Морской почерк

Владимир Соловьёв

Владимир Михайлович Соловьёв родился в 1931 г. в Воронежской области. Детство прошло в Подмосковье. Работал матросом, боцманом на судах Рыбпроминспекции. Шесть лет являлся корреспондентом газеты “Рыбак Латвии”. Публиковался в сборнике “Семь футов под килем”. Автор поэтических сборников “Родная гавань”, “Я жду рассвет”. Жил на берегу Даугавы под Ригой.

В погоне за ветром

Три продолжительных прощальных гудка нарушают предутреннюю тишину океана. Наш траулер прощается с собратьями, которые незамедлительно откликаются густыми, протяжными голосами. Траулер покидает промысловый район и ложится курсом на норд, к родным берегам. В это время в салоне свободные от вахты упражняются, кто во что горазд. Кто-то сражается в шашки, кто в шахматы. Юра Архипов, лихо перебирая гитарные струны, весело исполняет давно знакомые песни. Настроение у всех приподнятое. Еще бы! Рейс почти завершен. Впереди нас ждет Антверпен – вожделенный порт всех моряков, где можно хорошо отовариться, чтобы потом, по приходу в порт порадовать своих близких диковинными заморскими вещами, которые только что входили в обиход и составляли большой дефицит: джинсы, японские зонтики, жвачка. Казалось бы – пустяк, и в то же время, обладатель всего этого добра, вызывал у людей зависть, что, казалось, не должно быть свойственно советскому человеку.

Моё внимание привлекает третий механик Николай Найда. Он шумно стучит костяшками нард, при этом отпуская шутки-прибаутки. К нему я начал приглядываться ещё на берегу. Интересный, начитанный, с открытой улыбкой, контактный. О таких обычно говорят: “душа нараспашку”. Такой человек не продаст, не предаст. Это то, что мне нужно. По приходу в иностранный порт важно попасть в группу к надежным парням, от этого во многом зависит результат и весь смысл захода. Не приведи Господь оказаться в сообществе “стукача”, если ты задумал какой-то гешефт. Считай, весь рейс – насмарку. Мало того, что сгоришь со своим гешефтом, а ещё и визы лишишься. А тогда не видать тебе заграницы, как собственных ушей. Закончив партию, Найда намеревается уходить, а я предлагаю ему в очередной раз помериться силой. Как ни странно, в соревнованиях по амреслингу, я всегда оказывался сильнее других. Мне это, безусловно, льстило. Тем более, что по сравнению с Николаем, у которого и рост под два метра, и в плечах “косая сажень”, я выглядел обыкновенно. На этот раз мне хотелось уступить, чтобы как-то порадовать парня, и заодно, расположить к себе.

Мы сцепляемся “клешнями” и, напрягаясь изо всех сил, наши руки застывают в вертикальном положении. Ещё мгновенье, и я повержен. Проиграть такому великану, совсем не зазорно. Найда вскакивает из-за стола и чуть ли не в припрыжку мчится по коридору с криком: “Я победил Соловья!” Несмотря на солидный возраст, в нём жило что-то детское, и это не могло не подкупать, а также вселяло уверенность в том, что на этого человека можно положиться.

Третьим, я намечаю молодого матроса Евгения Мясищева. Это на редкость смышленый парень – студент заочник биологического факультета, человек, который знает, чего он хочет в жизни, любитель порассуждать на темы, связанные с происхождением жизни на Земле. (В последствии в одном из колхозов он разводил раков, американских лягушек и прочую живность. Его предприимчивость и хватка сказались на его дальнейшей судьбе. Он стал крупным специалистом. В Монтевидео, куда он перебрался впоследствии, Женя раскрыл все свои способности и стал одним из ведущих специалистом в области ихтиологии). С такими, как мне тогда казалось, надежными парнями, я намеревался выйти в город, предложив им составить группу на увольнение, на что они охотно согласились. Атмосфера на судне была, казалась бы, дружелюбная, и всё же, между людьми чувствовалась некоторая настороженность. Система порождала недоверие.

Конец ознакомительного фрагмента.