Мор

Приборов девять, мертвецов – шестеро.

Вопрос: куда подевались остальные?

– Узнали кого-нибудь? – промокнув платочком губы, спросил бейлиф.

– Нет, – качнул я головой. – Это все?

– Еще один в задней комнате, но его, положа руку на сердце, лучше и не видеть вовсе.

– Ничего, ничего.

Я прошел в указанную дверь и присвистнул. На простенке меж двух окон отпечатался обгорелый силуэт человека. На полу – обугленный до костей труп. Жуткое зрелище.

– Ума не приложу, как его так запалили. Чудом пожар не начался… – продолжил бубнить бейлиф и, усадив меня в кресло, сунул в руки забранный у Валентина кувшин. – Ну вот! Говорил же!

Я сделал несколько глотков и шумно выдохнул, понемногу приходя в себя.

Из колеи выбил вовсе не вид изуродованной плоти. Напугали исходившие от мертвого тела остаточные эманации Тьмы. Сразу вспомнились проклятые наконечники с острова Дивный и призрачное пламя, легко уничтожавшее саму сущность Высших.

Но тут поработали не клинком, нет – пытавшегося удрать жулика приложили боевым заклинанием.

Вот вам и посвященный Ямхани! Вероотступник, принявший язычество; человек, в душе которого угнездилась Тьма…

«Ты узнаешь его, как только увидишь…»

И кто-то полагал, будто с этим чудовищем справится Марк Бонифаций как-его-там-дальше?

Вот уж не думаю.

– Вы в порядке? – потрепал меня по плечу бейлиф и зло глянул на Валентина: – Говорил же…

– Нет, нет! Нормально. Это все духота. – Я неуверенно поднялся из кресла и вышел в столовую. – Больше никого нет?

– Нет.

– Получается, двоим удалось сбежать?

– Посчитали приборы? – рассмеялся бейлиф и погрозил Дрозду пальцем: – А у вашего друга глаз-алмаз!

– Не без этого, – усмехнулся я. – Вам ведь известна эта банда?

– Известна. Только никак на горячем прихватить не получалось.

– Был среди них кто-нибудь шустрый, любивший работать ножом?

– Теперь, когда вы сказали… – пожевал пухлые губы чиновник. – Крутился с ними некий Демис Мышонок. Его среди убитых нет. Думаю – он.

– А последний?

– Кир Ниос. Верховодил в шайке. Этот наверняка уже из города сбежал. Осторожный подонок.

– А Мышонок?

– Попробую разузнать. Но никакого самосуда. Найдете – нам сдадите. Договорились?

– Разумеется! – всплеснул руками Дрозд. – Мы просто объясним, что нельзя резать людей, и сразу сдадим стражникам.

– То-то же! – Бейлиф грозно нацелил на него указательный палец и сказал: – Ладно, ждите на улице.

Мы с Валентином покинули особняк и отошли к скучавшему неподалеку Гуго. Постояли, отходя от мерзкого запаха смерти и горелой плоти, а потом усач задумчиво спросил:

– Все не возьму в толк, как язычник умудрился того парня сжечь?

– Не знаю, – не стал я ничего объяснять. – Не подведет нас твой приятель?

– Да он за деньги мать родную продаст! А уж этого Мышонка… не сомневайся даже. Но раскошелиться придется, не без этого.

Так оно и вышло. Минут через десять бейлиф вышел на крыльцо, что-то сказал подбежавшему к нему Валентину и вновь скрылся в доме.

Дрозд с довольной улыбкой вернулся к нам и прищелкнул пальцами:

– Гуго, организуй коляску!

– Разбежался! – пробурчал фокусник.

– Командир, скажи ему! – возмутился усач. – Неужто вам с вашей больной спиной придется на другой конец города ножками топать?

– Гуго, поймай извозчика, – приказал я и спросил: – Что удалось узнать?

– Этот человечек, Демис Мышонок, пользуется успехом у женщин и, когда припекает, прячется у очередной подружки. Совмещает, так сказать, приятное с полезным. В последнее время его видели с уличной девкой, промышляющей за Рассветным холмом.

– Адрес?

– Есть.

– Едем.

В трущобы у Рассветного холма извозчик нас везти отказался. Да мы особо и не настаивали. К чему привлекать к себе совершенно излишнее внимание? У Мышонка сейчас нервы на пределе, почует неладное – сразу стрекача задаст. Ищи его потом по всему городу. Скользкий тип.

Поэтому, отпустив карету за пару кварталов до нужного дома, мы прогулялись по улице и ввалились в сомнительное питейное заведение прямо напротив развалюхи, в которой снимала угол подружка жулика. Уселись у окна, отшили престарелую потаскуху и успокоили начавшего возмущаться по этому поводу хозяина, заказав пару кувшинов пива.

Валентин не стал дожидаться выпивки и убежал на разведку, а когда вернулся, с довольным видом влил в себя кружку хмельного напитка и заговорщицки подмигнул.

– Девка дома, с ней хмыря какого-то пришлого видели, – доложил он. – По описанию вроде на Мышонка похож. Будем брать?

– Вечереет, – задумчиво глянул Гуго в распахнутое настежь окно, – девке скоро на работу. Может, подождем?

– Как она выглядит, выяснил? – спросил я усача.

– Длинная, светловолосая, хромает. На работу в красном платьице ходит. Черный ход в доме забит, не прокараулим.

– Тогда подождем.

Как ни крути, лучше при хозяйке в квартиру не ломиться. Очень уж пронзительно уличные девки визжат. Не успеем Мышонка спеленать, как на шум уже соседи сбегутся. А сразу наглухо валить – тоже не вариант. Мы ж не душегубы какие. Только если припрет…

Так что посидели, выпили. На улице начало смеркаться, и отставивший кружку Гуго забарабанил пальцами по столу:

– Вот не могу понять, Валентин, как ты все это выяснить умудрился?

– С квартальным пообщался, – пожал плечами Дрозд. – Делов-то.

– И он так тебе это все взял и выложил?

– А почему нет? Рыбак рыбака видит издалека. А я в свое время с сыскарями через день да каждый день общался, вот и сам чуток легавым стал…

– Заметно, – скривился фокусник и обернулся, заслышав азартные шлепки карт. Присмотрелся к троице за дальним столом и улыбнулся: – Я отлучусь, пожалуй…