Морские истории

Неожиданно к ним подошла какая-то девица и о чём-то с ними заговорила. А так как в зале стоял такой грохот от музыки, что шум машинного отделения с работающим главным двигателем ему и в подмётки не годился, то девица низко наклонялась то к третьему помощнику, то к радисту, что-то говорила им и даже смеялась.

В конце концов она устроилась с ними за столом, парни заказали ей пиво, и она продолжала оживлённо с ними о чём-то беседовать.

Иванов постоянно поглядывал на часы. Время увольнения заканчивалось, надо было возвращаться на судно. Виктор с Аликом его поняли без слов, быстро допив пиво, а за столом третьего помощника беседа бурно продолжалась.

Иванов встал из-за стола и подошёл к столу третьего помощника.

– Юра! – перекрикивая музыку, обратился он к третьему помощнику. – Время уходить, – и постучал пальцем по наручным часам.

– Да знаю я, – отмахнулся от него третий. – Щас допьём и пойдём. Не переживай.

– Смотри. Это твоё дело. Но помполит не любит, когда опаздывают. Проблемы наживёшь.

Но третий вновь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Иванов пожал плечами и, махнув своим парням рукой, пошёл к выходу.

Они вновь пересекли бухту на пароме, а когда сходили с него, то Иванов увидел в группе третьего ту же самую девицу, что сидела с ними в баре за столом. Она что-то увлечённо рассказывала парням, и те весело смеялись от её рассказов.

Иванов такими действиями девицы был удивлён. Обычно парни пудрят девкам мозги, а тут всё происходило совсем наоборот.

Но это было не его дело – лезть с советами к молодым парням. У них на это были свои планы. А у Иванова была только одна задача: привести группу в здравии на судно, доложиться помполиту, ну а потом они уже сядут с Серёгой и в спокойной обстановочке попробуют знаменитую канадскую «смирновочку».

Придя на судно, Иванов с парнями прошёл в столовую команды, где сидел вахтенный помощник с журналом для увольняемых, и они расписались в нём, зафиксировав своё прибытие на борт.

Алик с Виктором ушли к себе, а Иванов позвонил помполиту и доложил о прибытии. Ответив на пару незначительных вопросов, он попал в сети любопытных женщин. Они завтра собирались в город и накинулись на него с вопросами, что где и как стоит и вообще есть ли смысл им идти и тратиться в городе или лучше подождать следующего рейса, когда денег у них будет больше.

Отделавшись от слабой, но любопытной части судового экипажа, Иванов поднялся к своей каюте.

Не успел он раздеться, как к нему заглянул Серёга, который с порога начал расспрашивать, как они провели время на берегу. Главным вопросом был:

– Ну что, купил?

– Конечно, – якобы безразлично пожал плечами Иванов и на последующий вопрос своего друга:

– Где? – только кивнул головой на пакеты, сваленные на диване.

– Доставай, – нетерпеливо потребовал Серёга, а когда Иванов выудил из пакета заветную бутылочку и передал её ему, потребовал: – Хорош базланить, пошли ко мне. Я уже всё приготовил, – и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул в коридор. – Никого. – Он воровато оглянулся на Иванова и шёпотом продолжил: – У меня всё готово. Давай переодевайся и заходи.

И, завернув бутылку в один из пакетов, выскользнул из каюты.

Иванов, подчиняясь желаниям своего друга, быстро ополоснулся, переоделся и вышел в коридор.

Подойдя к двери третьего механика, он осторожно простучал в неё: «Дай, дай закурить», – и добавил три контрольных удара. Этот «засекреченный» стук обозначал, что в каюту никто чужой не ломится, а стучится свой.

Пока Серёга открывал дверь, Иванов осмотрелся. Рядом с Серёгиной каютой находилась каюта радиста, из которой, несмотря на закрытую дверь, неслась громоподобная музыка, от которой даже дверь каюты вибрировала, как мембрана.

«Ну и идиот, – невольно подумалось Иванову. – Сейчас же помпа прибежит да раздолбает его». Но тут дверь Серёгиной каюты открылась, и он молча проскользнул в неё.

– Чего это? – Иванов кивнул головой в сторону каюты радиста. – Радист вообще чокнулся?

– Да кто его знает, балбеса? – пожал плечами Серёга. – Молодой ещё, наверное, не понял, куда он попал, – но тут же прервал сам себя: – Ты садись, не обращай внимания. Его музон нам не помешает, – и хмыкнул: – Свой не надо будет врубать. Нам же лучше.

Стол у Серёги и в самом деле был накрыт достойным образом. Тонко нарезанный сервелат, чуть ли не слезящиеся слайды сыра, уложенные в отдельную хрустальную тарелочку. Буженина! Болгарские огурчики и помидорчики. И в завершение этого натюрморта в середине стола стояла фарфоровая тарелка с тонко нарезанным салом, обложенным по краям пластинками лука и дольками чеснока.

В каюте витал аромат этих невероятных деликатесов.

Увидев растерянность Иванова, Серёга похлопал его по плечу:

– Давно хотел так посидеть, а сегодня сам бог велел. День рождения мамани моей.

– Как ты всё это сохранил? – показал Иванов на хрустальные тарелочки и рюмки, усаживаясь в кресло напротив столика с яствами. – Ведь такой штормяга был. У меня так половина посуды переколотилась.

– Уметь надо, – гордо хмыкнул Серёга и, открыв бутылку, нацедил из неё в рюмочки.

– Молодец, – похвалил его Иванов. – А я всё думаю, чего это тебе приспичило бутылку заказать? Теперь врубился. Ну, что? – Он поднял небольшую хрустальную рюмку. – За день рождения! Вот за что всегда можно выпить, так это за наших матерей. Чем больше живу, тем острее понимаю, сколько же горя и забот доставил я своей мамане. А она… Святая женщина. Она, несмотря на всё это, так же беззаветно любит меня. Иной раз так хочется бухнуться к ней в ножки и поблагодарить за всю любовь и теплоту, которой она одарила меня. – Он посмотрел на внимательно слушающего его Серёгу. – Давай выпьем за них, за наших матерей.

– Давай, – сглотнув, глухо проговорил Серёга, и они, слегка прикоснувшись краешками рюмок, чтобы избежать трезвона хрусталя, выпили.

Музыка за переборкой не мешала им разговаривать. Они вспоминали детство, свои проказы, отношение матерей к ним, своим сыновьям, их заботу и становление своё как мужчин.

Неожиданно в коридоре раздались громкие голоса, почти переходящие в крики.

Прислушавшись к ним, Иванов недовольно сделал вывод:

– Кажись, помпа. Что-то разбушевался. Чё он там орёт? Чё ему там надо?

– По-моему, он в каюту радиста долбится, – прислушавшись к крикам, решил Серёга. – Дай-ка я посмотрю, может, чего помочь надо?

– Не вздумай, сиди спокойно. Они там, наверное, нажрались и выступают. Видел я их в баре. Да они ещё местную бабу какую-то там обхаживали, – попытался усмирить озабоченного Серёгу Иванов.

Но тот его не послушал, поднялся из-за стола, убрал бутылку в холодильник, а рюмки в шкаф и открыл дверь в коридор.

Из коридора, несмотря на грохот музыки из каюты радиста, неслись вопли помполита: