Московский хор
Шрифт:
Доктор Колин! Дайте мы с ним погуляем! Жалко же меня, я как собака живу в виварии, как Рекс живёт в клеточке, так я без воздуха! Колин сказал что?
Фем (смеётся)
Не привыкайте к этой собаке, у него будут брать голову. Он донор! Не привязывайтесь к нему!
Би
Да!!!
Фем
Не возьмёте теперь голову!
Смеётся.
Донор далеко!
Би
Тише!
Фем
А пускай слышат! Рексика увёл простой прохожий! Только бы Рексик сам не вернулся. Он привык, что мы здесь. Может прибежать, бедный.
Би
Мы же просили увести его на ту сторону реки.
Фем
Может быть, мало денег дали?
Би
Нет, этот алкаш рад был и тому.
Фем
Ты пожадничала. Он его небось за первым углом бросил, отпустил. Я говорила тебе, не жалей денег для Рексика!
Би
А если Рекс вернётся? Надо же думать и об этом! Опять дяденьку нанимать какого-нибудь. А денег так мало! Надо глядеть вперёд! Но как он на нас лупал глазами, хотя мы из кустов с ним говорили, прикрылись ветками! Так ласково глядел! Проходяга тот! Когда я подошла и протянула ему Рекса, через прутья просунула и деньги, он чуть не упал! Разглядел меня, красавицу, да пришлось расстаться! Ещё и денег ему дала! Он как увидел деньги, так всё и понял. «Спаси нашу собачку». Слава идёт о нашей клинике! Рексик его не испугался, видела? Спокойно пошёл к нему за забор как миленький.
Фем
Рекс всё понял.
Би
Сладенький мой! Ангел с хвостом! Прощался с нами, глядел так, что сердце надрывалось! И тут вопрос: или ты с нами и гибнешь, или мы тебя выгоняем, и ты жив. Ты слышала, у сторожа тут в клинике жил дог без ног! У дога ноги отняли и приставили к пинчеру, называлось-«лающий осьминог». Третьи и четвертые задние ноги были от дога, длинные, пинчер таскался задом вверх, неудачная конструкция, помнишь?
Фем
А, да. Галька рассказывала. Это ещё до нас было.
Би
А дога взял этот сторож…
Фем затыкает уши.
Ну, ты помнишь. Вернее, тушку дога. Может, он взял дога на пирожки с мясом на продажу? А потом привык, да и вложил его в тележку. Тележка едет, обрубок дога, инвалид, лает.
Фем (вынимает из уха затычку)
Я бы всё, что в сумке, тому дядьке бы отдала. Рекс меня так любил! Ласкался! Тёрся о мои ноги.
Би
Он тёрся о мои ноги.
Фем
О мою ногу.
Би
Это мои ноги. Он о мои ноги, ко мне шёл.
Фем
Всё твоё, моего нет ничего на свете.
Би
Деточка! Всё моё — это твоё! Когда ты висела в подвале и плакала слезами, что вот-вот отключат
всё оборудование, уже практиканты в твою сторону не смотрели, кашу не принесли, как я кинулась на них с руганью! Вы, Юрка, Олька!Фем
Это всё были мои друзья… Единственные мои друзья… Давали и выпить, и покурить. В то утро они вернулись с конференции и мне ничего не сказали, но я почувствовала, потому что не принесли завтрак и не подходили вообще. Олька плакала. Я тоже стала плакать, а слёз нет. Тогда Рустам Хамчик подошёл и мне слёзные железы подключил.
Би
Слёзы у моей бедной девочки, я чуть в уме не повредилась от горя, побежала к Колину. Доктор Ко-лин, зач-чем вы убиваете человека? Он: голова — это не человек.
Ядовито.
Д-да?
Фем
Разумеется, не человек. Чего притворяться.
Би
Может, для вас всех ты и не была человек, а для меня ты была мой ребёнок.
Угрожающе.
Доктор Кол-лин! У вас есть дочь. Я знаю. Я много знаю, мне сообщили люди ваш адрес. И что вы скажете на то, что вашу дочь убьют? Зарежут у подъезда, когда она будет возвращаться одна из школы?
Фем
Придумала. Ты это сейчас придумала?
Би
Я тебе этого не говорила, а ты не слышала. Это было между нами. Доктор Колин, обезумевшая мать может пойти знаете на что! Если убьют её ребёнка! Вот ваша жена, доктор Колин, когда убьют вашу дочь-семиклассницу, разве ваша жена Тамара не пойдёт на всё? Не выколет мне глаза вилкой?
Фем
Всё придумала, сейчас придумала! Я закурю?
Би
Он мне суёт какую-то картонную коробчонку и говорит: «Вам сейчас её отдадут, тогда закопайте». Я: «Это вам отдадут вашу Соню!» Он: «Ваша больная — не человек». Я: «Больная — человек!» Он: «Не может быть человеком килограмм пятьсот грамм череп!» Я: «В духовном смысле может и есть! Вы гений, Колин! Вам грозит нобелевка! И вы знаете, что и без тела человек — это человек, без головы тело — это только туловище. В голове место души! И вы это блестяще доказали за год! Моя дочь — человек, и не надо совать мне коробчонку в виде гробика! Надо думать, чтобы наши дочери остались живы! Моя Фем и ваша Соня, я её видела, такой милый длинноногий ребёнок, рыжий, как жеребёнок! Я ей дала конфету, она взяла, вежливый человечек, чудо! Счастливый вы отец! А я несчастная мать! Готова на всё. Вы готовы убить мою дочь, я вас спрашиваю?»
Фем
Ой, не ори. На спички, чиркни мне.
Би
Вы готовы. И я готова убить, вы меня правильно поняли. Дальше:
Передразнивает.
…«Ой, вы самашедшая, и вас надо изолировать». Изолируйте, но без моего согласия хер вы изолируете меня. Хер докажете. Тогда он: «Ну вы поймите, мамаша, что на этот эксперимент больше средства не выделяются. С завтрашнего дня у нас новый эксперимент, один японский бог, зная наши возможности… Фирма такая…»