Мораль
Шрифт:
— Тебя никто не заставляет.
Он стал отворачиваться, но она схватила его за плечо.
— Если бы мы на это решились… если бы я решилась… мы могли бы потом никогда больше об этом не говорить. Ни слова.
— Да.
Она потянулась к нему. В браке сделки скрепляются не просто рукопожатием. Это знали они оба.
Часы показывали 2:58. Внизу, снаружи, раздавалось негромкое шуршание дворницкой метлы. Он уже засыпал, когда она сказала:
— Ты знаешь кого-нибудь с видеокамерой? Потому что он хочет…
— У Чарли Грина есть.
И снова тишина. Только миссис
Ее мать не была ревностной прихожанкой, однако Нора каждый год посещала Летнюю библейскую школу, и ей там нравилось. Там были игры и песенки, а еще истории с картинками, которые прикреплялись к фланелевой доске. На следующий день, в кабинете Уинни, она невольно вспомнила одну из тех историй.
— Мне не надо будет калечить этого… ну, этого… по-настоящему, чтобы получить деньги? — спросила она его. — Здесь я хотела бы сразу внести ясность.
— Нет, но я должен увидеть, как потечет кровь. Здесь я хотел бы внести ясность. Вы должны пустить в ход кулак, но разбитой губы или носа будет вполне достаточно.
В тот день учитель налепил на доску картонную гору. Потом Иисуса. Потом дьявола. И дети услышали, как дьявол заманил Иисуса на гору и показал ему все города земли. Тебе достанется все, что есть в этих городах, пообещал дьявол. Все сокровища. А взамен я требую только одного: отступись от своей веры и поклонись мне. Но Иисус был крепкий парень. Он сказал: спасибо, не надо.
— Грех, — задумчиво произнесла она. — Вот что у вас на уме.
— Грех ради него самого. Сознательно подготовленный и совершенный. Неужели эта идея вас не привлекает?
— Нет, — ответила она, подняв взгляд на хмурящиеся сверху полки. Уинни выждал несколько секунд, потом сказал:
— Итак?
— Если меня поймают, я все равно получу деньги?
— Если выполните свою часть соглашения — и, разумеется, умолчите обо мне, — то да, непременно. И даже если вас схватят, вам грозит разве что условный срок.
— Плюс экспертиза на вменяемость по заказу суда, — добавила она. — Может, я и впрямь в ней нуждаюсь, раз говорю с вами на эту тему.
— Если вы будете и дальше жить по-старому, вам понадобится как минимум консультация специалиста по вопросам брака, — заметил Уинни. — Как священник я беседовал со многими парами, и, как правило, главной причиной их семейных проблем оказывались именно трудности с деньгами. Причем не только главной, но и единственной.
— Спасибо, что делитесь со мной своим опытом, Уинни.
На это он ничего не ответил.
— Вы знаете, что вы сумасшедший?
Он по-прежнему молчал.
Она вновь посмотрела на книги. Большинство из них были религиозными. Наконец она опять перевела взгляд на него.
— Если я это сделаю, а вы меня кинете, берегитесь.
Он не поморщился, услышав жаргонное словечко.
— Я выполню свое обязательство. Можете не сомневаться.
— Вы стали говорить почти безупречно. Даже не шепелявите, только когда совсем уж устанете.
Он пожал плечами.
— Просто вы привыкли к моему произношению. Наверное, это как выучить новый язык.
Она опять подняла глаза. Одна из
книг называлась «Проблема добра и зла». Другая — «Основы морали». Эта была толстая. В прихожей размеренно тикали старые часы с маятником. Затем он снова произнес:— Итак?
Часы тикали. Не глядя на него, она сказала:
— Если вы еще раз повторите «итак», я выйду отсюда вон.
Он не стал повторять «итак», и вообще больше ничего не сказал. Она посмотрела вниз, на свои сцепленные руки. Самым пугающим было то, что где-то в ее душе до сих пор шевелилось любопытство. Его желания перестали быть тайной — этот кот уже выскочил из мешка, — но чего хочет она?
Наконец она подняла взгляд и дала свой ответ.
— Прекрасно, — сказал он.
Приняв решение, ни Чад, ни Нора уже не хотели откладывать его реализацию в долгий ящик: ждать было слишком мучительно. Они выбрали Форест-парк в Куинсе. Чад взял у Чарли Грина видеокамеру и научился ею пользоваться. Они дважды посетили парк заранее (в пасмурные дни, когда там было практически безлюдно), и Чад снял то место, на котором все должно было произойти. В этот период они часто занимались сексом — нервно, суматошно, но эффективно. Во всяком случае, пылу хватало с обеих сторон. Нора обнаружила, что остальные ее потребности почти не требуют удовлетворения. За десять дней, прошедших с момента ее согласия до того утра, когда она выполнила свою часть сделки, она сбросила девять фунтов. Чад сказал, что она снова выглядит как девчонка.
Солнечным днем в начале октября Чад остановил их старенький «форд» на Миртл-авеню. Нора сидела рядом с ним — волосы, перекрашенные в рыжий цвет и висящие до плеч, длинная юбка и уродливая коричневая куртка делали ее почти неузнаваемой. Вдобавок на ней были темные очки и шапка с козырьком. Она казалась вполне спокойной, но когда он хотел до нее дотронуться, отдернула руку.
— Нора, только не…
— У тебя есть деньги на такси?
— Да.
— И сумка для камеры?
— Конечно.
— Тогда дай мне ключи от машины. Увидимся дома.
— Ты уверена, что сможешь вести? Потому что реакция на такие вещи иногда…
— Смогу. Дай ключи. Жди здесь пятнадцать минут. Если что-нибудь пойдет не так… даже если мне покажется, будто что-то не так, я вернусь. Если нет, ты отправишься на место, которое мы выбрали. Помнишь, где оно?
— Разумеется, помню!
Она улыбнулась — во всяком случае, показала зубы и ямочки на щеках.
— Молодец.
И ушла.
Пятнадцать минут тянулись изматывающе долго, но Чад высидел их все до одной. Подростки в защитных шлемах проносились мимо на тарахтящих мопедах. Парами проходили женщины, многие с хозяйственными сумками. Он заметил старуху, которая с трудом пересекала аллею, и сначала принял ее за миссис Рестон, но когда та подошла ближе, понял, что ошибся. Миссис Рестон была гораздо моложе.
Когда пятнадцать минут почти истекли, он подумал — спокойно, рассудительно, — что может положить всему этому конец, просто уехав отсюда. Второй ключ от зажигания был спрятан под запаской. Нора в парке оглянется и не увидит мужа. Тогда не ему, а ей придется ловить такси до Бруклина. А когда она туда приедет, то поблагодарит его. Она скажет: спасибо, что спас меня от себя самой.