Московская сага (Книга 2)
Шрифт:
"Тайм", 20 октября 1941 г.
Русские армии маршала Тимошенко окружены в районе Брянска и в районе Вязьмы... Южные армии маршала Буденного разбиты... Лучшие войска маршала Ворошилова заперты в Ленинграде...
"Нью-Йорк. Тайме"
Новгород представляет собой ужасное зрелище. Кладбище живых трупов.
В XIII веке этот город называл себя "Господин Великий Новгород", и его кремль уже тогда был намного старше самой старой постройки Соединенных Штатов... "Штукас", однако, не испытывают никакого уважения к реликвиям. В городе осталось всего 56 домов...
"Тайм", 27 октября 1941 г.
...Жизнь Сталина, ревностно оберегаемая ужасными аббревиатурами ОГПУ и НКВД, теперь
...Гробница Владимира Ленина на Красной площади закрыта... Предполагается, что его останки увезены из города...
"Тайм", 17 ноября 1941 г.
Уинстон Черчилль: "Мы клянемся самим себе, нашим русским союзникам, народу США, что мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером".
Генералиссимус Чан Кай Ши: "Это очень важный момент в нашей общей борьбе".
Генерал Шарль де Голль: "Мы достигли как раз того момента, когда прибой побед повернул в нашу сторону".
"Тайм"
Человек 1942 года - Иосиф Сталин, чье имя по-русски означает "сталь"...
Люди доброй воли - Вильям Темпл, архиепископ Кантерберийский; Генри Джей Кайзер, промышленник, выпускающий корабли "Либерти", Вендел Уилки, совершивший кругосветное путешествие как независимый политик.
Люди войны - Эрвин Роммель, крупнейший виртуоз среди полевых командиров;
Федор фон Бок, достигший западного берега Волги; лягушконогий Томоюки Ямашита, выбивший англичан из Сингапура; сербский генерал Дража Михайлович, сопротивлявшийся, когда сопротивление казалось невозможным; генерал Эйзенхауэр, высадившийся в Северной Африке; Дуглас Макартур, чье искусство и отвага подняли его на уровень героя.
"Гардиан"
Майор Валентина Гризодубова - 31-летняя хорошенькая соколиха красной авиации. У нее пятилетний сын, которого она называет "ястребок"... Женские эскадрильи летают на "харрикейнах" и даже на бомбардировщиках... Нина Ломако сбила немецкий самолет за месяц до рождения своей дочери... "Рождественский фейерверк!" - восклицает пилот Королевских военно-воздушных сил. Мужчину могут теперь вытеснить с любой работы! Вот бы познакомиться с этими девочками!
"Тайм"
Рабочие на уральских заводах неделями ждут своей очереди в баню.
АТРАКТ IV. ГОЛУБКА-РОССЕТ
Являясь снова в этот мир, Александра хотела бы быть "голубем мира", то есть летать, планируя и кувыркаясь, над мраморными террасами Александрийской библиотеки, нежно гукать на карнизах поближе к окнам мудрецов и поэтов, то есть в так называемом далеком прошлом. Вместо этого опять, как душа Александр Сергеевич однажды удачно сострил, "черт догадал" ее родиться вновь все в той же стране россов, да еще в так называемом будущем, на грани страшных холодов, где в мутные страшные дни войны и тюрьмы не знаешь, что делать с талантом любви и изящества.
И все-таки сердчишко ее опять трепетало, когда она видела знакомый до голубиных слез фасад театра Большого и рядом фасад театра Малого, квадригу на крыше, колоннаду, ступени, по которым когда-то, наездами из Петербурга, взбегали милые друзья, юноши ранней николаевской поры, полные жизни, идей, погибли. Вместо них сейчас быстро двигался в разные стороны тип нового времени: стриженная наголо голова, лицо с выпирающими желваками, узкой прорезью, странными, то ли угрожающими, то ли насмерть запуганными глазами. Нет, к этим людям бежали от кровавого парижского сброда все эти Делоне, Россеты и Амальрики. Далеки, далеки эти люди от обретенной роялистами русской буколики!
Лепясь к карнизу незнакомого огромного дома с выцветшей и лиловатой фреской, которая как-то совсем не соотносилась с нынешним кругломордым типом, голубица мечтала
об Александрийской библиотеке, о юношах кружка "Арзамас", о вальяжно подрагивающих длинных бакенбардах Государя, о натертых воском полах, шуршащих, сбегающих вниз по торжественным лестницам хороводах фрейлин... Кто-то посыпал из форточки хлебных крошек, она их с благодарностью поклевала, глянула сквозь пыльное стекло в глубину комнаты. Там сидел с остановившимся взглядом стриженный бобриком, длинноносый человек в зеленом сукне. Вдруг опомнилось: балкон над Ниццей, на нем, спиной к морю, стоит такой же длинноносый и сутулый, только с длинными, всегда не идеально промытыми патлами - то он? "Уже не влюблены ли вы в меня, Николай Васильевич?" Казалось, он в ужасе сейчас взмахнет фалдами сюртука и поднимется над Ниццей, и подхватится прочь к голубеющим холмам Прованса, чтобы там где-то скрыться в каменьях, пряча ноги в далеко не идеальных чулках. Вместо этого он ринулся мимо нее, через все комнаты к выходу, застучал башмаками по лестнице, две недели не являлся. Любовь журавля и голубицы казалась несовместимой.Голубка-Россет промурлыкала длинноносому гуманисту нечто благодарственное, за крошки белого батона, полученного по литеру "А" из межведомственных фондов. С тех пор началась их дружба. Голубка-Россет прочно обосновалась на этом карнизе, где можно было даже прятаться от холодного ветра в горловину вентиляции. Длинноносый ни разу не забыл трижды в день подсыпать из форточки великолепных крошек. Он улыбался неровными зубами, смешно вытягивал губы, думая, что перед бессловесной тварью можно не стесняться проявлений нежности.
Голубка-Россет полюбила одинокого человека, хотя и отдавалась неоднократно голубиному королю всей Театральной площади. Впрочем, ей никогда не приходило в голову, что одно имеет к другому хоть малейшее отношение. Перелетев площадь и приземлившись на ее карнизе, голубиный король сначала склевывал все остатки белых крошек, только потом уже начинал ухаживание, которое отличалось продолжительностью и куртуазностью. И, лишь только выполнив ритуал, начинал бурно теснить голубку-Россет в угол, за каменный столбик, где и брал ее к обоюдному удовольствию. Так когда-то влекли ее по полутемным залам во дворце над большой водой, чтобы заткнуть в какой-нибудь бархатный угол и наградить высочайшей милостью. Однажды в экстазе голубка заметила высунувшийся из форточки длинный нос и остановившийся в страхе круглый глаз своего кормильца.
Так прошло несколько недель до того дня, когда голубка-Россет, выбравшись из вентиляции утром, не нашла на карнизе хлебных крошек. Не появились они ни к полудню, ни к вечеру. Недоумевая, она топотала возле окна и вдруг содрогнулась от скрипа открывшейся самой по себе форточки. Она вспорхнула на форточку и заглянула внутрь комнаты. Длинноносый сидел поперек кровати, привалившись спиной к стене, и хрипел. С носа у него свисали две налившиеся его кровью пиявки. "Лестницу!– еле слышно сквозь предсмертный хрип выкрикивал он.– Дайте лестницу!"
Подхваченная турбуленциями разыгрывающейся здесь симфонии, голубка-Россет взвилась в предночное небо, в котором висели осветительные ракеты, запущенные с земли навстречу эскадрам бомбардировщиков.
Улететь навсегда и умереть вдали - страстно мечтала она. Через несколько месяцев она пересекла воюющую Европу и села на черепицы крыши у мансардного окна, в котором виден был лысый человек в матросской тельняшке. Она осмотрела изломы крыш и расплакалась от узнавания. Лысый и востроглазый между тем одним движением карандаша зарисовал ее с распушившимися перышками в свой альбом. Еще через несколько лет этот рисунок превратился в символ мира, на котором неплохо погрели руки дезинформаторы "холодной войны".