Морозко или тот ещё подарочек

– Ты ведь сейчас пошутил, да?

Озадаченная пауза, и мне опять обезоруживающе улыбнулись.

– Конечно, Настенька. Разве ж стал бы я серьёзно тебе такое говорить?

Да кто тебя знает…

Я потянулась к пирожку, вгрызаясь в его плоть, как дикое животное, и Дар присел напротив, глядя на меня так умилительно, словно накормить меня было его важнейшей миссией.

– Вкусно?

– Мхм… - кивнула, и мне наполнили чашку.

Запах малины сразу проник в нос, вызывая чувство небывалой ностальгии, но хоть я совсем не понимала, в какую задницу умудрилась угодить, вся эта забота почему-то не выглядела подозрительной. Я даже ненадолго расслабилась, рассудив, что пока ничего криминального не произошло.

Зря…

В дверь внезапно постучали, и я первой подорвалась с места, по-прежнему не желая, чтобы этого человека видели рядом со мной. Дар только бровью дёрнул, позволяя мне выйти из-за стола, и никак не препятствовал, а я воспользовалась этим его спокойствием.

Не став спрашивать, кто там, открыла, а после просто замерла памятником самой себе, потому что на пороге стоял Данила. Живой и здоровый, он источал позитив, и в целом, вид имел такой, будто ночного инцидента вообще не происходило в этой реальности!

– Даня?

Нет, что-то с ним всё же было не так, но что именно, я так и не сумела понять.

– Насть, привет!
– весело махнул рукой, а на другой висела огромная тяжёлая корзина, накрытая полотенцем, и, судя по очертаниям, там лежало что-то большое.
– Бабушка тебе передала свежих продуктов.

Что. Нахрен. Происходит?

Это какой-то сон наркомана, но почему-то продолжает сниться мне, и я никак не могу из него выбраться!

– Тогда передай ей большое спасибо и скажи, что я обязательно загляну, - стараясь говорить спокойно, ответила ему, принимая презент. Ну а вдруг у него тоже обострение? Вдруг на него опять что-то найдёт, и вечером всё повторится?
– Я обещаю.

– Окей, - улыбнулся он и, словно робот, развернулся обратно, шагая в сторону своего дома с неестественно прямой спиной.

У меня немного отлегло, и я позволила себе вздох облегчения от того, что он ушёл, однако тревога никуда не делась. Почему он вёл себя так? И куда внезапно делся вчера?

Я тряхнула головой, избавляясь от этих дум, приподняла край полотенца, чтобы взглянуть на подарок, и воздух застрял в горле, едва мне открылось содержимое корзины.

Две замороженные человеческие головы смотрели на меня пустыми глазницами, а на их промёрзших щеках виднелись следы медвежьих когтей, и вчерашних парней сложно было узнать. Но я узнала.

– Настя?
– Дар подошёл неслышно, и, поняв, что я не отзываюсь, стремительно оказался рядом, но я этого даже не осознавала толком.
– Настя, чёрт… Что я наделал?

10

Дар

Я не помнил ни черта.

Ни как оказался в этом уютном доме с чудесной девочкой по имени Настенька, ни как устроил кровавую баню, но сейчас, глядя, как малышка застыла, добела сжимая пальцы на зловещей корзине с сюрпризом, понял, что мой провал памяти слишком затянулся.

Как я мог?

Мои руки были обагрены кровью, а я даже не знал, что произошло, и как теперь смотреть в глаза крохе, которая видела во мне ужасного монстра, каким я был всё это время. Тошнота подкатила к горлу, и я тут же вспомнил, как навис над её маленьким обнажённым тельцем вчера, как ожесточённо отмывал свои пальцы от запёкшихся подтёков после, и как наблюдал за спящей жертвой моей же собственной игры всю оставшуюся ночь.

– Что я наделал… - повторял, как заведённый, видя перед глазами лишь красный снег.

– Настенька… Что я натворил?

Я почувствовал, как осел прямо там, где стоял, искренне надеясь, что девушка уже сделала ноги от меня так далеко, как могла, но она почему-то вдруг присела передо мной и обхватила лицо своими горячими ладонями.

– Посмотри на меня, - попросила мягко, но уверенно, заставив в изумлении поднять голову.
– Ты совсем не помнишь, что произошло?

Почему она ещё не сбежала, сверкая пятками?

Это я должен успокаивать беззащитное создание, получившее в подарок отрубленные мной же бошки, а не она меня! Сладко пахнущая мёдом девочка, от которой рвёт и тело, и разум, не может так спокойно реагировать на подобное зверство! Кто же ты?

– Нет. Но я знаю, что это сотворил я и только я…

Внутри всё опять промерзало, и мерзкий голос в голове напомнил о себе.

«Ты ни в чьих глазах не будешь хорошим… Ты чудовище и навсегда им останешься!»

– Дар, - собственное имя зазвенело в ушах весенней капелью, и в груди заполошно заколотилось сердце, замолчавшее, казалось, на целый век, - ты же понимаешь, что их будут искать? Нужно что-то делать, а я совершенно не представляю, как быть. Что делать с ними?

Её мягкий голос разлился спокойной речкой, словно в противовес жестоким словам, и мне стало стыдно за своё тупое поведение.

– Я всё сделаю, Настенька, - взял её руки в свои, уловив едва заметную дрожь. Боится всё-таки… - Ты не волнуйся, ладно? Ты только не волнуйся.

Поцеловал светлую макушку и поднялся, направляясь к оставленной у порога корзине, не глядя схватив её.

– Куда ты?
– прозвучало вслед. Кажется, никто ещё не беспокоился за меня так…

– Скоро вернусь. Никого больше не впускай, поняла?
– Она кивнула, так и оставшись сидеть на полу.
– Поднимись — простынешь же.

Только убедившись, что Настенька в себе и слушается, я вышел на морозный воздух, удивляясь слишком сильному холоду и чуть занесённым свежим снегом медвежьим следам, ведущим в лес. Даже до такого дошло?

Неровным шагом я отправился по запаху крови, ещё витавшему в воздухе, а когда оказался на месте, едва не выблевал внутренности. Вся поляна, окружённая высокими ёлками, была украшена кровавыми узорами, хотя Обжора уже почти избавился от улик, позвав на помощь наших лесных, и те усердно работали хвостами. Только это не делало мой поступок менее мерзким.

– Весной к медведице медведя любовь безудержно влечёт, - загадочно обронил он, заметив меня и сделав вид, что не заметал ничего копытом, - перед берлогой на поляне бобрами выложил «люблю»…

– Это ты к чему?
– уточнил с подозрением, и зверьё, почуяв моё приближение, бросилось врассыпную, выглядывая из-за укрытий. Да-да, перед вами монстр — спасайтесь, кто может…

– Да к тому, что никогда ещё не видел такого влюблённого злобушку, - продолжал глумиться рогатый.
– Я вроде как был свидетелем того, что тут ночью творилось, и знаешь, что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь подсовывал головы обидчиков даме своего сердца. Кровища так красиво во все стороны брызгала…

Я взвыл, и на соседнем дереве белка превратилась в ледяную статую. Насте потом подарить что ли? Тьфу ты…