Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Пленум Ленинградского горкома в июле 1945 года принял решение о необходимости „внедрения и укрепления хозяйственного расчета повсеместно, широким фронтом“ и призвал коммунистов глубже изучать экономику». (Смирнов А. П. Ленинградское дело. Портрет поколения. История Петербурга. № 6 (34)/2006. С. 18–23.)

Итак, отметим особенности ленинградских кадров: связь со Ждановым, высокий уровень образования, внимание к «русскому вопросу», нацеленность на экономические методы управления экономикой.

«Романтику русофильства подпитывал в Жданове главным образом Председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов, который тщетно пытался через своего покровителя получить добро от Сталина на введение гимна России… Но, в отличие от утвержденных тогда же гимнов других союзных республик, этот элемент государственной символики РСФСР… не обрел права на существование. Ибо для Сталина да и его преемников по руководству СССР если и существовала такая страна, как Россия, то только в ипостаси Советского Союза, другой они не воспринимали. К несчастью для себя, Жданов и другие „ленинградцы“ этого не поняли. Как знать, может, вследствие и этого их заблуждения Сталин в конце своей жизни предпринял очередную кровавую акцию, известную как „ленинградское дело“, по которому в 1950 году будут расстреляны Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, другие высокопоставленные чиновники, связанные с умершим к тому времени Ждановым. Это тем более печально, что „ленинградская“ политическая ветвь, питаемая соками робко возрождавшегося после войны российского самосознания и так безжалостно обрубленная с древа национальной государственности, могла бы в перспективе стать для страны весьма плодоносной. Правда, реализация ждановской идеи возрождения государственности России чревата была распадом империи, чего, впрочем, так и не удалось избежать». (Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2003. С. 289.)

Надо ли говорить, что все «русские» предложения Жданова в проект программы партии были отклонены лично Сталиным. «Гениальный дозировщик» (определение Бухарина) должен был взвесить все риски изменения национальной политики СССР, рост самосознания в национальных советских республиках, партизанскую войну националистов в Западной Украине и Прибалтике, многонациональный состав советской верхушки, даже свое грузинское происхождение. И подчеркнем, крах германского национал-социализма.

Поэтому у этих ждановских идей не было никаких шансов быть реализованными.

Попутно заметим, что не затрагиваемые нами «дело Еврейского антифашистского конгресса», «мингрельское дело», «дело врачей», а также высылка крымских татар, калмыков, чеченцев и ингушей при всех их различиях имели и нечто общее — жестокое утверждение примата государственности.

Показательно изменение власти в отношении к Церкви. В 1948 году планировался созыв в Москве на торжества в честь 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви Вселенского собора, не собиравшегося несколько столетий. Ставилась задача объявить Московскую Патриархию Вселенской, что сделало бы ее главной среди всех православных автокефальных церквей. Участие в этом Жданова бесспорно. Международная политика Церкви была определена на встрече Сталина с патриархом Алексием 10 апреля 1945 года (патриарх Сергий умер в 1944 г.). Патриархия активизировала свои внешние связи, только в 1945–1946 годах направила свои делегации в 17 стран Европы и Ближнего Востока и приняла 13 зарубежных делегаций. В 1945 году под юрисдикцию Русской Православной Церкви перешли три митрополита, 17 архиепископов и епископов, находившихся в лоне других церквей. (Пыжиков А., Данилов А. Рождение сверхдержавы. 1945–1953 годы. М., 2002. С. 202.)

Сталин считал, что в результате сможет дополнительно повлиять на балканские и ближневосточные страны. Но Вселенский собор не состоялся: не все главы церквей согласились принять в нем участие. Однако сама попытка возродить «Третий Рим» свидетельствует о широте взглядов Жданова.

Внимание к Церкви (можно даже назвать это новой политикой) имело неожиданные шокирующие последствия: население в массовых количествах вернулось к отправлению церковных обрядов (крещение, венчание, отпевание), что привело к тревоге местных партийных организаций, которые сразу разглядели конкурентов на идеологическом поле.

Все это привело к конфликту в верхах.

10 августа 1948 года Ворошилов подписал распоряжение Совета министров СССР, разрешавшее открытие 28 новых церквей. 28 октября 1948 года (уже после смерти Жданова) оно было отменено постановлением Политбюро. (Голосовали Сталин, Молотов, Маленков, Вознесенский, Каганович, Косыгин.) Вновь открытые церкви были закрыты. Идо смерти Сталина не была открыта ни одна новая православная церковь. (Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1946–1953. С. 273.) При Хрущеве отношение к Церкви стало просто агрессивным.

Глава 10 Операция ЦРУ «Расщепляющий фактор» против национал-коммунистов

Почему же погибла ленинградская команда? Причин много: «холодная война», идеологическое противостояние, экономические проблемы, внутриэлитная борьба. Но было еще по меньшей мере два обстоятельства: операция американских спецслужб и вскрытые факты коррупции в Ленинграде.

Весной 1947 года югославский руководитель маршал Иосиф Броз Тито объявил о переходе к строительству социализма, был принят пятилетний план, в котором главным направлением было преобладающее развитие тяжелой промышленности. На международной арене Тито был верным союзником СССР. При этом Жданов был одним из ведущих советников Сталина по Югославии, его сын Юрий во время войны был в качестве политического консультанта в частях Красной Армии на Балканах.

В середине 1945 года для предотвращения возможных покушений в охрану Тито по его просьбе были направлены советские чекисты. В сентябре 1947 года Кремль принял решение оказать помощь в индустриализации Югославии, туда были направлены специалисты, техническая документация, материалы и оборудование. Однако геополитические расчеты Сталина были гораздо шире титовских, и он в вопросе принадлежности итальянского портового города Триеста пошел на компромисс с Западом, что вызвало упрек югославского руководителя. Тито торопился, желая быстрого объединения своей страны с Албанией, а также форсированного заключения договора с Болгарией, международное положение которой («побежденная вражеская держава») еще не было изменено путем ратифицирования мирного договора. Сталин не хотел создавать на ровном месте проблем с Западом, их и без того было достаточно. Но Димитров и Тито не послушались его и парафировали свой договор, объявив об этом в печати. Правда, после сердитого письма Сталина они признали ошибочность своих действий и покаялись.

На этом самостоятельные инициативы Тито не исчерпались. Они были продолжены в отношении Албании, где югославы хотели получить преимущественное положение. Сталин не возражал, но рекомендовал не торопиться с формальным объединением. Тито же, не информируя Сталина, поставил перед Тираной вопрос о предоставлении на юге Албании базы для размещения югославской дивизии: для защиты от возможного вторжения греков.

На это последовала строгая реакция Москвы, заявившей о «серьезных разногласиях». И Тито отступил, признав, что был не прав.

Но еще резче стала позиция Кремля, когда он узнал, что 17 января 1948 года Димитров заявил журналистам о будущей Федерации восточноевропейских стран. Москве только этого не хватало, когда она изо всех сил препятствовала объединению западных зон Германии. И, кроме того, забегание славянских братьев вперед грозило нарушить весь порядок управления в Восточном блоке, и без того еще не вполне сложившийся.

10 февраля 1948 года болгарская и югославская делегации во главе с Димитровым и Карделем предстали перед кремлевским руководством. На даче у Сталина были Жданов, Молотов, Маленков, Суслов, Зорин.

Член югославской делегации М. Джилас в своих воспоминаниях приводит такую деталь, касающуюся Жданова. В отличие от всех он не пил вина, а только апельсиновый сок и признался, что болен, может умереть в любую минуту.

Гости снова признали свои ошибки. 11 февраля были подписаны протоколы с обязательством о консультациях по международным вопросам между СССР и Югославией, СССР и Болгарией.

Сталин решительно отверг димитровскую идею федерации всех восточноевропейских стран и предложил три новых государственных объединения: польско-чехосповац-кое, румыно-венгерское и югославо-болгаро-албанское. Причем предложил начинать с союза Югославии и Болгарии, что должно было уравновесить претензии Тито на региональное лидерство. То, что Сталин именно так толковал поведение югославского руководителя, подтверждается и его замечанием, что «югославы боятся русских в Албании и из-за этого торопятся ввести туда войска».