Морские львы и котики

Число таких секачей увеличивается во время осеннего пика активности, ложного гона. Все больше зверей покидает лежбище, рассеиваясь по океану. Однако при благоприятных погодных и кормовых условиях в окрестностях часть зверя может досидеть на лежбище до следующей весны, когда быстро начнет восстанавливаться его структура. С другой стороны, и в разгар летней жизни часть стада остается рассеянной по океану.

Это сильно схематизированное описание событий на лежбищах северных морских котов в Северной Пацифике может быть приспособлено для любого ушастого тюленя путем поправок в трех местах: 1) меняется размер индивидуального пространства секача, т. е. пространства вокруг особи, куда не допускаются особи одного с ним ранга, и набор допускаемых внутрь владения особей (только самки, или и молодежь, или и взрослые субординатные самцы впридачу); 2) меняется степень плотности (или рыхлости) упаковки соседних владений секачей в единый массив; 3) меняется длительность существования описанных структур па протяжении года (от весенне-летней до круглогодичной). При этом одним крайним вариантом будет галапагосское лежбище калифорнийского морского льва, где секач атакует только близкого по размерам самца, беспрепятственно пропуская всех более мелких. Включение акватории во владения каждого территориального секача исключает для всех обитателей опасность перегрева и обеспечивает беспрепятственный уход в воду и выход из воды. Участки секачей могут и смыкаться друг с другом, и быть разделены неудобными кусками берега. Сезон размножения растянут на полгода на Галапагоссах, а па северных калифорнийских лежбищах сокращен до трех месяцев. Секача-владельца легко сгоняет с места и человек, и вышестоящий в иерархии секач.

У прочих морских львов секачи владеют меньшими участками, соответственно недоступными для субординатных самцов, но вне гаремных территорий между самцами устанавливается иерархия. В сезон размножения секачи и половозрелые самки присутствуют не на всех лежбищах (у сивучей А. Н. Белкин нашел даже отдельные лежбища молодняка, годовиков и двухлеток). Сезон размножения длится несколько месяцев, и на его протяжении набор территориальных секачей обновляется за счет запаса претендентов.

Из морских котов галапагосские и гваделупские похожи на калифорнийских львов большими владениями секачей, рыхло разбросанными среди неблагоприятных местообитаний, но, по-видимому, так же мало терпимы даже к субординатным самцам, как и прочие морские коты.

Завершает этот ряд вариантов уже знакомая модель лежбища северных морских котов, повторяющаяся в общих чертах почти у всех южных и диаметрально противоположная наблюдаемому у калифорнийских морских львов.

Внутривидовая изменчивость конструкции лежбища должна оперировать теми же ее характеристиками, что и межвидовая изменчивость, но, к сожалению, остается совершенно неизученной.

Свободное перекрывание ареалов калифорнийца, прочих морских львов и морских котов сопровождается перекрыванием, хотя и неполным, сезонов размножения и предпочитаемых мест скопления на берегу. Таким образом, создаются предпосылки для совместного залегания двух и даже трех видов ушастых тюленей и образования конгломератных лежбищ. Такие химеры известны для сивучей и морских котов на Командорах, для калифорнийских морских львов и тех же котов — на о-ве Сан-Мигель и для сивучей и калифорнийцев — на о-ве Аньо-Нуэво. При этом в индивидуальные владения секачей калифорнийских морских львов допускаются нетерриториальные звери других видов, чего не допускают территориальные секачи морских котов, которые, в свою очередь, оттесняются территориальными секачами сивучей.

И все это происходит на фоне того, что так же, как особи одного вида тяготеют к обществу друг друга, стремясь сбиться в одновидовую кучу, так особи разных видов отариид явно предпочитают совместное залегание раздельному. В результате гаремные территории одного вида либо оттесняются на место холостяковых залежек другого вида отариид, либо территориальные секачи одного вида располагаются мозаично среди территориальных секачей другого вида. На холостяковых же залежках свободно смешиваются нетерриториальные особи любых видов ушастых тюленей.

Возникновение и история колонии

Несмотря на многочисленные темные места в жизни отариидного лежбища (не ясно, что ограничивает размеры гаремного лежбища при обилии претендентов во владельцы участков, чем определяется место первого в жизни данного секача участка, чем определяется степень привязанности данной особи к данному лежбищу, чем определяется место и время выхода на лежбище неоплодотворенных самок), можно в общих чертах представить историю лежбища с момента его возникновения. Поскольку у всех ушастых тюленей взрослые самки и секачи из года в год стремятся выйти не только на одно и то же лежбище, но и на один и тот же небольшой его участок (облюбованный то ли в детстве, то ли в зрелости, если не навсегда, то надолго), можно полагать основным контингентом для основания новых колоний самцов и самок, только вступающих в пору социальной зрелости. Так как самкам легче вписаться в существующую структуру любого лежбища ушастых тюленей, доля непристроенных самцов будет существенно выше, хотя и у самок есть свои трудности, на что указывает иногда очень значительное запаздывание первой беременности (самки прибыловских котов, например, созревая к трем годам, приносят первого щенка в пяти-шестилетнем возрасте).

Для всех отариид известны не только скопления холостяков вокруг гаремных территорий, но и залежки неразмножающихся зверей в десятках, сотнях и даже тысячах километров от ближайшего гаремного лежбища. Так, в нескольких тысячах километров от родительских лежбищ залегали холостяки северных морских котов на еще не продуцировавших лежбищах о-ва Сан-Мигель. Известно также, что на некоторых из этих залежек со временем появляются размножающиеся особи и превращают их в продуцирующие лежбища. Наконец, возвращение молодых на родное лежбище после ухода с него щенками за год или несколько лет до возвращения, притом, что в море связи между особями слабы и молодые держатся отдельно от взрослых, однозначно говорит о запечатлении образа дома еще в детстве. Остается допустить, что запечатлевается ограниченный участок берега в пределах, скажем, ста метров вокруг места рождения, где были сосредоточены впечатления первого месяца жизни, и станет понятной судьба лежбища.

Небольшое по размерам лежбище может принимать всех своих щенков по мере их взросления, давая им возможность прирастить его территорию собственным участком с краю, который при малых размерах лежбища все еще оказывается в пределах их запечатленного дома, или надеяться на освобождение кем-нибудь из старожилов места в центре.

Каждое новое приращение будет раздвигать края лежбища, и если процесс идет быстро, то скоро подросшие щенки из центральных районов обнаружат, что они могут претендовать только на краевые участки, которые уже настолько отодвинулись от центра, что вышли за границы запечатленного как дом. Попасть домой можно, только ожидая вакансии на обнажающейся в отлив литорали, и таких претендентов с каждым годом все больше, а шансов все меньше. То есть появляются особи, для которых дом их детства в момент приобретения физиологической зрелости и подхода социальной окажется недоступным несколько сезонов подряд. Связи с домом рвутся все у большего числа взрослеющих особей, они либо должны проводить жизнь в море, либо искать любые пригодные по рельефу и климату места для временных залежек. А поскольку при утрате связей с домом сохраняется тяга к выходу в места, где уже лежат звери своего или близких видов, то место выхода на берег одного зверя будет привлекать и других скитальцев.

В результате растущее лежбище будет продуцировать не только молодежь, оттесненную на края лежбища и ждущую своего срока, но и все большее количество бездомных скитальцев, залегающих сначала только осенью, а потом и летом в одной или нескольких точках, удаленных от родительского лежбища. Тем временем исходное лежбище все еще растет с краев, но его середина уже продуцирует только мигрантов, а естественная убыль резидентов в центральных районах компенсируется уже не своими, а периферийными особями. Лежбище оказывается трехслойным: центр дает выселенцев за пределы лежбища, все реже оседающих здесь же, и принимает все больше вселенцев с краев лежбища. Примыкающая к центру зона продуцирует выселенцев и достаточное количество резидентов, исключающих вселение посторонних. Периферия лежбища все еще обеспечивает прирост территории, но он уже замедлен оттоком переселенцев к центру лежбища.

На холостяковых лежках тем временем взрослеют пришедшие прежде других самцы и появляются первые самки, которых рост родительского лежбища тоже лишил дома. Гаремная территория вмещает плотно упакованных самок больше, чем рыхло упакованных секачей, но самок становится больше, чем может вместить и плотная упаковка. Остается один шаг до оплодотворения самок на холостяковой залежке, появления там первых щенков и превращения бывшей холостяковой залежки в маленькое продуцирующее лежбище.

Место не каждой холостяковой залежки может обеспечить условия (на берегу и вокруг), необходимые для выживания приплода, и соответственно лишь некоторые из них могут превратиться в продуцирующие лежбища. Но движение в этом направлении неизбежно.

Итак, в пределах акватории, известной обитателям исходного разбухшего лежбища, появляется одно или несколько сателлитных лежбищ, гаремные территории которых будут еще более притягательны для переселенцев, чем холостяковые залежки на их месте. И отток, и приток особей обладают некоторой инерцией. Так что молодые лежбища еще некоторое время будут расти ускоренно за счет переселенцев и собственной продукции, пока сначала переселенцы, а потом и часть собственных потомков не будут блокированы разбуханием территории уже дочернего лежбища. Из-за той же инерции отток с родительского лежбища не прекратится сразу, как будут выравнены продукция и выселение, и лежбище не только остановится в росте, но и начнет сокращаться в размерах, либо сжимаясь к центру, либо распадаясь на несколько самостоятельных кусков.

Уменьшение размеров неизбежно позднее пресечет выселение, и начнется вначале очень медленный рост за счет только своего небольшого поголовья. Цикл замкнулся.

От освоения нового необжитого места под холостяковую залежку, на которой спустя десять-двадцать лет появятся первые беременные самки и еще лет через десять начнется медленный рост гаремной территории, через фазу ускоряющегося роста к продуцированию выселенцев и образованию удаленных холостяковых лежек (будущих дочерних лежбищ), а затем и к обособлению от событий на прочих лежбищах в пределах собственной резко сократившейся территории должно проходить не меньше полувека, если не век.