Московская великая битва – оборона. Часть 1
Шрифт:
Худ. Кукрыниксы. Подвиг Зои Космодемьянской
Память сердца: Письмо Зои с трудового фронта
Миллионы героев вдохновляются мужеством этой бесстрашной московской комсомолки. Когда гитлеровцы готовились ее повесить, она в последнюю минуту, с высоко поднятой головой крикнула: «Я не одна, нас 200 миллионов, всех не перевешаете, вам отомстят за меня!».
Девушке из московской средней школы № 201 первой из юных школьниц присваивается звание Герой Советского Союза (посмертно) (к. 9).
Памятник Зое Космодемьянской
В этот день. В течение суток происходят ожесточенные бои в районе Яхромы.
Маршал Г. К. Жуков вспоминал: «29 ноября я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы.
И. В. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:
– А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?
– Противник истощен. Но и войска фронта без ввода 1-й ударной и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения. Если мы их сейчас же не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда положение может серьезно осложниться.
И. В. Сталин сказал, что он посоветуется с Генштабом.
Я попросил начальника штаба фронта В. Д. Соколовского (который также считал, что пора вводить в действие 1-ю ударную и 10-ю армии) связаться с Генштабом и доказать целесообразность быстрейшей передачи фронту резервных армий» (к. 13).
Поздний вечер 29 ноября 1941 года. «Поздно вечером 29 ноября, – вспоминал маршал Жуков, – нам сообщили решение Ставки о том, что Западному фронту передаются 1-я ударная и 10-я армии и все соединения 20-й армии. Одновременно Ставка приказала прислать план использования этих армий» (к. 13).
Войска двигаются к линии фронта
В это время. Командующий немецко-фашистской группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок самоуверенно заявляет, что в распоряжении советского командования нет больше никаких резервов и оборона на северном участке Москвы находится «на грани своего кризиса» (к. 45).
Ночью 29 ноября. 1-й кавкорпус генерала П. А. Белова совместно с 112-й танковой дивизией А. Л. Гетмана и полком 173-й дивизии наносит врагу контрудар и отбрасывает его в район Мордвеса.
Потерпев поражение под Каширой, соединения 2-й танковой армии врага пытаются обойти Тулу с северо-востока. Вначале немецким войскам сопутствует успех. Не удается в районе Ревякино перерезать железную и шоссейную дороги Серпухов – Тула. Затем внезапным для врага контрударом из района Лаптево части 49 и 50-й армий отбрасывают гитлеровцев на исходные позиции. Гудериан вынужден приостановить наступление и отдать приказ об отводе главных сил на рубеж железной дороги Тула – Узловая – река Дон (к. 14).
Х. Гудериан на своем командном пункте, оборудованном в бронетранспортере
«В связи с выходом фашистских войск в Льялово командующий фронтом удовлетворяет нашу настойчивую просьбу – вспоминал командующий 16-й армии – и присылает на усиление армии одну танковую бригаду, затем – стрелковый полк, отдельный кавалерийский, пушечный и противотанковый полки. Сам этот перечень свидетельствует, что и командование фронта резервов уже не имело. Оно, как и мы, внутри своей армии, брало часть сил с одного участка и бросало их на другой, где было тяжелее всего в данный момент.
Вытянувшаяся в нитку оборона 16-й армии находилась все время под угрозой – где-то она может лопнуть. Приходилось изощряться, чтобы не допустить этого. Если где-то в обороне обнаруживалась опасная трещина, изыскивали средства, готовили, фигурально выражаясь, заплатку.
Получив подкрепление от Г. К. Жукова, мы по его приказу предприняли попытку контрудара по ворвавшейся в район Льялово вражеской группировке. Большого успеха не достигли, но продвижение противника на некоторое время задержали».
В это время. Противник переправляется по льду канала Москва – Волга, захватывает мост и несколько деревень на его восточном берегу. Не считаясь с потерями, враг рвется к столице нашей Родины – Москве. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин приказывает защитникам столицы ликвидировать во что бы то ни стало вражеский плацдарм.
29 ноября 1941 г. Советские войска Южного фронта освобождают от фашистских оккупантов г. Ростов. Это первое серьёзное поражение немецких войск в 1941 году. В ходе наступательных
боев советские войска нанесли серьезное поражение немецкой группе армий “Юг”, отбросив ее соединения от Ростова на р. Миус и не допустив прорыва врага на Кавказ. Положение на южном крыле советско-германского фронта стабилизируется, что способствует успеху контрнаступления Красной Армии зимой 1941/1942 гг. под Москвой.Фрагменты газеты «Известия»:
Из архивных документов и материалов текущего дня
«Восстанавливая теперь, много лет спустя, картину этого сражения – отмечает начальник политотдела 1-й ударной армией Ф. Я. Лисицын в книге «Битва за Москву», – я обращаюсь к записям, которые сделал в те дни. 3-й стрелковый батальон 50-й стрелковой бригады вел бой северной окраины деревни Перемилово. Враг отчаянно сопротивлялся. Начальник политотдела С. Е. Стрельцов и начальник штаба бригады М. Т. Субботин, находившиеся в этом батальоне, возглавили атаку. С криком «Вперед, за Родину!» они первыми бросились на врага. Поле боя огласилось мощным «ура». Батальон ворвался в Перемилово. Стрельцов был ранен в голову, но с поля боя не ушел…
На участке 2-го батальона в самый критический момент гитлеровцы ввели в бой 15 танков. Танки открыли сильный огонь, но бойцы не дрогнули. Они подползли вплотную к танкам противника, забросали их гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Особенно сноровисто это делал агитатор взвода командир отделения Н. Д. Шеметов. В разгар боя командир батальона Ф. Д. Круглов был смертельно ранен. Его последние слова были: «Товарищ комиссар, продолжайте бить и уничтожать врага». Комиссар Ф. Я. Грачев принял командование батальоном. Через некоторое время был ранен и Грачев, но остался в строю и руководил боем до конца. Несколько танков горело. Остальные повернули обратно.
Текстильщики Яхромы увековечили память отважного комбата, присвоив одной из улиц города имя Ф. Д. Круглова.
2-й батарее артиллерийского дивизиона 76-миллиметровых пушек 29-й стрелковой бригады угрожала опасность быть окруженной наступавшим вражеским батальоном. Заместитель командира батареи лейтенант Г. И. Лермонтов принял решение: двумя пушками остановить продвижение гитлеровцев, чтобы спасти батарею. «Погибнем с честью, но врага не пропустим» – с такими словами он обратился к бойцам. Гитлеровцы уже подошли вплотную, слышались выкрики: «Рус, сдавайся!». Развернув пушки, артиллеристы прямой наводкой открыли огонь по врагу. В течение двух часов батарейцы отражали бешеные атаки. Свыше роты противника было уничтожено, а остальные не выдержали и отступили. Артиллерийский дивизион, куда входила эта батарея, в бою за Перемилово уничтожил своим огнем четыре вражеских танка, одну бронемашину, пять мотоциклов.
В этом бою пали смертью храбрых военком дивизиона А. И. Гашин, секретарь бюро ВЛКСМ Т. И. Митишев, инструктор политотдела бригады по пропаганде Комков и другие наши товарищи.
В результате контрудара была ликвидирована серьезная угроза прорыва фронта на канале Москва – Волга.
Отброшенный за канал враг перешел на этом участке к обороне.
Какова же судьба 2-го стрелкового батальона 29-й стрелковой бригады, который был отрезан в ночь на 28 ноября северо-западнее Яхромы? Батальон, находясь в окружении, вел себя в этой обстановке мужественно. До 16 часов 28 ноября он удерживал занимаемый рубеж, отражая атаки врага. В бою геройски погиб командир 1-й стрелковой роты М. Д. Нетробин, который гранатами и бутылками с горючей смесью уничтожил три вражеских танка. Хорошо дрался взвод автоматчиков во главе со своим командиром лейтенантом Уткиным. Батальон с боем вырвался из окружения и соединился с нашими частями».
Этот трагический момент маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский объяснял так: «В ходе трехдневных боев немецкое командование, видимо, убедилось, что на волоколамском направлении ему не прорвать оборону. Поэтому, продолжая здесь наносить удар за ударом и медленно, по два-три километра за сутки, тесня наши части, оно начало готовить прорыв южнее Волжского водохранилища. Такое решение противной стороны, вероятно, обусловливалось еще и тем, что немцы, наступавшие вдоль северного берега водохранилища на участке Калининского фронта, сумели захватить железнодорожный мост и выйти на автостраду Москва – Ленинград.
На клинском направлении быстро сосредоточивались вражеские войска. Угроза с севера все усиливалась. Нажим на наше левое крыло, где пущены в дело все наши резервы, не прекращается… Все это заставило меня подумать о мерах, которые бы улучшили положение вверенной мне армии и позволили затормозить продвижение противника.
К этому времени бои в центре и на левом крыле шли в 10–12 километрах западнее Истринского водохранилища.
Само водохранилище, река Истра и прилегающая местность представляли прекрасный рубеж, заняв который заблаговременно, можно было, по моему мнению, организовать прочную оборону, притом небольшими силами. Тогда некоторое количество войск вывели бы во второй эшелон, создав этим глубину обороны, а значительную часть перебросили бы для усиления борьбы на клинском направлении.