Море Имен

– Чертовщина, – снова сказал Корней. – Мы их слышали. Шуршали они тут и топотали. Вошли – никого. В окно, что ли, смылись?

– Не в окно, – за Алея ответил Воронов.

Алей расширенными глазами смотрел на лампу – теплую настольную лампу в зеленом бархатном абажуре с рыжей бахромкой. Откуда в мертвом мире электричество? Или папа носит с собой батарейки?

Минуту назад Иней что-то рисовал при этом свете…

На деревянных ногах Алей прошел к столу и взял в руки неровно выдранный из альбома листок. Печатными буквами, мелко и криво на нем вывели: «Алечка забери меня отсюда пожалуста тут страшно».

Алей положил листок на место. Голова была пуста, в висках гулко звенело. Подошел Летен, склонился над листком, прочитал и нахмурился.

– Несладко парню приходится, – вполголоса проговорил он и прибавил мягче: – Алик, возвращаемся.

Ему пришлось снова подтолкнуть оцепеневшего Алея и едва ли не за руку вывести из квартиры.

Внизу, в машине, Май сказал:

– Лед. У меня дети маленькие. Прости. Это уже слишком.

– Понял, – ответил Летен. – Претензий не имею. Корень?

Корней хмыкнул.

– Экипироваться надо посерьезней для таких сафари, – ответил он. – А так я спрыгивать не намерен.

– Ладно, – решил Летен и заглянул Алею в глаза. – Алик, на сегодня все.

Алей отвел взгляд. Он никак не мог прийти в себя, его начало потряхивать от нервного возбуждения, и соображать было трудно.

– Мы выручим твоего брата, – твердо сказал Воронов. – Корень прав: подготовка нужна. Дашь нам сутки?

– Я… – выдавил Алей и больше ничего не смог сказать, только судорожно кивнул.

– Как нам вернуться обратно?

Алей глубоко вдохнул и выдохнул. «Тоннель, – подумал он. – Из Листвы-два-прим в Листву». Его охватила отчаянная надежда, что Эн насытился и больше не станет издеваться над ним. Силы заканчивались, в глазах плыло. Он вцепился в кожаную обивку сиденья и подумал: «Сейчас ночь. Если не будет другого выхода, я позову Васю. Я позову Васю, он нас вытащит…»

Но сигнал пришел: тоннель был провешен. Алей ощутил настроение проксидемона: Эн что-то затевал. Он хотел играть с Вороновым и рассматривал Алея как инструмент, пока что все шло в соответствии с его замыслами, и он не собирался чинить препятствий. «Ладно, – бессильно согласился Алей. – Пускай хотя бы так», – а вслух произнес:

– Нужно проехать чуть вперед. Там будет стройка. Ворота открыты. Минуем стройку… и все.

Корней молча дал по газам.

…Звезды в небе загорелись одновременно с морем городских огней. Воздух наполнился звуками; казалось, можно было чувствовать вибрацию земли под колесами сотен тысяч машин. Навигатор пикнул, найдя сеть, определил местоположение и сменил карту. Корней шумно выдохнул. Май потер лицо ладонями.

Алею казалось, что он сидит и смотрит на дорогу, летящую навстречу. Осиянными стрелами возвышались небоскребы, похожие на космические корабли. Цепочки фонарей сливались в горящие нити, в золотые реки, текущие сквозь дрожащий, колеблющийся мрак. Проспекты сменялись тоннелями, многоцветье витрин – тишиной переулков. Город дышал; пульсировало его огромное сердце, гнало по жилам жаркую электрическую кровь. Дорога все не кончалась. Скоро Алей перестал понимать, куда они едут и сколько им ехать еще; он просто сидел и смотрел на привычный, родной, живой город, Листву, столицу Росы в одном из лучших во Вселенной миров.

В действительности он давно был без сознания.

* * *

Свет бил прямо в глаза. Алей зажмурился и почувствовал, как проваливается сквозь тахту, сквозь пол, сквозь перекрытия этажей – до самой земли. Казалось, толща бетона давит на грудь и мешает дышать. Он судорожно втянул ртом воздух и очнулся. Открыл глаза, уставился в потолок, пытаясь вспомнить, как он попал домой…

Люстра на потолке была чужая.

Алей наморщился и перевел взгляд. Даже это оказалось нелегко проделать – такая слабость владела им.

Тахта тоже была чужая, и не тахта вовсе, а кровать. Напротив нее стоял стол, а за столом сидела незнакомая женщина лет тридцати, красивая яркой, редкостной красотой. Алей невольно залюбовался ею. Снежно-белая кожа незнакомки будто светилась. Темно-алые вьющиеся волосы она заплетала в косу, которую перебрасывала на грудь. Тонкое лицо ее было спокойно и чуть печально.

– Проснулись? – спросила она с улыбкой, заметив его взгляд. – Доброе утро. Хотя сейчас, вообще-то, полночь. – Голос ее оказался глубокий и нежный, певческий.

– Вы… – начал Алей и смолк: составлять слова во фразы было нелегко, а произносить их – и того труднее.

– Меня зовут Рябина Метелина. Можно просто Рябина. А вы Алей Веселин.

– Да…

Она поднялась из-за стола, подошла и присела на край постели.

– Вас привез Летен, – сказала она. – Я врач.

– А… понятно. Я…

– Вы сознание потеряли, – Рябина помолчала. – Летен не говорит, что с вами случилось. «Скорую» вызывать запретил. А что я сделаю дома? Смотрю, вены у вас чистые, кровотечений нет, следов побоев нет. Летен говорит, что черепно-мозговой травмы не было, а было что-то вроде эпиприпадка, но вы не эпилептик. Так я и не поняла: эпилептик или нет?

Наверное, мысли Алея легко читались по его лицу, потому что Рябина сказала:

– Понятно, не эпилептик. Так все-таки? Вид у вас истощенный. Вас держали в заложниках?

Она спросила это так просто, будто к ней уже десятки раз привозили истощенных обморочных жертв. Алей не успел с удивлением.

– Нет, – сказал он и помотал головой: – Нет, нет.

За этим скупым движением последовал новый прилив слабости, такой, что свет в глазах померк. Алей перестал чувствовать и понимать, проваливаясь в небытие, и Рябина сунула ему под нос ватку с нашатырем.

– Вас точно не били? – спросила она, когда Алей пришел в себя. – Не надо обманывать, я ничего больше не спрошу.

«Нет», – подумал Алей; сил его хватило только на то, чтобы сделать едва заметный знак глазами.

Рябина нахмурилась и спросила:

– А ели вы в последний раз давно?

Алей прикрыл глаза и мысленно чертыхнулся.

С тех пор как админ Вася выпил его кофе – а было это вчера в середине дня, то есть уже почти позавчера, – у него во рту не было и маковой росинки. Последний раз он ел на отцовской даче, а с тех пор разве перехватил пару кусков. Или решил, что перехватил. Сегодня утром от тягостного волнения он не сумел впихнуть в себя завтрак. Потом пришел черед путешествий и приключений, едва не вылившихся в перестрелку… он спорил с проксидемоном, ему являлись видения, и один раз у него уже случился обморок…

– Блик! – одними губами проговорил Алей.

– Я вам сейчас чаю принесу, – сказала Рябина. – Очень, очень сладкого. Вы сколько дней не ели? Больше двух? Кивните, если да.

Алей отрицательно покачал головой.

«Чертовы нервы, – думал он с досадой. – И нетренированность. То есть нет, я просто не ожидал, что этот режим работы потребует столько энергии… М-да. Измерять процесс ясновидения в калориях, кажется, еще никому не приходило в голову. Хорошенькая была бы статья в женский журнал…»