Море серебрянного света

Рени, напуганная, схватилась за Каменную Девочку, но ее компаньонка только махнула рукой. — Это же Вивинки, — сказала она.

— Остановитесь! — Вивинки поднял руку. Над ней висел сияющий огненный шар. — Кто идет?

— Это я, Каменная Девочка.

Они подошли ближе, и странное создание, закрывающее им дорогу, стало слегка меньше — грызун, размером с человека, в бледном ниспадающем одеянии, похожем на закрытое свадебное платье. Он махнул лапой, и сияющий огненный шар последовал за ней, как привязанный — впечатляющее зрелище, которое еще больше подчеркивали круглые щеки и выпученные черные глаза-бусинки.

— Ты должна быть в постели, — заявил гигантский сурок, или кто он там такой, голосом ябеды. — Уже ровно восемь.

— Откуда он знает? — Рени даже не помнила, когда она в последний раз слышала точное время. — Откуда он знает, что сейчас ровно восемь?

— Это его слово для "темно", — объяснила Каменная Девочка.

— Все дети должны быть в кровати, — сказал ей Вивинки.

— Сегодня я не хочу спать. Я иду на поиски Ведьминого Дерева и она идет со мной. Вот так.

— Но… но… ты не можешь. — Его голос потерял всю властность и стал опасно похож на писк. — Все должны быть в кровати. Я должен ударить во все окошки.

— Мачеха выгнала нас обоих, — храбро солгала Каменная Девочка, что было ложью только наполовину. — Мы не можем вернуться.

Вивинки почти впал в панику. — Тогда вы можете пойти к кому-нибудь другому, а? Просто… идите в кровати. Должны быть и другие кровати, даже если люди спят на улице.

— Не для нас, — твердо сказала девочка. — Мы идем в Лес.

Темные глаза расширились от ужаса. — Но вы не можете! Уже восемь!

— Спокойной ночи, Вивинки. — Каменная Девочка взяла Рени за руку и провела ее мимо несчастного создания, которое опустило усики и трепещущее пламя.

Рени повернулась и взглянула на него. Грызун застыл на месте, печально глядя им вслед, каждая линия его тела говорила о невыносимом горе. Даже его тонкое одеяние перестало колебаться.

— О, — сказала Рени и внезапно едва удержалась, чтобы не рассмеяться. — О. Это же Крошка Вилли Винки. В ночной рубашке. — На нее пахнул запах детства — налетело воспоминание об огромном томе Матушки Гусыни, который бабушка подарила ей на пятый день рождения, с картинками, яркими как обертки от конфет. Она была слегка разочарована, потому что хотела, чтобы картинки двигались, как замечательные игрушки в детских сказках, которые она видела на их маленьком сетевом экране (хотя их семья не могла позволить себе большинство из них), но мама резко толкнула ее в спину и она вежливо поблагодарила Бабу Бонжелу и положила книгу за кровать.

Только несколько месяцев спустя, вернувшись из школы она оказалась дома одна — папа и мама были на работе — заняться было нечем и она, наконец, открыла ее. Сначала ее смущали некоторые странные слова, но потом все внезапно стало ясным, как будто распахнулось окно в те места, о которых она и не подозревала…

Крошка Вилли Винки по городу бежит.

В одной ночной рубашке, куда он так спешит?

Он в окно ударит и давай кричать:

Время ровно восемь! Дети, марш в кровать!

Она прочитала стихотворение вслух и заработала недовольный взгляд Каменной Девочки. — Его зовут Вивинки, — поправила она Рени с таким видом, как будто говорит с маленьким ребенком.

Рени потребовалось мгновение для того, чтобы сообразить, что даже без Вивинки и его магической свечки она видит выражение на лице своей спутницы. — Стало светлее!

Каменная Девочка указала на окружающие холмы. Их гребни светились серебряным светом, который усиливался с каждым мгновением. И пока Рени глядела на них со смесью восхищения и страха, на небо выскользнула полная луна и заняла огромную часть небосклона, огромный бело-голубой диск, который, тем не менее, давал не больше света, чем обычный месяц.

— Это… это сама большая луна, которую я видела в своей жизни.

— А ты видела несколько?

Рени покачала головой. Лучше не говорить. Это мир-сон — и сон того, кто, скорее всего, не является человеком — и бороться с его частицами совершенно бесполезно.

Каменная Девочка вывела ее из деревни и они пошли по долине. Рени видела темные силуэты, прильнувшие к склонам холмов по сторонам от них, разбросанные дома другой деревни; между занавесками просачивался свет от каминов, но она не могла сказать, были ли эти жилища обувью или другими частями одежды.

— Итак, где дерево? — спросила она; они шли уже около четверти часа под лучами назойливой, но странно неяркой луны.

— В Лесу.

— Но, как мне кажется, ты сказала, что уже искала его и не нашла.

— Да, не нашла. И Лес исчез.

— Исчез? — Рени остановилась. — Погоди, но тогда куда мы идем? Я не хочу бродить тут всю ночь — я должна найти своих друзей! — Ее пронзила внезапная жгучая боль при мысли о том, что она только увеличивает расстояние между собой и! Ксаббу, или, еще хуже, он может быть совсем недалеко, в этой же освещенной луной ночи. Она пыталась не думать о нем, но это было опасное незнание, хрупкое, как мыльный пузырь.

Каменная Девочка повернулась к ней лицом и подбоченилась. — Если ты хочешь ответов, ты должна придти и сделать Ведьму. Если ты хочешь найти Ведьмино Дерево, ту должна найти Лес.

— Он… он движется?

Ее спутница только покачала головой. — Я не понимаю тебя. Я пытаюсь помочь. Ты хочешь идти со мной или нет? — Несмотря на жесткие слова в ее тоне слушалась молящая нотка.

И тут Рени пришла в голову замечательная мысль. — А ты можешь нарисовать карту? Может быть это поможет мне понять. — Он наклонилась, подобрала палку и нарисовала на грязи линию — жирную, чтобы была видна в слабом свете луны. — Смотри, это дорога, по которой мы идем. Сейчас я рисую дома-башмаки. Вот. А это холмы. Мы здесь. Ты можешь нарисовать, куда мы идем?

Каменная Девочка долго смотрела на землю, потом подняла взгляд на Рени, прищурив свои ямки-глаза, как будто смотрела на яркое солнце. — До того, как я встретила тебя, — с некоторой деликатностью спросила она, — ты никуда не падала, случайно? Может быть… на голову?

К тому времени, когда они оказались на заросших кустами склонах холмов, которые Каменная Девочка назвала опушкой, Рени начала понимать, насколько невозможен весь этот мир. Здесь не было и не могло быть карты, как для этого путешествия, так и для любого другого, которое Рени захотела бы совершить. В таких местах карты вообще не существуют, и по очень хорошей причине.