Морковка для босса

Даже не делаю вид, что не слушаю, просто смотрю внимательно на Кристину, прикидывая, как задать вопрос про этого Платона, когда она трубку положит.

Кристина слушает собеседника, неожиданно прерывисто и взволнованно вздыхает, словно справляясь с собой.

— Продолжай.

А голос прямо мертвенный, холодный. Случилось что-то?

— Я всё поняла, хорошо.

Она отключает звонок и возвращается за стол. Совершенно бледная.

— Что-то случилось? — напрягаюсь я. — Что-то с твоим Платоном?

Специально делаю акцент на слове «твоим»

— Да, мой младший брат… Он… У него некоторые неприятности. — Кристина нервно сжимает и разжимает тонкие пальцы, затем продолжает, — Игорь Игоревич, не могла бы я сегодня отпроситься? Я понимаю, вы мне предложили такой пост, который не предполагает наличия беспокойных родственников, но один раз, перед подписанием трудового договора, я попрошу отпустить меня. Впредь это больше не повторится. И мне жаль, что нашу беседу приходится заканчивать…

— Конечно, почему нет, — пожимаю я плечами.

Брат, значит… Это хорошо.

Глава 14

Вызывает интерес мой мыслительный процесс… Это я так Филатова переиначиваю, если что, любил в детстве его “Федота-стрельца” читать.

Так вот, интерес вызывают пробелы в моей логике. Ну, допустим, по Морковке можно с горем пополам притянуть, что она залётная в моей фирме, и потому сложно вычисляемая. А что я Кристину-то не проверил на наличие родни, детей и прочего? Нихрена не знаю о ней…

А уже ведь собрался трахать. Старею. Точно старею. Дураком становлюсь.

В конце концов, беспорядочный секс с сомнительными бабами никогда до добра не доводил.

— Я подвезу тебя, — встаю вместе с ней, набираю смс Людмиле, чтоб водителя вызвала к входу.

— Нет, не стоит, — Кристина спешно собирается, не глядя на меня, пытается обойти, попасть к выходу. Я иду к двери, легко преграждаю ей путь.

Кристина сталкивается со мной, ойкает, чуть пошатнувшись. Мягко ловлю ее за плечи, придерживаю, смотрю сверху вниз, улыбаясь ласково и доверительно:

— Я хочу помочь от чистого сердца. Не можешь мне отказать, потому что ты — мой психолог, а я — твой послушный пациент. Мы в ответе за тех, кого приручили…

— Это… Это неправильно… — бормочет она неуверенно, чуть поводя плечами, пытаясь высвободиться.

А мне так нравится ее держать, не пускать. Есть в этом что-то примитивно-правильное. Как и то, что я начал ее на “ты” называть, а она и не заметила.

Продолжаю давить, знаю, что это бессовестно, но так хочется!

— Не ради рекламы, Кристина, не ради каких-то дополнительных… личных… профитов…

При упоминании о личном, Кристина вспыхивает краской, доставляя мне этим невероятное удовольствие.

— Игорь Игоревич! — смущается она.

— От души, Кристина Кирилловна.

— Хорошо, — после паузы, с легким вздохом, соглашается она, — но я должна признаться…

— Я слушаю.

Опускает в смятении пушистые ресницы. Красиво…

— В общем, брат… Он… Постоянно попадает в какие-то истории… Это моя вина, мой педагогический провал… Но мы рано остались без родителей, понимаете… И я все время работала… А он… Он хороший, не думайте, он очень меня любит! Но бесконечно влипает в различные плохие ситуации… И сейчас… Его арестовали полицейские. Опять! Опять! Я не знаю, что делать!

На этих словах голос ее срывается, в глазах блестят слезы.

А я, вместо того, чтоб сочувствовать, жадно рассматриваю ее бледное личико, такое нежное, такое уязвимое. Очень правильно уязвимое, так, что любого нормального мужика торкнет желанием защитить, спрятать от всего мира.

Ловлю себя на этой эмоции с удивлением.

До чего же…

А ведь я погиб. Она делает меня уязвимей и в то же время сильнее…

Прощай, красотка в алом платье, навсегда, ты напишешь мне, шикарная дрянь, конечно, еще напишешь, когда опять зачешется между ног… А я отправлю тебя в далекое пешее эротическое, потому что рядом уже есть мягкая кошечка, нежный цветок в горшке моей фирмы, достойная и правильная…

Сейчас надо только с ее братцем разобраться…

— Я решу все твои проблемы, — тихо, очень убедительно говорю я, утопая в бездонных лесных озёрах её невероятных глаз, и даже на губы не хочется смотреть, мне хватает вот этого — бесконечности в её беззащитном взгляде.

***

— В общем, такая тема! — голос Гребенщикова звучит возбужденно, явно волну поймал парень, — ставим ёлки в наших магазинах, на них вешаем письма детей-сирот. Каждый желающий может выполнить желание одинокого ребёнка, ля-ля-ля три рубля, сами купите подарки, а мы, типа, посредники. Дети должны быть реальными, с именами, фамилиями и названием интерната.

— Это всё понятно, хорошая идея, реализовываем, — командую я Гребенщикову. — Но мало. Маловато будет! Давай, мой креативщик, сделай такую тему, чтобы мы засветились, как благотворители, и нихуя за это денег не отдали. Я знаю, ты можешь.

Гребенщиков замолкает на мгновение, явно генерируя в гениальной башке очередной маркетинговый план.

— Кондитерская же открылась, — выдает он, наконец.

— Да, наша кондитерская открылась, — подтверждаю я, — и чего?

— Я рассчитаю, сколько получится стоимость одного пирожного. Обычно они на следующий день со скидкой идут, а мы можем замутить тему с бесплатной их раздачей бездомным. На камеру, естественно. Пирожные нормальные совершенно, но все равно остается же какое-то количество… И оно выбрасывается. А тут дело доброе сделаем. И профит.

— А СЭС как будем обходить?

— Мы ничего не нарушаем. Все по нормативам!

— Хм-м-м… Сомнительно… Но оформи в предложение, пришли мне, гляну… И смотри, чтобы мы не влетели в копеечку с этими отходами, электричество там, оплата работникам…

— Нормально все будет, Игорь Игоревич, мы же не больные… А тут безотходное производство, нам прибыль при нулевых вложениях. Только мне премия на Новый Год…

— Гребенщиков, напомни, где я тебя подобрал? — с легкой угрозой, потому что слова насчет премии у меня, как у рачительного хозяина, всегда вызывают легкий неконтролируемый выброс агрессии, спрашиваю я.

— А что я сказал?! — тут же идет на попятную Гребенщиков. И правильно, а то напомню, сколько он получает белыми, и сколько еще дополнительно ежемесячно в конверте. Там нехилая сумма выходит, даже по московским меркам! — Ладно, тогда на подарок ребёнку и жене.

— Ты не женат и ребёнка у тебя нет! — Засранец какой нахальный!

— А мама есть.

— Маме обязательно. Работай, но чтобы чисто и красиво всё.

— Сделаем, Игорь Игоревич.

— И чтобы СМИ, телевидение, все дела. Выберем кого-то покрасивее, поставим перед камерами… Кристину Кирилловну, допустим.