Море из берегов не выходит

– А всё-таки, что бы ты сделал?

– Говорю же, не знаю. Хотя нет, знаю. Пошёл бы и напился в каком-нибудь кабаке! Но ты пришла одна…

– Иначе и быть не могло. Я всегда одна. Всю жизнь.

– Неправда. Не может такого быть!

– Может, может.

– Не верю всё равно. Там ещё остался кипяток в чайнике?

– Да, я налью тебе.

– Я и сам могу налить. Не толкайся.

– Это ты не толкайся, я первая встала. Костя…

– Всё. Я тебя поймал, не отпущу теперь. Поставь чайник на место, ради бога.

– Костя…

– Молчи и закрой глаза.

– Я боюсь.

– Вот, теперь ты боишься. И чего?

– Не скажу, ты будешь смеяться.

– Да, сейчас прямо зайдусь в истерике… Говори.

– Боюсь тебя разочаровать.

– Только это?

– Кажется, да.

– Тогда не бойся. И вообще ничего не бойся, ладно? Никогда.

Вероника стояла перед зеркалом и внимательно, придирчиво рассматривала своё отражение. Простое синее платье, пошитое к Новому году у местной портнихи, сидело на ней безупречно. Длинные пепельно-русые волосы тщательно расчёсаны и привычно стянуты узлом на затылке. Она слегка подкрасила губы, пощипала щёки, чтобы появился румянец, и пошла на кухню проверить, как там чувствует себя пирог в духовке. Из динамика под потолком лилась музыка – искрящаяся, стремительная, радостная, и сейчас это определённо был Моцарт – увертюра к «Свадьбе Фигаро». Весёлая трель дверного звонка гармонично влилась в энергичную мелодию, Вероника побежала открывать, и в распахнутую дверь сначала шагнула зелёная и пахучая лесная гостья, а за ней уже боком протиснулся Костя.

– Представляешь, последнюю урвал, ещё чуть-чуть, и без ёлки бы остались! Ого, как пахнет вкусно! Что-то печёшь?

– Ну пирог, я же при тебе тесто ставила.

– Не заметил…

– Ну, разумеется, месье музыкант, вы были очень заняты разучиванием новой пьесы! – Вероника сняла с Кости шапку и шарф, аккуратно сложила на полку над вешалкой.

– Я тебя разбудил сегодня? Я закрыл двери и в комнату, и на кухню, а ты всё равно услышала…

– Костя, да я больше всего на свете хочу, чтобы меня именно так по утрам будили!

– Это ты сейчас говоришь, – засмеялся он. – А через месяц ты меня выкинешь с балкона вместе с инструментом! Знаешь, как это достаёт… И соседей, кстати, тоже…

Она покачала головой, улыбаясь, не отрывая глаз от его совсем ещё мальчишеского, раскрасневшегося от мороза лица, которое стало вдруг очень серьёзным.

– Вероника, я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

«Боже, как просто это сказать, как легко – в ответ на чьи-то слова, а не первой, самой, не зная, что тебе ответят, и ответят ли вообще!» Она думала, что никогда, никогда этого не будет, но это случилось. Может быть, ей это всё просто снится? Может быть, ещё секунда – и она проснётся, и всё исчезнет, потому что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Они договорились, что он приедет сюда ещё раз, весной. А летом, когда учебный год закончится, она вернётся домой. Но как далеко ещё до лета, как далеко до весны! И всё ещё может измениться в нём, а может быть, и в ней. …Нет, в ней – нет. А в нём – кто знает? Только сейчас не надо думать об этом, ведь сейчас всё хорошо, и они вместе.

Всё ещё прижимая её к себе и гладя её волосы холодными с мороза пальцами, Костя бросил взгляд в окно.

– Смотри-ка, снег всё-таки пошел! Значит, твое желание сбудется. Вероника, а что ты загадала?

Вечерний визит

(вольный пересказ одного сновидения)

Неудачи настигали меня одна за другой – большие и маленькие, серьёзные и не очень; чёрная полоса заметно затянулась, и просвета никак не было видно, даже вдали. Конечно, я не скажу, что со мной случались какие-то катастрофы и беды, нет… В основном, мелкие пакости вроде «нахамили в трамвае» или «недодали сдачу в магазине», – но, как ни странно, подобные мелочи способны расстроить меня гораздо больше, чем действительно крупные неприятности, – те, наоборот, заставляют как-то «собраться» и действовать. О периодических безответных влюблённостях и бесконечных сменах места работы я уже и не говорю: как-то привыкла, хотя, привычка-то плохая, понятно, и радости она не добавляет.

Конец ознакомительного фрагмента.