Московский бестиарий. Болтовня брюнетки

На нашем курсе Леля была звездой. Она и выглядела как иностранка или даже как инопланетянка – изысканная красавица в экзотических нарядах, о которых мы тогда и мечтать не могли.

И вот однажды эта самая Леля была случайно застигнута нами в университетском женском туалете за престранным занятием – в незапертой кабинке она сидела на корточках, склонившись над унитазом, и тяжело дышала.

Сначала мы было решили, что красотке стало плохо. Я встревоженно воскликнула: «Лерка, беги за врачом!» – а моя подруга ответила: «А ты тогда побудь с ней, ее явно тошнит, она же может задохнуться!»

Но тут Леля повернулась к нам, и мы даже отпрянули от неожиданности – ее лицо было веселым и румяным, глаза задорно блестели и смотрели вполне осмысленно.

– Черт, я кабинку не заперла, что ли? – подмигнула она. – Вот вечно так. Но вы, девчонки, никому не говорите.

– Что именно не говорить? – растерялась я, подозрительно оглядывая пространство вокруг красавицы.

По крышке унитаза было рассыпано нечто, напоминающее стиральный порошок, а в руках Леля сжимала свернутый в тугую трубочку тетрадный листок.

Леля вполне могла воспользоваться нашей неопытностью, сказать: «Ничего, я пошутила» – и ликвидировать остатки зрелища, компрометирующего ее кристальную репутацию. Но в тот момент ей, по всей видимости, было море по колено.

– Ну вы даете! Кокс не пробовали, что ли? – усмехнулась она.

– Нет, – мы с Леркой синхронно помотали головами и в ужасе на нее уставились.

Конечно, уж совсем неискушенными нас нельзя было назвать – в конце концов, как будущие журналистки мы регулярно читали прессу, в том числе и бульварную.

– Кокс – это кокаин? – испуганно прошептала Лера.

– И нечего на меня так таращиться, – нахмурилась Леля, – нет, ну вы как будто вчера на свет появились! Все время от времени нюхают кокс. Для тонуса.

– Все? – скептически переспросила я.

– Все творческие люди, – презрительно уточнила Леля, смерив меня оценивающим взглядом. Словно прикидывала, отношусь ли я к таковым.

– Но это же вредно, – передернула плечами наивная Лерка.

– Да брось ты, – улыбнулась Леля, – вот я впервые попробовала кокаин четыре года назад. Мне пятнадцать было. В Париже, один человек дал попробовать. Мой любовник.

Как непринужденно у нее получилось это сказать – «мой любовник»…

– Если бы это было и в самом деле вредно, разве я смогла бы поступить на журфак?

И словно в доказательство своих слов Леля склонилась над унитазом и ловко втянула в ноздрю кокаиновую дорожку. Когда она подняла лицо, глаза ее блестели каким-то инопланетным светом.

И на следующий день, и через неделю мы все не могли выбросить случившееся из головы.

– Саш, а как красиво у нее получалось, правда? – вздыхала Лера.

– Это потому, что она сама красивая.

– Может быть… Хотя мне кажется, что ее внешность здесь ни при чем. Надо же, вот мы с тобой такие спокойные, а у других жизнь как в кино!

– Прекрати завидовать Лельке только потому, что она употребляет кокаин, – попробовала я ее вразумить.

– Ты не понимаешь. У нее другая жизнь. Она модель, такая красивая, известная. Она запросто может явиться с кокаином в университет и нюхать его в туалете, наплевав на всех.

– Слушай, если тебе так неймется, – не выдержала я, – давай купим немного кокаина. Попробуешь и успокоишься.

Я думала, что Лерка обернет все в шутку, но она неожиданно уцепилась за мою спонтанную идею.

– Ты это серьезно? Вообще-то, у меня и деньги сейчас есть. На пальто откладывала, но пальто может и подождать.

– Эй, Лер, вообще-то, я пошутила.

– А я – нет. Кашеварова, сама посуди, мы – будущие журналисты. Не можем же мы всю жизнь провести в тепличных условиях. Нет уж, наша работа подразумевает эксперименты, в том числе и над самими собой.

– Как ты все повернула в свою пользу, – восхитилась я, – и все равно идея бредовая.

– Как скажешь, – улыбнулась Лерка, – бредовая или нет, тебе надо решить одно: ты со мной?

Кто-то дал нам координаты некоего Паши, художника, по совместительству приторговывающего драгоценной белой пылью. Мы кидали монетку, чтобы определить, кто будет ему звонить. Каждая втайне надеялась, что честь договариваться с драгдилером выпадет не ей.

В итоге не повезло мне.

Паша поднял трубку после первого же гудка, словно целыми днями только и делал, что сидел на телефоне в ожидании новых клиентов.

– Да? – голос у него был низкий и решительный.

– Паша? – Мое сердце глухо колотилось где-то в районе щитовидной железы.

– Ну! Кто это?

– Вы меня не знаете, меня зовут Саша… Я хотела бы купить… Сами знаете что.

Затянувшееся молчание по ту сторону телефонной трубки было таким напряженным, что я испугалась, как бы он не бросил трубку.

Наконец Паша сказал:

– И что именно вас интересует?

– Ну вообще-то… кокаин.

Он поперхнулся.

– Ты что, идиотка, с ума спятила?! Кто же о таком по телефону!

– Простите, – пролепетала я, обескураженная, – но вы сами спросили…

– Вы что, в первый раз покупаете, что ли?

– Вообще-то… да, – решила признаться я.

– Значит, никогда раньше не пробовали, – задумчиво протянул он, что-то прикидывая.

Я испугалась, что прожженный Паша не захочет связываться с начинающими наркоманками.

– Паш, мы точно не из милиции! – поспешила заверить я.

– И не представительницы желтой прессы, – воскликнула Лерка, вытянув шею к телефонной трубке.

Паша хмыкнул.

– И откуда вы только такие взялись. Ладно, подгребайте на Тверской бульвар. Сегодня, часикам к восьми успеете?

Лерка беззвучно крикнула: «Yesssssss!» – и захлопала в ладоши.

– Успеем, – заверила я.

– Тогда встречаемся у памятника Есенину. И не вздумайте опоздать, ждать я вас не собираюсь.

Мы отчего-то ожидали, что Паша будет похож на героя альтернативного европейского кино об ужасах наркозависимости. Что он окажется как минимум тощим лысым типом с бегающими глазами, огромной татуировкой на плече и в низко сидящих на бедрах драных джинсах. Но у памятника нас ждал ничем не примечательный тщедушный парнишка – на вид ему было что-то около восемнадцати. Короткая стрижка, умные темные глаза блестят из-под засаленной бейсболки с логотипом NBA, потертые черные джинсы, дешевая куртка… Хотя, наверное, профессиональный драгдилер так и должен выглядеть – как мальчик из толпы.