Морской волк. 3-я Трилогия

— Душу, тело мы положим за нашу свободу. И покажем, что мы братья «козацкого» рода!

Вчера еще пели в строю «арийского рода». Сказал же сам Геббельс, что великие древние укры, это одно из арийских племен! И как викинги на севере, в Новгороде, так и укры на юге, в Киеве, принесли свет цивилизации на восточные земли, ну а славяне это не даже народ, а «slave» — рабы, наловленные украми по лесам разноплеменные дикари! Но пал Киев, растоптанный сначала хазарским еврейством, а после татарами, от которых и произошли москали. Теперь пришло время восстановить справедливость. Жалко, что Гитлеру это не удалось — а может и к лучшему? Ну, зачем нам с германцами властью делиться — пусть лучше миром владеют великие укры!

— Сгинут гады москаляки как роса на солнце. Станем вольными царями на своей сторонке. Пусть от моря и до моря будет Украина. Тыщу годин ей стояти, на врагам погибель.

Водка давала храбрость. Москали уже казались совсем не страшными — совсем как унтерменши из РОА, 600-я дивизия генерала Буняченко, и 650-я генерала Зверева, с ними у бравых ОУНовцев даже здесь была вражда, били «хлопцы» москалей, когда случайно встречали, смертным боем… или они нас, если их было больше. Но все же, их фюрер высшей расой не признал, так в недочеловеках и оставил! И правильно — за все обиды, что «козаки» веками от москалей терпели, мы ничего не забыли, не простим! Еще придет наше время, русских до Москвы гнать будем, что немцам не удалось, мы арийцы или нет? На белых конях по Красной площади проедем, а в Киеве будет столица Укрорейха, от океана до океана! А дальше, чтоб не карта, а целый глобус Украины был, на весь земной шар!

— Вспомним злые времена, лихую годину. Тех, кто смело защитил Матерь-Украину. И Мазепа, и Петлюра, и Степан Бандера. Своим именем зовут на святое дило…

Мельниковцы ворчали, из «Карпатской Сечи», чего про Бандеру вставили, а про «нашего» нет? А какая разница — нехай паны меж собой разбираются, а хлопцам лишь бы жилось богато! Мешки за плечами уже неподъемные, славно разжились добычей — так богатство лишним не бывает, хоть в карты будет что поставить! Золотишко в кармане, это из того ювелирного… вот только не дай бог, кто-то из хлопцев увидит, еще придушат ночью, чтобы отобрать! С золотом в кармане и в бой не так страшно — мысль будет греть, что коль уцелею, то не с пустыми руками останусь! Ну и здесь, в Берлине, даром что день может быть последний — зная где, все купить можно, любые лакомства и удовольствия, но лишь за валюту, владение которой официально запрещено, и за золото — рейхсмарки уже не стоят почти ничего, а за евро просто в морду могут дать. И за барахло, конечно, на обмен — хорошо сегодня добычу взяли, хоть день, да наш! И никакого наказания — этот район через час под москалями будет, на них все и спишем, если спросят, ведь все же слышали, что Геббельс говорил, про зверства русских дикарей?

Стрельба на улице, быстро стихла. Патруль из фольксштурма, несколько дедов и щенков, там лежать и остались. И кого-то из хлопцев положить успели — нет, шевелится кто-то, да кто же у нас сейчас с ранеными будет возиться? Так что прощевайте, «козаки», что сделать для вас мы можем, так это избавить от мучений, когда вас отступающие фронтовики найдут, или москали — а заодно и от содержимого ваших карманов, нам оно нужнее! Без обиды — жизнь такая, как в лесу: сегодня ты волк, всех рвешь, завтра тебя, когда ослабеешь.

И тут на перекрестке впереди появляется полугусеничный бронетранспортер с зениткой. И без всякого предупреждения косит очередями всех, кто с улицы убраться не успел! Эй, германцы, так мы не договаривались, нас-то за что? Двадцатимиллиметровый снарядик «чоловика» в клочья разбрызгивает — живыми остались лишь те, кто успели назад в подъезды и подворотни заскочить! Пытаются садить по расчету из окон, но стрелять неудобно, особенно тем, кто по правой стороне, уж очень сильно вбок выцеливать, а зенитка даже кирпичи пробивает, так что «хлопцы» очень скоро эту затею оставили — кто-то пытается по-тихому смыться, черным ходом во двор, и на соседнюю улицу… у нас двор не проходной, лишь в подворотню, и под очереди «флака»!

Проклятье, так ведь москалей дождемся! Чье-то лицо в окне мелькнуло — гранату туда, просто так, чтобы и вы с нами сдохли! Или сейчас по квартирам снова, переодеться в гражданское, оружие бросить — может, москали и не поймут сразу? Жильцов придется всех в расход, свидетели — так трупы в подвал покидать, мы знать не знаем, кто они?

И тут на улице разрыв, совсем близко. И зенитка наконец заткнулась. О боже, спасибо что ты молитвы наши услышал, скорее уносим ноги! Не унесли…

В конце улицы уже русские танки, а перед ними очень злая русская пехота бежит вдоль стен, бронетранспортер с зениткой прямым попаданием разворотило. Сейчас нас убивать будут, хлопче — спасайся кто может! А кто не может — прими боже козацкие души.

Берлин Тюрьма Моабит

Этот же день.

Человек, сидевший в одиночной камере, уже потерял счет дням.

Четыре шага вдоль, столько же поперек. Железная кровать, привинченная к полу, такой же столик, умывальник и отхожее место в углу — вот и все убранство. Маленькое зарешеченное окошко под самым потолком, не дотянуться, даже не взглянуть.

Заскрежетал ключ, и дверь открылась. И вошел тот, кого узник меньше всего ожидал увидеть здесь. Лежащий до того на кровати, арестант молча поднялся и сел. Приветствовать гостя, и даже здороваться — явно было излишним.

— Наш спор подходит к концу — вошедший первым нарушил паузу, будто продолжая давно начатый разговор — и мой, тоже. Все мы когда-нибудь умрем — сегодня ваша очередь, первым.

— И ради этого стоило ждать столько? — спросил узник — что ж, после одиннадцати лет в одиночке уже перестаешь бояться. И я на столько же лет вас старше — так что пожить успел, и ни о чем не жалею. А вот будет ли такое у вас — быть уверенным, что прожили правильно, когда и вам придется помирать?

— История рассудит — сказал вошедший — как уже рассудила меня, с тем «мелким буржуа, которого я призывал выгнать из Партии». Вы можете гордиться, что пережили его. Хотя возможно, он еще не умер, но это недолго.

— Переворот? — спросил арестант — а вы, вероятно, стремитесь в спасители Германии? Вы ведь, помимо своего основного поста, все еще гаулейтер Берлина? Вот только долго ли вы усидите на месте фюрера — русские ведь уже у границ! Не спрашивайте, откуда я знаю — мышка на хвосте принесла. Да и взрывы бомб слышны и здесь!

— Ваши сведения устарели — сказал Йозеф Геббельс, рейхсминистр пропаганды, гаулейтер и имперский комиссар обороны Берлина — русские не у границ, а уже выходят на Рейн. Мы в глубоком тылу и в осаде — то, что вы слышали, это не бомбы с самолетов, а русские пушки. Фюрер выехал из Берлина неделю назад — и вместе с рейхсмаршалом попал к русским в плен, о том уже три дня как написали все газеты, кроме наших. И глупо надеяться, что Сталин оставит жизнь своему злейшему врагу, после всего что было! Скажу еще, что русские обеспокоены вашей судьбой, и обещали, что в случае вашей казни, их месть будет безжалостной. Наверное, в Москве уже видят вас будущим канцлером — как в Болгарии сейчас сидит ваш приятель Димитров. Но поскольку я на пощаду не надеюсь — то мне безразличен еще один приговор. Это я, а не фюрер, подписал приказ о вашей казни. Но вы можете радоваться — я переживу вас очень ненадолго. Берлин падет максимум через неделю. И в отличие от вас, у меня здесь семья, которая разделит мою судьбу.

— Жалко — сказал арестант — что лишь чуть-чуть не доживу, не увижу своими глазами. Новую, коммунистическую Германию, которая будет уже завтра. Но выходит, что я выиграл наш спор?

— Фюрер проиграл — ответил Геббельс — вообразил себя Наполеоном, решил что любой узел можно разрубить. А мог тогда выиграть я — мое «Письмо к другу коммунисту», написанное еще в тридцатом, вы не читали конечно? Вы не думали, отчего вам сохранили жизнь? Помните, кого в называли «бифштексами», «коричневые снаружи, красные внутри» — как после тридцать третьего в НСДАП от коммунистов переходили целыми организациями? Вы были нужны, не только как враг, которого следовало уважать, но и как символ прошлого, а возможно и будущего согласия. Ведь покорить можно не только враждой, но и дружбой — взгляните, что сейчас янки делают с Британией, точно так же был шанс у Германии против СССР. Без всякого «плана Ост», дружба-фройндшафт, превратить Россию в сырьевой и сельскохозяйственный придаток Рейха. У этого плана было лишь два недостатка: он был слишком долговременный, и не увязывался с расовой теорией. И еще, проклятые французы — ну кто ожидал, что они так быстро позволят себя разбить, после такого головы закружились у многих, казалось, что военной силой можно справиться быстро и легко. Но и вы не выиграли, не обольщайтесь — игра еще не закончена.

— Пока не закончена — сказал Эрнст Тельман, председатель ЦК КПГ, глава боевой организации «Рот-фронт», и депутат рейхстага — но завтра Красная Армия возьмет Берлин. И, наконец, возникнет коммунистическая Германия.

— И что дальше? — спросил Геббельс — все повторится, вот только на нашем месте против России окажутся янки. Которые не будут спешить, и не связаны расовым мышлением. И русским придется или вести против них уже следующую Великую Войну, или принять их дружбу, которая окажется для них губительной. А дальше — или всемирное господство англо-еврейской плутократии, или возрождение национал-социализма у проигравшей стороны! Но о том узнают уже следующие поколения.