Морской разбойник и торговцы неграми

Похороны ее были совершены сегодня утром; убийцу разыскивают. Говорят, что он есть граф Артур Бурмон, муж этой дамы, которого считали умершим, но однако же не надеются поймать его, ибо многие свидетели утверждают, что видели его вчера вечером, вскоре после совершения преступления, идущего очень быстро к пристани, а в ту же самую ночь купеческий корабль под Сардинским флагом снялся с якоря и ушел в море. Но многие другие обстоятельства также заставляют предполагать, что это чудовище ревности бросилось в воду. Вот его приметы, объявленные полицией: рост пять футов десять дюймов, лицо весьма худощавое, бледное, продолговатое и обрюзгшее от пьянства. Волосы, брови и усы черные, борода давно небритая, глаза серые, подбитые. Одежда: черный разорванный сюртук, полосатые панталоны и круглая измятая серая шляпа, старые стоптанные сапоги с дырами».

Каким же образом промотавшийся кутила-мученик, знаменитый матушкин сынок граф Артур Бурмон, проходя через тысячу мытарств или, как говорят, просто переваливаясь из кулька в рогожу, сделался наконец атаманом морских разбойников и капитаном корабля «Гиена», то есть великим, в своем роде, человеком. Об этом слишком долго можно рассказывать, а потому, опасаясь утомить внимание наших читателей, скажем короче, что граф Артур Бурмон и атаман Брюлар есть одно и тоже лицо.

Итак Брюлар (или граф) вышел на палубу, предоставив честному Бенуа, лежа на сундуке, ругаться и кричать сколько ему угодно.

ГЛАВА IX Судьба наказывает торговца неграми

Когда атаман поднялся на палубу своего корабля, то матросы вдруг перестали разговаривать между собой и все замолчали.

И действительно, если фигура атамана была не красива, зато казалась ужасной для самих разбойников.

Он держал в руках толстую дубовую дубину, которой помахивал как тросточкой.

— Где Кривой, мошенники? — спросил он.

Кривой выступил вперед.

— Вели спустить шлюпку на воду, посади в нее пятнадцать человек вооруженных людей с двумя пушками и ступай на корабль этого господина, что касается матросов, находящихся в этой лодке, то отвези их туда же и закуй в железо вместе с остальными. Пятнадцать человек наших будет довольно, чтобы справиться с этими собаками и управлять взятым кораблем... ты будешь начальствовать ими. Следуй за мной, да смотри не отставать, корми и береги негров, это чистые денежки! Ну пошел!.. помни!..

Приказание Брюлара были исполнены в точности, только когда Кайо увидел вооруженную шлюпку, приближающуюся для овладения «Катериной», то вздумал было обороняться. Но дело кончилось тем, что он и двое других матросов были убиты и корабль взят Кривым, который справедливо заметил в этом случае, что гораздо лучше, когда тремя дармоедами меньше. Вскоре «Гиена» распустила паруса и, поворотив в полветра, пошла на юг к африканскому берегу.

Тогда Бенуа понял по качанию корабля и беготне на палубе, что судно опять пошло в путь.

Ветер так усилился, и «Гиена» так шибко шла и обгоняла «Катерину», что вынуждена была убавить паруса, несмотря на то, что Кривой велел распустить все паруса до последнего на своем судне, и всячески старался не отставать.

— Эй, ты, рулевой черт! — сказал Брюлар, — смотри правь, прямо на юго-восток, да не зевай у меня, а не то знаешь... — После чего он спустился в каюту к своему пленнику.

— Ах, проклятый разбойник!.. вор!.. грабитель!.. злодей! — воскликнул честный шкипер, увидев его входящего в каюту. — Ах, если бы у меня были пушки, и мой добрый Симон, то ты бы не так-то скоро справился со мной! Дал бы я тебе сдачи!

— Точно так же бы, голубчик!

— Нет! Черт возьми! Нет! Увидел бы, какого жару я задал бы тебе!

— Ну! как хочешь! Может быть. Но однако же мне ужасно хочется пить.

Тогда Брюлар взял свою дубовую дубину и постучал ею в потолок.

На этот звук прибежал тот же безобразный урод с курчавой головой, и поставил ему большую кружку рома на стол.

Шкипер «Катерины», все еще продолжал лежать связанный на сундуке, не имея возможности пошевелить ни одним членом.

— Послушай-ка земляк, — продолжал Брюлар, выпив большой стакан рома. — Будем-ка для препровождения времени играть в какую-нибудь игру. Ну хоть в загадки!.. Угадай, что я хочу сделать с тобой и твоими матросами.

— Черт возьми! это не трудно угадать! ограбить нас кругом, злодей!

— Нет, не угадал.

— Взять нас в плен, чудовище!

— Нет, все не то!..

— Ну так убить нас! ибо ты способен на все.

— Ты угадал, но не совсем еще!

— Тысяча миллионов чертей, слышать это и лежать здесь неподвижно, как мешок с сорочинским пшеном или кофеем. Это ужасно!

— Что делать, друг мой!.. всего на свете натерпишься! Но однако же ты все-таки совершенно не угадал. Ну так слушай же! — И он выпил еще другой стакан рома, а Бенуа зажмурил глаза.

Но вдруг ободрившись воскликнул:

— Я не хочу слушать тебя, подлый разбойник, я помешаю тебе говорить, увидишь! — И шкипер начал кричать, вопить, реветь, петь, чтобы заглушить голос Брюлара и не слышать его ужасных насмешек.

Несколько матросов, испуганных этим дьявольским шумом, бросились к дверям каюты, полагая, что там режутся.

— Куда вы бежите, канальи! — воскликнул Брюлар, — ступайте к черту! Разве вы не видите, что этот господин забавляется, распевая намакские романсы! А, проклятый музыкант, постой, я дам тебе!

И несчастный Бенуа продолжал кричать: «О! А! У! Ей! Ой!» на все голоса, чтобы заглушить рассказы атамана.

— А, да уже мне это надоело! — сказал Брюлар, — хорошо послушать минуту, а после право несносно... — И он мигом заткнул платком рот Бенуа, у которого глаза выпучились, налились кровью.

— Ну, теперь, как ты успокоился, я буду разговаривать с тобой и открою тебе, что я намерен сделать с твоей милостью и с твоими матросами. Должен признаться, что я прежде имел глупость покупать негров на берегу. Как бы дешево они мне не доставались, все-таки нужно было платить за них что-нибудь... Однажды, когда я и товарищи мои промотали до последней копейки весь барыш, полученный от подобной продажи, мне пришла в голову счастливая мысль о той афере, о которой я тебе говорил... Ну, лежи же! спокойно, не бейся!.. ты надорвешься этак... В следствие этого я плаваю вдоль берегов и как только увижу корабль, нагруженный неграми, то хлоп! раз!.. два!.. я беру себе его груз даром, а судно и матросов посылаю к черту... Таким образом негры мне ничего не стоят, я получаю чистый барыш и могу дешевле прочих продать их в колониях. Теперь ты понял все дело, но слыша рассказы твои о больших и малых Намаках мне пришла в голову другая забавная мысль.

Бенуа побледнел.

— Вот видишь ли, мы идем теперь на юго-восток, то есть несколько севернее от Красной реки, или иначе мы идем к малым Намакам, братьев отцов и друзей которых твоя милость изволила купить.

Бенуа судорожно вздрогнул.

— Понимаешь ли теперь? Один из моих молодцов отлично говорит по-кафрски и по-намакски; я посажу его в шлюпку с тобой и твоими матросами, и отправлю вас на берег, приказав ему хорошенько растолковать малым Намакам, что ты есть тот самый белый человек, который с давних пор покупает пленных, взятых неприятелем, вождем больших Намаков, и ты можешь себе представить, с какой радостью отомстят они тебе за ужасную участь, которой подвергаются их соотечественники.