Морской волк. 1-я Трилогия

— Так самое основное — фамилия, чин, должность? Кто командир? Какой корабль? Ну и стоять, лежать, не шевелиться, стреляю, и прочее…

— Молодец. Теперь найди Сидорчука и спроси у него десяток мешков для мусора, и шкерт нарезать на концы.

— Концы понятно, а мешки-то зачем? После допроса за борт — и так утонут, без гробов.

— Мля, мелкие мешки, на бошку! Как выловили, так сразу, и руки вязать! Ну и орать при них по-немецки… Вот блин, их же еще вниз спускать, в таком виде… Придется — как тюки.

— Командир, а может ну их к водяному? Или — эсминцы подберут, кому повезет дожить. Погружение — и не было тут нас. Ну а с этим, как допросим… И Петрович выразительно взглянул за борт.

— Стоп! — заявил Кириллов — уж позвольте и мне… Товарищи моряки, ну вы ей-богу… Мы же не какие-нибудь чикагские гангстеры, схваченные за руку — а военно-морской флот великой страны. И вести себя должны соответственно. Меня вот очень интересует, а что британцы в нашей операционной зоне делали? Я человек сухопутный, в ваши флотские дела не вмешиваюсь — но в курсе быть обязан. И помню, что штаб категорически утверждал — никаких англичан в этом районе быть не должно. А значит, пришли сюда они без уведомления, самочинно. Что формально давало нам право при обнаружении считать противником, со всеми последствиями. И есть у меня ну очень сильное подозрение, что шли они по нашу душу.

— Это как? — спросил Петрович — при случае, торпеду нам в борт, и ищи-свищи?

— Тоже не исключено, если мы подставились бы — ответил старший майор — но по-минимуму, просто проследить и разобраться. Про конвой немецкий они же знают? Не нужно особого ума просчитать, что мы ему навстречу. А они, в стороне держась, смотрят и слушают — как это мы умеем фрицев так лихо топить. Ведь если бы вас не было — то могло бы и получиться: радары и акустика у них на голову лучше наших.

— Так вылавливать их — или на погружение? Время…

— Все равно подхода эсминцев ждем. А вот по большому счету, их Адмиралтейство прихватить за руку, а то и самого борова, может и выйдет. Что до секретности, так вы уже по-умному распорядились: мешки на головы, руки связать, и распихать по одному в бельевые выгородки, где фрицев держали. Ну а дома — уж позвольте моему ведомству с этим разобраться. По обстановке, видно будет — вернуть бриттов их командованию, или исчезнут они без следа. Надеюсь, вы понимаете, что вам, и всему экипажу, как придем, болтать о случившемся не надо? На случай, если будет решено — второе. Не было тут никаких англичан, не видели вы никого, и уж тем более, не подбирали. О чем, кстати, должно быть записано и в журнале. Только вранья поменьше — все ж документ. Обнаружили неизвестную субмарину, опознали как немецкую, атаковали торпедами, потопили. При последующем всплытии не обнаружили никого. Есть вопросы?

— А если у британского Адмиралтейства будут? Старший майор лишь усмехнулся недобро.

— Очень сомневаюсь, что британцы признают, что их лодка влезла в нашу зону, фактически с тайным заданием!

Да уж. И будет, как тогда, у Канина Носа. Подводная лодка флота Его Величества пропала без вести в Арктике. Русские, вам что-нибудь известно? Нет? Что ж, все ясно — но зачем настаивать и ставить себя в глупейшее положение? У короля много — и кораблей, и храбрых моряков. Почтим память погибших, и продолжим игру.… Хотя возможен вариант — если среди спасенных окажется командир лодки (надо полагать, он единственный на борту знал о подлинной цели похода, какой ему был отдан приказ. И если он даст официальные показания, ставящие в неудобное положение Британское Адмиралтейство — будет очень весело. А уж какую политическую или торговую уступку за это стребуют наши с британцев, бог весть. И выходит, мы не преступление военное совершили, злодейски утопив ничего не подозревавших союзников, а сделали полезное для Отечества дело? К подходу эсминцев закончили. Выловили замерзших британцев, восемь штук (еще трое в воде, уже без сознания, и четверо на плотике). В рубке сразу их вязали, надевали на голову пластиковый мешок, и спускали в таком виде вниз — в процессе не говоря ни единого слова по-русски, зато громко произнося немецкие команды и брань. Рассадили пленных поодиночке, подвергнув первичному допросу, в присутствии Кириллова — фамилия, звание, должность? — пресекая любые вопли не в тему, кулаком в морду или под ребра. Как и ожидалось, среди спасенных оказался командир лодки, коммандер Митчелл. Что вызвало удивление Саныча — по его данным из нашей истории, для лодки «Трайдент», которая успела чем-то отличиться, значилась совсем другая фамилия. Нам, какая разница? А пример наглядный, что историю меняем. Надолго еще нашего «послезнания» хватит? Мук совести я не испытывал, абсолютно никаких. Ну не люблю я британцев! Еще с тех пор, как отец мне рассказывал про своего деда, а моего прадеда, которого англичане в девятнадцатом держали в концлагере на острове Мудьюг. А вы что, не знали, что концлагеря не фашисты придумали, а просвещенные мореплаватели? Впервые, в войну с бурами — а в Гражданскую и у нас, под Архангельском. Причем что характерно, на бело-красном фронте британских солдат почти, что не было — зато вдоволь грабили и резали мирное население в тылу, пока наши не вышвырнули их оттуда в двадцатом. Пикуль в «Из тупика» про те события в общем, верно написал. А если будете в Архангельске — стоит там на площади английский танк-трофей, в память о тех боях, с британскими интервентами и их холуями, на нашей советской земле. Помнят об этом на Севере — о чем забыл в свое время царь Борис козел Ельцин, в визит их королевы в Питер в девяносто шестом ляпнувший, что «наши страны в этом столетии друг с другом не воевали». А высшая военная награда Англии, «Крест Виктории», отливается из бронзы русских пушек, взятых британцами в Севастополе. За это, что бы такого в этой истории нам учинить, наглам в ответ?

Капитан третьего ранга Большаков Андрей Витальевич

Вблизи Петсамо.

Атака «людскими волнами», это глупость пьяных идиотов, или тактический прием? Если вы однозначно, за второе… Фильм «Чапаев» помните? И что есть «психическая атака», как не это же самое? А ведь беляков можно назвать кем угодно — но вот только не идиотами, не знающими военного дела! Враг, да — но сильный, опытный, умелый. Кстати, по фильму — ошиблись братья Васильевы в одной детали (а может, сознательно поступили, ради эффекта). Никогда не было у Каппелевцев, с кем сражалась 25-я Чапаевская, такой формы, черные мундиры, белые фуражки. Так Марковцы выглядели, одна из частей Добровольческой Армии, Юг России — где Чапаева быть не могло. Но зато — такие кадры получились! Глупо, идти под пули, как на параде? В ту же гражданскую беляки город Пермь взяли такой вот атакой, без выстрелов, в штыки. Причем с малыми своими потерями. Или прочтите, как наши штурмовали Перекоп и Волочаевку, строем и под музыку оркестров. Да и фрицы, в сорок первом.… Скажете, это против слабого противника проходило, плохо обученного и вооруженного — у кого нервы не выдерживали? А как тогда китайцы в Корее, против американских войск, которые никогда на нехватку огневой мощи не жаловались и патронов не жалели — проводили такие атаки успешно, причем опять же с меньшими своими потерями, при том, выполнив боевую задачу? Спросите, при чем тут мы? Спецназ ставить в строй «людской волны», это полный маразм, тут я полностью согласен. Так в том-то и дело, что грамотная атака «волной», это не только и не столько, толпой и в полный рост, на пулеметы. Это, по большому счету, лишь статисты. А одна из главных ролей — как раз наша. Конечно, хорошо было бы — «огонь артиллерии, танки, пехота». Завалить оборону врага снарядами, по нормативам сорок пятого года, затем атака, с прикрытием брони. А если нет у нас, здесь и сейчас, ни стволов, ни боеприпасов, в требуемом количестве? И танки по тундре с ее болотами и валунами, мало, где пройдут? Пехота есть — но лишь в чуть большем числе, чем у обороняющихся (а надо, как вы слышали наверное, в тройном). А вот что будет, если скрестить «людские волны» с тактикой штурмовых групп? Выдвигаются заранее, затемно, и тщательно маскируются, ближе к вражеской позиции, или даже за ней. Артподготовки нет — по той простой причине, что снарядов мало, а противник в блиндажах (или в «лисьих норах», вырытых прямо в траншее, и укрытых стальными листами). И если нет возможности залить все огнем — то лучше и не расходовать боеприпасы. И что делает противник, когда впереди поднимаются в рост сотни фигур в серых шинелях, и раздается дружное «ура»? Правильно, вылезает из укрытий, занимает позиции, и начинает стрелять в ответ. А дальше уже начинается наша работа. Если опорный пункт фрицев на взвод или меньше (были у них и такие), а мы расположены удачно — то можно и без премудростей. Подползти сзади, гранатами, и в ближнем бою добить. Но такое все же случается редко. Тут очень хорошо работать снайперам. Под шум боя, не засекут — а своих жмуров примут за шальные пули-дуры. По опыту Чечни, иногда даже полезнее было ставить пулемет просто для «шумового оформления», пусть садит в белый свет как в копейку — зато для снайпера идеальная маскировка. Вот так и здесь — по фрицевским пулеметчикам, офицерам, наблюдателям, корректировщикам, прежде всего. Ну и конечно — по связным, подносчикам, санитарам, всем кто из тыла на позицию, или с позиции в тыл. Также, смотри пункт предыдущий, очень хорошо применяется до него. Естественно, когда фрицев много, снайперам всех не выбить. Зато реальный риск, что все же обнаружат, и забросают минами. Потому, самое простое (и первое, чем мы занимались) — это работали корректировщиками. Когда немцы занимали позиции, вот тогда и начинала бить наша артиллерия, уже не вслепую, а прицельно. Рации не только наши, но и местного производства, пока из первой, малосерийной партии, вполне с задачей справлялись. Как и новые 160мм минометы, в той истории появившиеся в сорок третьем, а здесь раньше на год — и самые первые попали на войсковые испытания к нам, на Север. Один, два, три залпа по траншеям — пока уцелевшие фрицы не попрячутся в укрытия — оставив немногочисленных пулеметчиков и наблюдателей (русские ведь атакуют!). И вот тогда включались наши снайперы, а артиллерия или прекращала огонь, или резко снижала темп. Дальше — варианты. Или фрицы снова занимают позиции, и попадают под новый артиллерийско-минометный удар, или они лишь заменяют пулеметчиков, нам на убой, или наша пехота наконец врывается в траншею и берет всех на штык. Просить подкрепление или вызвать арт-огонь нельзя, связи нет — работают наши «глушилки», телефон мы перерезали, связистов тоже. Авиация в воздухе, преимущественно наша. При попытке отступить, мы уже включаемся с азартом — бить по бегущим, это одно удовольствие. Что остается фрицам — лишь сдаваться или погибать. Вот так примерно и выглядела хорошо организованная атака «людскими волнами». Без которых обойтись было нельзя — траншею занимать, ставить точку. Причем потери у врага стопроцентные — когда «волна» наконец доходит, вырезают всех. А вот наши потери были существенно меньше китайских в Корее, где именно описанная тактика достигла совершенства. И дело было не только в том, что у амеров там были и господство в воздухе, и надежная связь, а значит помощь соседей. Китайцы могли позволить себе роскошь не считать потерь — а мы нет. Потому, наши бойцы, хотя бы самой первой «волны», несли чучела, сделанные из шинелей — которые выставляли из-за камней с криком «ура», привлекая немецкий огонь. А действительно шли вперед, когда мы радировали — фрицы попрятались, наблюдатели выбиты. После первых дней, фрицы пытались нас перехитрить. Не реагировали на «ложную» атаку — и получали, сперва выбитых пулеметчиков, затем атаку настоящую. Хорошая связь, это великое дело: штурмовые группы, артиллерия и пехота работали как один оркестр. И фрицы не выдерживали. Так и наступаем. Завтра будем брать Петсамо. Посмотрим в действии нашу тактику городских штурмовых групп.

* * *

От Советского Информбюро.

7 ноября 1942 года.

В районе Сталинграда продолжались бои с противником. Бойцы Н-ской части выбили немцев из двух укреплённых пунктов и уничтожили до роты пехоты противника. На другом участке обороны города наши подразделения разрушили 9 дзотов и истребили 180 немецких солдат и офицеров.

Активно воюют наши партизаны Н-ского отряда. Они, фактически, отрезали от снабжения гитлеровские войска, пуская под откос эшелоны с техникой и продовольствием. Партизаны этого отряда в боях с охранными немецкими частями истребили до 200 гитлеровцев и захватили их оружие. Каратели на это отвечают массовыми репрессиями против мирных жителей, сжигая целые деревни, расстреливая советских людей и угоняя в рабство молодежь. Героически сражаются наши летчики, уничтожая в советском небе фашистских ястребов и живую силу противника на маршах.

Капитан первого ранга Лазарев Михаил Петрович

Подводная лодка «Воронеж». Баренцево море.

Ну вот, не было печали! Только с британцами разрулили… Отчего на эсминцы их не пересадили? Как товарищ старший майор заметил, а если политическое решение будет, что нет, и не было никаких англичан? С команд эсминцев поголовно подписку брать, и то риск, что кто-то сболтнет. Ну а мы — сами по себе, секрет уровня ОГВ, никому не скажем. Так что, сидят пока союзнички в выгородках ГБ (грязного белья, а не застенки кровавой гэбни, это у них еще впереди). Вообще-то надо было их в медблок, хотя бы тех, кого из воды выловили, воспаление легких после холодной ванны очень вероятно, а антибиотиков в массе еще нет. Были бы у нас на борту «большаковцы», или группа из НКВД (надо бы Кириллова просить — а то третий раз уже пленных принимаем), так бы и сделал. Людей лишних нет, охранять — по боевой тревоге всем положено на своих постах. Так что посидят и в выгородках, до базы не помрут, не слишком там холодно, жить можно. И так Петровичу головняк — они же жрать-пить-гадить должны? А если опять буйный попадется, как тот фриц? Пока Князь им снотворное дал, на полсуток минимум хватит. По жизни, тут не морячки должны были сидеть, а те, кто их послал. Или сам аглицкий боров. Потому что если наши решат — исчезнут британцы как камень в воде, и следов не найдет никто. Как в сорок пятом швед Валленберг, дипломат, граф, нейтрал, лицо по всем меркам неприкосновенное.

Кто не знает — был такой, идеалист, белый и пушистый, только крыльев не хватает, по версии официальной, в сорок четвертом в Будапешт приехал, спасать евреев (Венгрия оккупирована немцами была лишь в сорок четвертом, прежде вроде как союзник, политика своя). И был он там для них, прямо Мессией — они толпами у шведского посольств собирались, и он всех принимал, брал под защиту, селил в купленных им «экстерриториальных» домах, даже по концлагерям ездил и колонны депортируемых якобы останавливал — и всем выдавал шведские паспорта. Будапешт наши окружили в декабре сорок четвертого, взяли уже в феврале сорок пятого — и этот Валленберг, остававшийся там до последнего, исчез так глухо, что до сих пор узнать никто ничего не может. Считается, что его арестовала кровавая гебня, и сгноила на Лубянке — в подтверждение чего, вроде кто-то там его видел, или какие-то бумаги читал. Те, кто эту версию сочиняли, представляют разницу, между ЭрЭф девяностых (с очередями за визами у иностранных посольств и консульств, и лизанием задницы какому-нибудь высокопоставленному посланцу Запада) — и немецкой оккупацией? Вы кино про войну смотрели? Гестапо, облавы, патрули. Орднунг — всем стоять, не двигаться, бояться! И евреи при этом собираются тысячными толпами? И кто-то скупает дома целыми кварталами, объявляя «экстерриториальной зоной», куда немцам хода нет? И где-то печатаются «временные паспорта», дающие обладателю неприкосновенность от гестапо? А немецкая комендатура в упор не видит всего этого — вместо того, чтобы оптом загрести всех у посольства? А если они сорганизуются и устроят беспорядки? Как в сорок третьем в варшавском гетто где восстание началось, неделю фрицы с танками и артиллерией подавляли. А охрана мест заключения — устав забыла, раз дозволяет кому-то без приказа от своего начальства забирать людей? Так что я скорее поверю, что — в году сорок четвертом, очень многие фрицевские Чины вдруг поняли, что близко Большой Песец — и озаботились получить на всякий случай документы, что я, к примеру, не штандартенфюрер, а бедный шведский еврей (благо, Швеция рядом — из оккупированной Дании на пароме переплыть). Но если просто напечатать (или достать) паспорта, то это до первого разоблаченного, сразу проверять будут всех, кто получал в то время, в том месте.… И тогда кто-то умный (Борман, Гиммлер?) придумал гениальный ход. Где умный человек лист прячет — в лесу? Так организовать этот «лес», толпу бегущих евреев, бог с этими недочеловеками, когда надо свою шкуру спасать! Ну а дальше, дело техники — и похватать показательно кого-то, чтоб все напугались, и комендатуру предупредить, чтоб не мешали, и даже спектакль устроить, с освобождением прямо из лагеря или из колонны. А писал Валленберг некоторые паспорта на указанные ему имена, или просто передавал в гестапо чистые бланки, это уже частности. Потому, подозреваю, напрасно после войны Бормана и еще кого-то в Южной Америке искали — Швеция-то много ближе! Другое дело, что уже после, мирный швед Борман или как-его-там по новому, мог вполне законно бежать хоть в Аргентину, хоть в Австралию. Вот только в НКВД тоже все понимали. И очень хотели бы получить у господина Валленберга ответ на вопрос, ты кому, падла, ксивы выписывал отдельно? Да и прежде, засветился как посредник между Западом и кем-то из фрицевских Чинов — а ну-ка, подробнее, с кем, о чем, где? И стало неприкосновенное дипломатическое лицо — очень даже прикосновенным. А тут, какие-то морячки — тьфу! Хотя справедливости ради, шведского графа и немцы могли. Когда он документы выдал — и тут же стал ненужным, зато много знающим. Никаких зверств — просто, государственные интересы. И единственно, что меня заботило сейчас, касаемо нагличан — это если кто-то из них начнет по корпусу колотить в самый неподходящий момент, привлекая фрицевские глубинки. Вдруг попадется, на всю голову больной? Придется тогда убивать, быстро и жестоко. А пока можно и пойти вздремнуть. Чтобы быть со свежей командирской головой. Но спокойно уйти поспать мне не дали. Как перед Порсангером — традиция, однако!

— Акустический контакт, групповой, пеленг двести сорок, очень слабый. Предполагаю конвой, дистанция сто миль!

Они! По пеленгу, норвежское побережье, кто еще может там толпой переть? Только те, кого мы ждем. Почему без предупреждения? Наши должны были радиообмен засечь, или сообщения о том расшифровать. Ладно, идти можно в полном радиомолчании — а как взаимодействовать со своим же ОВРом и авиацией, они же должны быть в курсе, что идут свои?! Хотя я бы, на месте их главного, озаботясь секретностью и возможной утечкой, прописал бы все заранее, начиная от «дня Икс». Роздал бы всем исполнителям на местах запечатанные пакеты — и «вскрыть по кодовому сигналу», в этот самый «Икс», когда конвой например, выйдет из порта отправки. Ладно, об этом после. А вот что делать сейчас? Ухов, готовь сообщение в штаб. Сейчас выйдем на перископную, поднимем антенну. Саныч, карту! Сто миль, для группы сильно шумящих, вполне реальная дистанция обнаружения, могло быть и больше. Но считаем сто — по худшему. Ход конвоя, десять узлов это максимум, ну не дают сейчас транспорта больше, особенно стадом — так что тут они будут через десять часов. А вот где наши должны быть, которые второй эшелон — «Баку» с новыми эсминцами, и «катюши»? Их выход из Полярного был запланирован лишь сегодня днем — или по нашему сообщению, экстренно. Допустим, они стоят там в двухчасовой готовности, ход у «Катюш» хороший — так что эскадренно, они могут выдать и двадцать узлов, вместе с эсминцами. Рассчитаем место встречи — снова выходит получается у Порсангера, даже к востоку. Слишком близко от Киркенеса — конечного пункта! В Лиинахамари они не пойдут — восточный берег фиорда уже наш, порт под огнем нашей артиллерии. Хотя крейсера могут своими пушками сильно наломать дров. Значит, «Воронежу», сольный выход. И наш «бонус» в том, что немцы не могут остановиться, переждать, повернуть — они должны идти дальше. Иначе наши возьмут уже и Киркенес. Так что «спугнуть» противника можно не бояться. Подкреплений ему взять — неоткуда. Только то, что есть, два крейсера, четыре или пять эсминцев. С авиацией у немцев сейчас большие проблемы, и потери над сушей, в попытках хоть как-то помешать нашему наступлению, прикрыть свои войска, при нашем превосходстве в воздухе, и запас горючего они давно не пополняли, нашими стараниями., и день сейчас короткий. Лодки их ближние мы выбили, вот с тех позиций, на карте отмеченных, они могут подойти — если получат заранее приказ, если нас прежде обнаружат. Тогда придется поработать снова нам и «Куйбышеву» с «Урицким». Нашу группу обнаружить не могли, связь наша в штаб пойдет в режиме сжатия, нет еще такого в это время, хотя появится вот-вот, точно помню что фрицевские лодки уже применяли в сорок четвертом. А наша связь с эсминцами, только УКВ и малой мощности, на берегу услышать не должны. Саныч, выводи нас вот в эту точку. Изобату двести не переходить. Ход скрытный, девять. Петрович, пока за меня. Ну а я четыре часа все ж сосну, чтобы на свежую голову. Если что, будите.

Генерал Дитль

Штаб Двадцатой немецкой армии.

Это катастрофа. Как такое возможно?! По нашим оценкам, у русских было совершенно недостаточно сил для серьезного наступления. Даже с учетом новоприбывших частей, о которых удалось узнать нашей разведке. Опираясь на подготовленную оборону и превосходство в тактике, мы были уверены в своем успехе. Пусть русские рискуют — многие у нас в штабе считали их поведение блефом, единственно направленным на то, чтобы не позволить нам снять хоть какие-то войска, (особенно авиацию), под Сталинград. Страшно представить, что было бы, успей мы действительно что-то туда отправить! Проблемы со снабжением, и с удачными русскими диверсиями в нашем тылу, были неприятными — но не более того. Хотя трудности с горючим начались еще в начале ноября. Но конвой должен был прийти через неделю — и мы не придали этому факту должного значения. А надо было бить тревогу, черт возьми! Особенно если бы удалось предвидеть этот идиотский приказ — вывезти в порт Киркенес еще двести тонн концентрата с никелевых рудников! Когда не хватает топлива везти на фронт боеприпасы. Я начинаю думать, что группенфюрер Рудински был прав, с его маниакально упорными поисками мифического «русского шпиона». Как иначе объяснить, что русские буквально в первый же день с невероятной меткостью прицельно накрыли все наши важные объекты в прифронтовой полосе — штабы, склады, даже госпиталь? Стреляли и бомбили — точно зная расположение. В результате мы потеряли больше половины всех запасов, выданных в войска. И что еще хуже, потеряли управление войсками. Эти непонятные помехи — они были и раньше, но теперь мы абсолютно убеждены в их искусственном происхождении. Когда при попытке связаться с кем-то, эфир тут же забивается или хаотической морзянкой, или немецкой же бранью, а в последний день — буквально адской музыкой, «Ду хаст Миш» и что-то еще. Причем русские, судя по их действиям, проблем со связью не имеют. И бьют нас нашим же оружием — взаимодействием, маневром, концентрацией сил. Мало того, они, по-видимому, еще и пеленгуют наши радиостанции — было несколько случаев, когда наши корректировщики или штабы, после выхода в эфир подвергались артиллерийскому удару или налету штурмовиков. Запрет пользоваться рациями и опора на телефонную связь тоже не спасает — кажется, весь наш ближний тыл кишит русскими диверсантами, они режут провода и убивают связистов. Приходится посылать людей на линию под охраной минимум отделения солдат — но и это не спасает от пуль русских снайперов (!) в нашем тылу. Причем, что самое невероятное, ночью! Среди солдат уже ходят слухи о русских охотниках из Сибири, с волчьими глазами. А офицеры даже в тылу стараются ничем по внешнему виду не отличаться от рядовых. И страшно не хватает людей. С захваченных русскими наших опорных пунктов не спасается почти никто. Мне уже приходится, приказом, ставить в строй тыловых — не обученные пехотной тактике, они несут большие потери, но иначе фронт просто рухнет! Вопли «министра-президента» Видкуна Квислинга «о диких ордах с востока и долге каждого Арийца» уже не помогают, проклятые трескоеды не хотят идти служить в ваффен СС дивизии «Норд» — да даже если бы хотели, их предстояло бы еще обучить, вооружить, организовать, времени нет! Что мы будем делать, когда уже не хватит людей поддерживать части хоть в половинном составе, не знаю. По норме, полк потерявший треть личного состава должен отводиться в тыл на пополнение. Если бы мы здесь поступили так, нам пришлось бы открыть фронт, не оставив там никого.