Моринг

На два последующих дня был объявлен карантин. Никому не разрешалось покидать территорию базы. Как обычно шли тренировочные посадка-высадка, отработка совместных действий, проверка работы всех технических устройств. А между тем все находящиеся на базе сверялись по компьютеру, вся система проверялась на случай сбоя.

Это была обычная процедура, но для Моринга это было совершенно не кстати, особенно сейчас. Он не мог связаться с Сигилой, все внешние контакты были запрещены.

– Милый, мы опять будем вместе, – подшучивал над ним Ган.

– А что так, тебя отстранили от сопровождения? За какие провинности? – Моринг лелеял надежду, что услышит хорошие для него новости.

– Это тебя включили в группу. – серьезно сказал Ган, – не подведи.

– Ну хоть одна приятная новость за последние два дня, – не показывая своей радости ответил Моринг.

– Что, скучаешь по воле? – подмигнул Ган.

– Есть немного. Кто бы мог знать, что в наше время будут еще живы эти доисторические чувства, – посмеялся Моринг.

– Это разнообразит жизнь, я бы даже сказал, украшает, – сказал Ган.

– Не ожидал от тебя такого всплеска романтизма, – засмеялся Моринг.

– Ты многого обо мне не знаешь… – задумчиво произнес Ган.

Странный он какой-то. Раньше они только шутили, подкалывали друг друга, а в последнее время, он выдавал фразы, которые заставляли задуматься. Но Морингу сейчас было не до него. Он все время думал о Сигиле. Наверное, ей тяжело без его поддержки.

– Семьсот четырнадцатый, у меня там девушка. – сказал неожиданно для себя Моринг.

Почему он так разоткровенничался с Ганом, он не понимал, возможно, хотел как-то отблагодарить его за то, что замолвил за него словечко.

– Перестань называть меня семьсот четырнадцатым, – как-то очень искренне попросил Ган.

– Договорились, – согласился Моринг.

Что-то было в этом парне настоящего, Моринг пожалел, что раньше не часто общался с ним.

Карантин прошел успешно. Никаких сбоев в работе механизмов и людей не было выявлено. Система опять перешла в автоматический режим. Наконец появилась возможность встретиться с Сигилой.

Издалека он увидел ее развивающиеся золотистые волосы. Она шла решительной походкой, а когда подошла поближе, то побежала к нему навстречу. Сигила бросилась к нему на шею, обвив руками и прижалась всем телом. Так они стояли несколько минут, ничего не говоря. Все итак было ясно, без слов.

– Я скучал по тебе, – прошептал Моринг.

– Я знаю…. можешь ничего не говорить, просто побудь со мной, – голос Сигилы звучал необычно.

– Я был на карантине, ты знаешь что это значит. Не мог связаться с тобой, – начал объяснять Моринг, – Мне надо тебе кое-что сказать. Я уже на пути к свободе, осталось совсем немного.

Ему хотелось, чтобы она знала, знала и надеялась. Он был уверен, это придаст ей силы. Последнее время Сигила совсем не смеялась, что было на нее не похоже. И это беспокоило Моринга.

– Рада за тебя, – прошептала Сигила.

– Рада за нас, ты хотела сказать, я позабочусь о тебе, – уверенно сказал Моринг.

– Я рада, что встретила тебя… – шептала она, – это самое лучшее, что было в моей жизни…

– Не говори так, ты словно прощаешься, что с тобой? – спросил Моринг.

– Все хорошо, Моринг, – Сигила попыталась улыбнуться, но у нее это плохо получилось.

– Я назвал тебя своей девушкой, когда мы болтали на базе с одним парнем, – рассказал Моринг, не зная что сказать дальше.

– Правда? – глаза Сигилы засветились, в них вспыхнул прежний жизнерадостный огонек.

– Роботы не умеют врать, – улыбался Моринг.

– Ты не робот, – засмеялась Сигила в первый раз за последний месяц.

Они обнялись и пошли вдоль набережной. Им просто хотелось побыть вместе.

. . .

На территории лагеря для переселенцев находились секретные объекты: лаборатория, операционная, конвейерная сборка и ряд других объектов, такие как ангары с донорскими или искусственными органами, электронной начинкой. Поэтому к сопровождающим предъявлялись особые требования. Набирали их с военной базы, предварительно тщательно проверив их личные дела. Моринг был чист, никаких нарушений у него не было, задержаний Департаментом Права тоже, по Космической линии полетов не производил, участие в военных операциях было безукоризненное. И вот он здесь. На рукаве прикреплен стальной обруч, тип рации, которая применялась на особо секретных объектах. Она была защищена от радиоперехватов, сигнал проходил везде даже в подземном бункере.

Конец ознакомительного фрагмента.