Моритур

– Сейчас ей нужно побыть одной. Ты все равно не найдёшь таких слов, чтобы ее подбодрить. А вот я найду. И прямо сейчас. Бонум Гадриэль, ты только что нарушил один из пунктов Кодекса Кустодиамов, чему мы все были свидетелями и потому я, как единственный находящийся здесь малум, накладываю на тебя наказание.

– А что он нарушил? – шёпотом уточнила Селена.

– Причинил вред человеку. – пояснил Вар. – Прилюдное унижение и оскорбление чести и достоинства у нас за нарушение считается. У людей тоже, но о статье за клевету мало кто из них знает.

– Хотелось бы мне взять высшую меру и отравить тебя за Завесу… – продолжал Мэшер – … но, к сожалению, наказание будет более лояльным. Я даю Лизе официальное разрешение от одного из глав кустодиамов на проживание в Доме Стратеры. – в руке малума тут же появился пергамент с размашистой подписью мистера Дарка внизу. – Кодекс это позволяет. Стратера, как мы помним, хранит равновесие между кустодиамами, темными тварями, волшебными существами и людьми, что разрешает ей принимать у себя в гостях и последних. Так что Лиза едет вместе с нами. А если ты, Гадриэль, попробуешь опротестовать это решение, я приложу все усилия, чтобы твое дело о причинении вреда человеку раскрутили на высшее наказание. Среди совета, есть парочка малумов – мои давние друзья и они не откажут мне в услуге.

Гадриэль опешил и не нашел слов, потому что ситуация была из ряда вон.

– Приложи-ка это к лицу. – вернувшаяся в комнату Лиза бросила Гадриэлю пакет льда, который заботливо принесла из кухни. Может беллатор и мудак, но она, в отличие от него, сострадание не растеряла.

– Бонум Гадриэль, ты принимаешь наказание? – уточнил Мэшер, протягивая бонуму руку.

– Принимаю. – кивнул беллатор.

Гадриэль скрепил договор рукопожатием, отдавая себе отчёт в том, что малум только что втянул его в очередную игру мистера Дарка, где далеко не последняя роль была отведена Лизе. И теперь ему придется приложить все усилия, чтобы подружиться с девушкой, которую он только что оскорбил, ведь именно этого потребует от него Михаил, когда узнает обо всем произошедшем.

глава 7

Моритур известен своей стабильностью. В нем стабильно хорошая погода, стабильно высокий уровень дохода и стабильно низкая смертность. Эта стабильность из года в год радует мэра Моритура, который считает ее личной заслугой. Его мнение разделяет и старшее поколение моритурцев. Подрастающие же заменяет такую весомую стабильность на такую подлинную нудятину. Молодежи Моритур известен своей скукой. В нем нет развлекательных центров, аквапарка, боулинга или даже катка, на худой конец. И конечно же в нем нет никаких клубов и концертов. Один только кинотеатр, да парочка классных кафешек. И танцы по субботним вечерам в парке. Вот и все развлечения.

И ясное дело, что в Моритуре не происходит ничего эдакого и уже тем более ничего из ряда вон. А все потому, что большая часть жителей города не питает любви к авантюрам и прочему подростковому непотребству. Моритурцы спокойны, рассудительны и предпочитают свою тихую гавань неизвестному бушующему морю, в которое крайне неохотно выпускают подрастающих отпрысков.

Родители Селены были коренными горожанами и не особо жаждали отпускать свою дочь за пределы родного города, старательно прививая ей типичный образ жизни моритурца. Мать вообще расписала жизнь дочери на десятки лет вперед, начиная от невесты сына мэра Якоба и заканчивая женой мэра и главой загородного гольф клуба. Но за свои восемнадцать лет Селена так и не успела покрыться моритурской тиной и ракушками, несмотря на старания своей достопочтенной матери. Книги о пиратских приключениях (которые Селена читала в детстве в тайне от матери, подсовывавшей семейные саги) и фантазии о приключениях не давали им появиться. Свою любовь к приключенческим романам и авантюрам Селена тщательно скрывала, потому родители были сильно удивлены, когда их дочь сбежала из дома по окончании школы.

Точнее сказать, удивлена была только мать. Отец же был горд и с радостью сбежал бы следом за дочкой, да у него духу не хватило. Куда больше он удивился, а точнее расстроился, когда через пару недель вырвавшаяся на столь желанную свободу Селена вернулась в их тюрьму к строгому надзирателю. Зато строгий надзиратель в лице матери этому совсем не удивился. Он же воспитал хорошую девочку. Ну а то, что она, наслушалась телевизионных бредней и решила начать самостоятельную жизнь, легко исправить трудотерапией и жесткой дисциплиной. О том, что дочь сбежала из дома, потому что она ее не поддержала в трудную минуту и даже осудила, мать Селены не думала. Проще было переложить ответственность на телевизор.

Проклятый телевизор отправится на помойку вместе с личными границами и мечтами Селены, а мать снова получила послушную девочку, которая по сотни раз на дню отчитывалась о том, где она и с кем. Отец же каждый день винил себя в том, что не дал дочери побольше денег после того, как она рассказала ему обо всем случившемся. Как винил себя и в том, что не наказал мерзкого одноклассника Якоба, обманувшего его любимую девочку сладкими речами и добившегося своего, а после тут же бросившего Селену и ославившего ее как девушку с дурной репутацией. Побоялся он не столько его отца мэра, столько своей жены. А если бы он был чуточку смелее, то вернувшаяся после праздничной вечеринки в слезах дочь не получила бы наутро пощечину от «вырастившей неблагодарную тварь» матери, которая ругала Селену за то, что она еще и противилась Якобу. Ведь она полагалась ему по праву, как будущему мужу, а из-за дури Селены им теперь не породниться с таким семейством. Если бы мужчина был смелее, то не только бы дал дочери денег и сказал, в какой город отправиться, но и уехал бы вместе с ней, чтобы в дальнейшем защищать свою наивную девочку от таких вот Якобов. Но он не защитил дочь ни в первый раз, ни во второй. Зато сделал это в третий.

Селена, так неожиданно покинувшая родной дом и привычную жизнь, очень сильно переживала о том, как же отреагируют на такие перемены в жизни ее родители. А точнее она нервничала из-за того, как отреагирует ее мама. Несколько дней девушка откладывала беседу и все поражалась тому, что мать не атакует ее бесчисленным количеством сообщений с претензиями. Когда Селена все же позвонила матери, то поразилась ещё больше, потому что та поздравила ее с переводом в новый институт на желанную специальность, хоть и сквозь зубы, и попросила звонить почаще.

Селена не догадалась, что огромную роль в таком удивительном и несвойственной ей поведении матери впервые в жизни сыграл ее отец. Отец, впервые вставший на сторону дочери. Отец, стоящий рядом с говорящей по телефону матерью Селены и держащий в руках драгоценную хрустальную вазу, которая была для женщины куда дороже и дочки, и мужа. Отец, пообещавший разбить эту чертову вазу на сотни осколков, если в адрес его дочери полетит хотя бы одна претензия.

Ваза была очень ценной, доставшейся еще от прабабки, потому поток претензий, нецензурной брани и даже смартфон (который почему не мог дозвониться до дочери и даже отправить ей сообщения целых три дня, конечно же не по вине заблокировавшего его папы Селены) полетели в лицо мужчине уже после того, как был закончен телефонный разговор.

Будущая стратера была уверена, что такое доброе поведение ее матери – результат вмешательства кустодиамов, а точнее Гадриэля, за что была ему благодарна. Она знала, что не без вмешательства Гадриэля был досрочно погашен и ее траур по Киру и была благодарна, в отличие от лучшей подруги. Лиза предпочитала выпускать свои эмоции наружу, а не запихивать их куда поглубже, как Селена, и не желала навешивать улыбочку на фасад, за которым скрывались руины.

Но Селена была другой. Она не проявляла подлинные эмоции, потому что хорошие девочки не плачут, не кричат и не впадают в истерики. Тем более на глазах у других людей, ибо за этим последует жестокая расплата. Селена просто делала то, чего от неё, по ее же мнению, ждали кустодиамы. Она посещала институт и усердно училась, а после него посещала Заставу, где училась еще усерднее. Она выполняла все домашние задания вовремя и уже с первой недели стала любимицей преподавателей. Она успевала заниматься и там, и там, и никогда не жаловалась на усталость, недосып и то, что архитектурные термины в ее голове смешиваются с астрологией. Девушка твердо решила, что станет не только классным дизайнером интерьера, но и самой лучшей Стратерой для кустодиамов, чтобы жертва лучшего друга не была напрасной. И хоть сама Селена пока толком не понимала, кто такая эта стратера и что ей предстоит делать, у нее появилась важная цель, распалившая в ней внутренний огонь.

Селена чувствовала себя выброшенной в воду неопытной пловчихой, но старательно работала руками и ногами, чтобы не пойти ко дну, в то время как очередной кустодиамский наставник добавлял ей новый груз на шею. Девушка заподозрила, что точного плана обучения не было, потому ее передавали друг другу как эстафетную палочку, не забывая на каждой точке подкидывать очередной увесистый томик, и была недалека от истины.

Последняя Стратера жила сотни лет назад, а ее наставники предпочитали покрываться пылью в западном крыле Заставы бонумов, нежели обучать молодое поколение. Особенно памятуя о том, как им влетело за обучение стратеры предыдущей, которую они не уберегли от соблазнов силы.