Морок

— В крайнем случае автостопом. Но, я думаю, мне бы хватило: здесь такие низкие цены!

— Автостопом? Ты путешествуешь по России с одной пятидесятирублевкой в кармане? Не может быть!

«Ну, покажи мне этот полтинник!» — хотел я крикнуть.

— Хочешь, покажу?!

Я замер: как легко она прочитала мою мысль! И вспомнил: так бывало часто между нами.

— Ну, покажи.

Она проворно вывернула наружу оба кармана ветровки, достав оттуда металлическую мелочь. Затем распахнула курточку и, извиваясь, принялась выворачивать карманы слишком тесных джинсов. Как же она хороша! У меня перехватило дыхание. Я опять спонтанно сделал шаг вперед, однако не приблизился к ней ни на дюйм.

— Вот, видишь?

В руке она держала несколько крупных монет, похоже, пятаки, и пятидесятирублевую бумажку. Вывернутые карманы смешно трепыхались на ветру.

— Убедился?

— Кстати! — воскликнул я как можно естественнее, — не убирай пока свое сокровище. Дай мне на нее посмотреть поближе.

— На что?

— На купюру эту пятидесятирублевую.

— Зачем?

Ее тон едва уловимо изменился. Откуда это вдруг возникшее сопротивление?

— Покажу тебе фокус. Я его недавно освоил.

Любимая женщина смотрела на меня с подозрением.

— Ну нет. Ты ее порвешь на мелкие кусочки и скажешь, что фокус не удался, а она у меня последняя.

Я вздрогнул: она опять прочла мою мысль!

Настаивать дальше не имело смысла. Я чувствовал, как нарастает в ней сопротивление.

— Ладно! — сказал я, постаравшись добавить в интонацию легкого лукавства и загадочности и демонстративно сделав совсем коротенький шажок назад. — Пойдем к машине: дождь начинается.

Интересно, сможет ли она сесть в мою машину, хотя бы на заднее сиденье?

— Пойдем.

Она сделала шаг мне навстречу — получилось вбок. Расстояние между нами не сократилось. Она все еще держала в руках деньги. Осознав это, она приостановилась, чтобы рассовать их по карманам. Задумалась, глядя на синюю бумажку. Взглянула на меня.

— Виктор!

Ура! Она назвала меня по имени!

— А какой фокус?

Я искренно засмеялся. Сработало! Однако если я снова попрошу передать мне купюру, сопротивление вернется. Я изучил фольклор на тему неразменной монеты. Есть… есть единственный естественный способ хотя бы ненадолго заполучить ее в руки: надо что-нибудь продать!

— Сейчас покажу, он короткий. Для начала давай свою бумажку, а я дам тебе за нее в залог фунт стерлингов. Идет?

— Идет! — азартно воскликнула Александра.

Я наугад достал из кармана бумажку, глянул — действительно попался фунт. Чистая случайность: намеренно я не потащил бы с собой за море такую мелочь.

Правой рукой я подал ей фунт, левую придержал в кармане: пусть она первая протянет мне искомую купюру. Ей пришлось немного наклониться вперед, чтобы взять фунт. Она автоматически сделала шаг ко мне, снова промахнувшись вбок.

— Держи!

Теперь обе ее руки были протянуты ко мне, и обе моих — к ней. Непереносимо хотелось схватить белые ладони, притянуть ее к себе. Но наши пальцы не соприкоснулись.

Быстро, пока не передумала, я принял у нее пятидесятирублевку.

Я едва не взвыл! Как будто сильный разряд тока продернулся по всей руке — от кончиков пальцев до плеча. Пальцы на мгновение непроизвольно разжались.

Александра тихонько ойкнула и отдернула руку: видно, ей тоже досталась искра электрического разряда.

Трепыхнувшаяся в моих пальцах бумажка исчезла. Я быстро сжал ладонь в кулак, взглянул на жену. Та смотрела на меня в спокойном ожидании: она не заметила исчезновения купюры.

— Загляни в карманы и скажи мне, что там есть, — уверенно распорядился я, почти не сомневаясь в том, что произойдет дальше.

Аля улыбнулась, передернула плечом — от этого знакомого жеста по моему телу прокатилась горячая волна! — и сунула руку в карман джинсов.

— Вот твой фунт. Как ты это сделал?!

— Еще раз! — воскликнул я, не давая ей опомниться.

Александра энергично кивнула.

Начал накрапывать дождь — она, заинтригованная, увлеченная, сбитая мною с толку, не замечала. Как я любил, как я всегда ценил в ней эту порывистую страстность, эту готовность к веселым авантюрам! Только для меня в данном случае происходившее совсем не было легкой, беззаботной игрой.

На этот раз я обменял ее купюру на стофунтовую бумажку: пусть у нее останется, если что.

Я приготовился к удару током, но не ожидал, что он окажется в десять раз сильнее, чем предыдущий. Рука на несколько секунд отнялась. Когда я сжал кулак, в нем снова оказалась пустота.

Жена слабо пискнула, потерла пальцы.

— Как ты больно стреляешься! Что это ты такой наэлектризованный?

— Прости. Это из-за грозы. Весь воздух пропитан электричеством.

Я помахал перед Александрой пустой ладонью, демонстрируя отсутствие в ней полтинника.

Она не стала ждать моей команды, самостоятельно заглянула в карман.

— Есть!

— Еще!

— Нет. Хватит экспериментов! Колись, как ты это делаешь.

В висках застучало. Я очень не хотел говорить ей правду, еще не сознавая почему.

— Ты телевизор смотришь, радио слушаешь?