Море Троллей

— Заварной крем, — тихонечко проговорила Люси: то были первые слова, что она произнесла за весь вечер. — Самый-самый вкусный, с мускатным орехом и со сливками…

Джек едва не разрыдался.

Но вот король Ивар поднялся со своего кресла, и в зале воцарилась тишина.

— Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать возвращение нашего доброго друга Олафа Однобрового.

— Во! Точно! — проорал Древесная Нога из дальнего конца зала.

— Олаф всегда шел в битву первым — и последним покидал поле боя. Он спас меня, когда Горная королева заперла меня в пещере, и в одиночку заставил короля альвов вернуть украденный скот. — (Джек удивленно оглянулся на Олафа. Этих историй он не слышал.) — С тех пор, как погиб Торгрим, Олаф возглавляет моих берсерков. — Король Ивар высоко поднял рог. — Я славлю Олафа, я даю пир в его честь, и я жажду выслушать песнь в честь его побед. За Олафа!

Король осушил рог, и зал взорвался приветственными криками и воплями.

— ЗА Олафа! — хором загремели Древесная Нога и Эрик Красавчик.

— И я тоже его чту, — прозвучал голос, ласковый и тихий, словно летний ветерок над клеверным полем.

Однако, как бы ни был он тих, даже сквозь оглушительный гвалт и гул Джек отчетливо его расслышал — равно как и все прочие. И вновь в зале воцарилось безмолвие.

— Олаф всегда был столь же щедр, сколь и храбр, — звенел нежный голосок королевы Фрит. Джек вскинул глаза, но Руна силком заставил его опустить голову. — Олаф одарил нас золотыми кольцами и роскошными тканями. Он добыл нам великолепного тролльего кабана для жертвоприношения в день летнего солнцестояния. А теперь он привез нам настоящего скальда. Слишком долго чертог сей не знал музыки. Слишком долго король Ивар был лишен поэзии.

«Минуточку, — подумал про себя Джек. — Вообще-то никто меня королю не дарит…»

Олаф встал. Джек заметил, что и он не поднимает взгляда. Напротив, неотрывно глядит на ножки королевы — что за очаровательные ножки! Они так изящно выглядывали из-под края платья… но тут из-за юбки выглянул кое-кто другой — гигантская кошка! Чудовищное создание, потягиваясь, вышло вперед, потерлось о платье Фрит и громко замурлыкало. Только тут Джек заметил, что в тени за королевским возвышением слоняются еще кошки. Длинная, роскошная шерсть их отливала рыжим золотом, а бледно-золотые глазищи неотрывно следили за залом.

— Великая королева, прежде чем споет мой скальд, мне нужно сказать нечто важное, — промолвил Олаф. — Торгиль пошла в свой первый набег и добыла свой первый боевой трофей. Вместо того чтобы оставить пленницу себе, Торгиль желает подарить ее королеве, зная, сколь по душе тебе пригожие дети. Думается мне, Торгиль великодушна настолько же, насколько и отважна. Я охотно принял бы ее в ряды своих берсерков, если бы ты милостиво дала согласие.

Торгиль встала и поклонилась. Лицо ее раскраснелось от счастья. По правде говоря, после возни с собаками вид у нее был несколько взъерошенный. Олаф поднял Люси с ее места.

«Нет! Только не это!» — взмолился про себя Джек.

Теперь, когда пробил роковой час, ему вдруг показалось, что он должен любой ценой отбить сестренку у скандинавов, просто выхватить, — а дальше будь что будет. Но тут он поднял глаза и вновь увидел королеву.

Она же прекрасна и невинна, как майское утро! Разве она способна причинить кому-нибудь зло?!

Торгиль взяла Люси за руку и подвела ее к возвышению. Кошки подошли изучить чужаков, и Джеку померещилось, что Торгиль вздрогнула. Во всяком случае, кошкам воительница явно не приглянулась: верно, потому, что от нее пахло псами. Они прижали уши и зашипели. Люси наклонилась погладить одно из чудищ — Джек напрягся, опасаясь худшего, — но кошка лишь потерлась о девочкину ногу и замурлыкала.

— Ты им нравишься, — улыбнулась королева.

— Одна знакомая кошка согревала меня, когда меня похитили из замка, — сообщила Люси.

— Ах вот как! Так ты, значит, принцесса?

— Я твоя принцесса, глупышка, — упрекнула королеву Люси. — Ты разве не помнишь? Тролли украли меня у тебя, когда я была совсем крошкой…

При слове «глупышка» по залу пронесся сдавленный вздох ужаса. Но королева лишь рассмеялась.

— Теперь, когда ты завела об этом речь, я вроде бы и впрямь припоминаю, что у меня была дочка. Дивлюсь я, что тролли тебя не съели.

«Да уж, кому и знать, как не тебе — ты же полутролльша», — подумал Джек, и все же при взгляде на Фрит ему с трудом верилось в происхождение столь гнусное.

— Ой, так они ж собирались! — воскликнула Люси. — Да только передрались между собой. «А не изжарить ли нам ее с яблоком во рту? — говорили они. — Или, может, запечь в пирог?» — «В пирог! В пирог!» — взревела половина троллей. А остальные завопили: «Зажарить, зажарить!» Так что тролли набросились друг на друга с кулаками — и очень скоро все уже валялись на земле без чувств. А мимо как раз проходил папа — и нашел меня. Ну, то есть мой второй папа. Который сейчас не здесь.

Впервые за много недель Люси болтала без умолку. В роль принцессы девочка вошла с поразительной легкостью.

«Ну да, конечно, она же всю жизнь упражнялась», — подумал про себя Джек.

А Люси между тем подошла к королеве и доверчиво обняла ее за колени.

— Какое воображение! — подивилась Фрит. — Вижу, с тобой не соскучишься… Спасибо тебе, Торгиль. Это более чем щедрый подарок.

Торгиль что-то буркнула в ответ и осталась на месте, неловко переминаясь с ноги на ногу. Изящные манеры в список ее достоинств, увы, не входили.

— Да? — Королева вопросительно изогнула бровь.

— А можно мне… ну, то есть, не могла бы ты… не согласилась бы ты… я хочу стать берсерком — можно?

— Но ты же еще совсем ребенок! — нежно прощебетала Фрит. — И воистину, тебе куда более пристали девичьи занятия — шить, ткать, стряпать…

Королева словно бы знала, как побольнее уколоть Торгиль. Девочка изо всех сил старалась сдержаться: аж побагровела от напряжения. Джек подозревал, что терпения ее хватит ненадолго.

— Великая королева, — вмешался Олаф. — Она — дитя Торгрима. Лучшего берсерка на свет еще не рождалось, а Торгиль унаследовала отцовский дух.

— Да право! — отозвалась Фрит довольно холодно. — Вот уж ни за что бы не подумала, что суровая воительница нацепит на себя такое женственное украшение, как это ожерелье из листьев…

«Ах вот, значит, куда она клонит, — подумал Джек. — Ей приглянулось ожерелье Торгиль».

— Торгиль, ни слова не говоря, расстегнула ожерелье и сунула его в руку Фрит. Джек видел: девочка глубоко задета.

— Мне эта штука на фиг не нужна, — неприветливо буркнула она. — Мерзкая девчоночья дребедень.

— Ну, мне-то она будет в самый раз, — проворковала Фрит. — Спасибо, право, спасибо, я так тронута! А теперь можешь вернуться на свое место. Мне не терпится послушать хвалебную песнь в честь Олафа, и я не желаю ждать и минутой дольше.

Торгиль спустилась с возвышения и тяжело плюхнулась на скамью. Лицо ее побагровело от ярости. Олаф успокаивающе положил руку ей на плечо.