Морская служба как форма мужской жизни

Стоп, а где тут заглушка размагничивания корпуса на соединительной коробке? Ее не было! Сэм мгновенно сообразил, что мина ему досталась не учебная, а боевая, только без БЗО, и заглушки для размагничивания контактов соединительной коробки там быть просто не могло – поставленная боевая мина не нуждалась в размагничивании! И тогда Волынский понял, что делать дальше: замкнуть вручную гидростатическую группу контактов прибора ПП-58 – секунда – и корпус коробки размагничен, вторая – мина собрана, – включен акустический имитатор-схема отработала, третья гидростатическая и временная группа контактов прибора замкнута и пиропатрон якоря победно щелкнул!

Через пару секунд сработало и у соперников, которые, наконец, нашли, в каком месте на их мине закусило один из тросиков.

Победителей поздравил начальник минно-торпедного управления флота. Всё-таки «ефимовцам» дали не первое, а второе место, сказали, что работы выполнены не совсем качественно, придрались к разным мелочам.

– Ещё бы! – вслух съехидничал седоватый капитан 1 ранга, начальник минноторпедного комплекса с побережья, тоже обиженный на судей – расчет ГЛАВНОЙ базы не может быть даже вторым! Он же свой, блин, родной! И его успехи ближе к телу начальства!

Материлизовавшийся прямо из ниоткуда, Федосеич тоже поздравлял победителей, как ни в чем ни бывало, совесть, видно, еще не очнулась! И от него шел дух, как от дракона, вот-вот полыхнет на лампочку.

Вернулись домой. Скупо доложились командиру о событиях на конкурсе, не вдаваясь в детали. Днепров даже предложил отметить эту победу в узком кругу ограниченных и приличных людей.

Однако, через несколько дней, с очередной почтой в Ефимовку пришла грамота командующего флотом, который награждал капитан-лейтенанта Волынского за второе место в конкурсе боевых минных расчетов. С чего вдруг такая замена «капитана команды» прямо на поле?

У Днепрова брови полезли на лоб. Допрос Волынского и Коркина ничего не дал – молчали, как партизаны.

Сэм уверял, что ему самому захотелось попробовать.

Но Днепров не был наивным первокурсником на первом свидании с перезревшей девицей. Чтобы опытный офицер захотел выскочить, в трусах и без гранаты, на дорогу где бегают танки? Щ-а-а-с! Не то место и не тот уровень! Значит, у него просто не было выбора! А почему ему надо было принимать такое решение?

Командир сложил два и два, и сам получил однозначный ответ. И надолго заперся с Федосеичем. Казарма управления сотрясалась от рева гризли, развалившего дупло с дикими пчелами!

Через полчаса Старый вылетел из кабинета пробкой. Затем надолго пропал с глаз долой. Днями его просто не мог никто найти…

Когда Сэм после рабочего дня прибыл по вызову к командиру, там уже был Днепров, главный инженер, три рюмки, бутылка армянского коньяка и два блюда с легкой закуской.

Капитан 2 ранга сам наполнил сосуды.

– Уважаю! – Днепров скупо похвалил Сэма – за огонь на себя, за профессионализм, за любовь к нашему минному делу и даже за попытку покрыть выходку Старого обормота. Мужчина! – сказал он, и поглядел на Волынского как-то по новому, будто что-то этакое в нем только сейчас разглядел.

Это было вместо тоста. Выпили. Днепров повторил процедуру. Потом – третью. «За тех, кто в море!». А как же! Всем присутствующим приходилось в свое время «бороздить», у всех были там, море, друзья, сокурсники и коллеги.

В бутылке со звездочками «поручика» еще что-то оставалось. Посмотрев с сожалением на жидкость благородного цвета мореного дерева, главный инженер вдруг брякнул, предлагая тост: – А на трех ногах еще никто не стоял!

Все удивленно посмотрели на свои ноги, вроде бы пересчитывая, а потом, дружно, на главного инженера.

Днепров, хмыкнув, кивнул и разлил продукт армянских виноградников до последней капли и спрятал пустую бутылку в дальний ящик шкафа, подальше от чужих глаз.

– Семен Геннадьевич, а что же вы этакий талантище от людей прятали? Надо подумать, как его использовать в мирных целях, да с пользой для службы и вашей карьеры! Да сбудутся самые наглые наши ближние и долгосрочные планы!

Рюмки последовали на другую полку, ловко замаскировавшись вместе с другой троицей своих сестер среди баночек с тушью и гуашью для схем и плакатов. Командир нахмурился и тоном приговора сказал: – А Старого я больше никуда не выпущу, коли оно так, и даже «шила» он у меня здесь не получит! Хотя… Да вы ему все равно нальете… Слаб человек!

Стих седьмой Минер Сэм, молекулы, атомы и кварки

Через пару дней началась плановая утилизация устаревших боеприпасов. Это если по документам. А просто и без прикрас – уничтожение их путем подрыва в специальных глубоких ямах, куда свозили мины, глубинные бомбы и прочие смертоносные изделия, не использованные кораблями в море. Время им выпало мирное… Простую же разборку на мелкие части и детали хоть с какой-то пользой народному хозяйству конструкторы не предусмотрели – когда их создавали, никто не верил, что время долго будет мирным и планировалось, что их всех пожрет огонь боя. Но на наше с вами счастье, всё вышло по-другому.

Капитан-лейтенант Федосеич со своим личным составом возился в одной из полигонных ям. Личный состав тщательно укладывал глубинные бомбы на ее дне, обвешивая их подрывными патронами, вставляя детонаторы, опутывая все это саперным шнуром.

Всё пространство в округе было утыкано предупреждающими и запрещающими плакатами и знаками. На самой ближней тропинке торчал аккуратный плакат: «Стой! Опасно для жизни! Идут взрывные работы». Еще в паре метров от него – другой, написанный криво, жирно и без трафарета:

«По тропинке не ходить! Работает снайпер!»

Сэм отмечал, что по этой тропинке вообще не ходят, даже свои, привыкшие к таким хохмам, а уж чужие… вроде бы – ерунда, чушь собачья, но, а вдруг? Сработало! Честно сказать, эту идею он как-то сам подкинул бойцам из минной команды, а они ее не забыли.

В это самое время, радуясь открытию охотничьего сезона на всякую водоплавающую и боровую птицу, выше этих предупреждающих знаков и назревающих событий бродили два солидных дядьки, одетые в добротную охотничью одежду, с новенькими дорогими ружьями. Машину пришлось поставить где-то далеко. Дороги тут, все-таки, были, но только подходили больше для танков…

Пальнули пару раз, один из приятелей срезал влёт крупную куропатку, по-осеннему пеструю и пухленькую. Второй просто обзавидовался охотничьей удаче! И его, хуже и беспощадней канцера, жрала изнутри жажда реванша.

Он продирался осторожно сквозь заросли, стараясь не шуметь. Где-то здесь должно быть длинное озерцо, на котором часто дневали утки, жирные крякаши, собираясь к отлету.

И вдруг на дереве – что-то черное и увесистое. Аж ветка прогнулась! Не может быть! Самая желанная добыча в этих местах— тетерев! Молодой еще! Дыхание перехватило, а сердце громко заколотилось.