Моров. Том 7

— Прошу за мной, ваше благородие, — произнес Болеслав.

На моих сумках висели печати облегчения веса, так что никаких проблем у простеца с тем, чтобы поднять суммарно около сотни килограммов, не возникло. Да, броня занимала большой объем, но легко тягалась.

Вместе мы прошли по широкой винтовой лестнице, укрытой красной ковровой дорожкой, на второй этаж. Здесь все так же было много позолоты, дорогой мебели. Между каждыми двумя номерами располагалась зона отдыха, в которой можно было посидеть и пообщаться с соседями. Помимо этого здесь же был открытый бар, парочка игральных столов — для карт и для бильярда. Все, естественно, отделено звуконепроницаемыми дверьми.

— Прошу, ваше благородие, — Болеслав открыл бронированную дверь, стилизованную под шестнадцатый век, и толкнул толстую створку.

Внутри покоев имелась большая гостиная, кабинет, ванная комната, столовая и спальня. Разумеется, было отведено место и для личной прислуги. Все настолько роскошное, будто я провалился лет на двести в прошлое. В нишах явно напрашивались рыцарские доспехи.

Усмехнувшись этой мысли, я вручил слуге несколько банкнот, и тот, широко улыбаясь, поклонился.

— Если пожелаете, ваше благородие, мы можем прислать девушек, — сообщил он чуть тише. — Каких угодно на ваш выбор.

Хмыкнув, я покачал головой.

— Обойдусь.

— Как пожелаете, ваше благородие. Если вам что-то понадобится, поднимите трубку, вас автоматически свяжет с администратором, — предупредил половой, указывая на аппарат в углу. — Приятного отдыха.

Покинув номер, он достаточно громко закрыл дверь, чтобы я услышал лязг встающих в пазы запоров. Рядовой способ показать, что я оставлен в одиночестве и можно заниматься своими делами.

Я снял пиджак и бросил его на свободное кресло, после чего прошел к высоким окнам и выглянул наружу. На улицах польского города все было спокойно.

Вообще, сколько бы я ни проводил времени в великом княжестве Польском, никогда не видел, чтобы простых граждан особо волновало, что, например, русские войска зачищают бандитов и мятежных аристократов. Да, если рядом случалась перестрелка, народ разбегался, но в основном люди просто продолжали жить, как прежде.

Что в очередной раз доказывало — подавляющему большинству просто плевать, кто там собирает налоги, главное, чтобы они были не высокими. А ведь некоторые умные головы в Российской Империи всерьез прогнозировали массовые восстания, что каждую улицу придется завоевывать. Но нет — всем все равно.

Тем более что налоги под рукой Виктора Романова стали значительно ниже, чем прежде.

В дверь аккуратно постучались, и я разрешил замку открыться. Вошедшая в гостиную горничная с моим гербом на униформе быстро осмотрела помещение, изучая фронт будущих работ. А втиснувшаяся за ней девушка из служащих отеля принесла заказанный мной кофе.

— Дайте сюда, — потребовала моя служанка у сотрудницы. — Это что, по-вашему, кофе для его благородия?

Да, я уже не путешествую в одиночку. Невместно. И ладно, когда мы с Окуневым двигались инкогнито, но сейчас я на территории Российской Империи, и нахожусь тут с официальным визитом. Так что смысла прятаться нет никакого.

— Наталья, оставь девушку в покое, — с улыбкой произнес я. — Объясни, какой кофе я предпочитаю в это время дня, и пусть идет.

Горничная поклонилась и тут же перечислила мой кофейный распорядок. Сотрудница все внимательно выслушала и, произнеся едва уловимые извинения, покинула нас. А Наталья сразу же перешла к своим обязанностям.

Подхватила мой пиджак, быстро сориентировалась и повесила его в гардероб. Разобрала сумку с костюмами, расположив их там же. Саквояж и броню горничная не трогала — прекрасно знала, куда нельзя ни в коем случае лезть без моего разрешения.

— Я пока приму душ, — сообщил я, направляясь в ванную. — Если успеют принести мой кофе, оставишь его в кабинете.

— Как пожелаете, Иван Владимирович, — отозвалась Наталья. — Но позволите вопрос?

Я замер на месте и приподнял бровь.

— Спрашивай.

— Когда вы с супругой переедите в новый дом, вы уже решили, кто из слуг перейдет в новый особняк, а кто останется в старом? — спросила она. — Никто из ваших людей не спешит уточнить у вас, что вы думаете по этому поводу. А я бы хотела остаться при вас, Иван Владимирович.

— Вот как? Мне казалось, я тебе не слишком-то нравлюсь.

— Вы не червонец, ваше благородие, чтобы нравиться всем, — пожала плечами она. — Просто я привыкла к вам, и мне кажется, вы довольны тем, как исполняю свои обязанности. Кроме того, на новом месте все слуги окажутся на равных. И я смогу претендовать на место главной горничной, а это более высокое жалованье и больше людей в подчинении. Снежана Александровна ведь не поедет к вам в дом без своей прислуги, у нее наверняка уже и список составлен, кто перейдет служить за хозяйкой.

Я кивнул, принимая ее слова к сведению.

Вообще, строго говоря, мне и в голову бы не пришло заниматься такими вещами, как сортировать прислугу. Отдал бы приказ управляющему, тот бы по своему усмотрению всех распределил.

Но, надо признать, Наталья не зря столько времени со мной бок о бок провела. Успела уже изучить дворянина Морова, оттого и знала, что я за вопрос ни злиться не стану, ни отказывать.

— Я тебя услышал, — улыбнулся я. — И согласен взять тебя в новый дом и поставить там главной. Не только над горничными, — после короткой паузы добавил я.

Глаза Натальи вспыхнули интересом.

— Люди Макаровых мне чужие, — пояснил я. — Доверие им еще придется заслужить. Кто-то должен контролировать процессы. Не хотелось бы, чтобы в моем доме наводили порядки Макаровых.

— Ваша супруга…

— Будет жить так, как устроено у Моровых, — отрезал я. — Она переходит из своего рода в мой. Значит, и жить станет по нашим правилам.

Не то чтобы была какая-то особая разница, все равно правила общения благородных со своими слугами не регламентированы. Но я действительно не особо доверяю людям, которые один раз уже допустили похищение своей госпожи.

При всем уважении к Александру Леонидовичу, но доверять своих детей я посторонним не стану. Безопасность будущего Моровых — вопрос, за который отвечает глава семьи.

— К тому же ты действительно первая, кто решился поднять этот вопрос, — усмехнулся я. — Так что если у нас все сложится хорошо, быть тебе экономкой рода Моровых. Но ты меня знаешь, Наталья, я справедливый и щедрый, но строгий. Так что и требовать от тебя стану больше.

— Я понимаю, Иван Владимирович, — склонила голову собеседница. — И все исполню так, как полагается.