Московский клуб

Во время их многочисленных разговоров в последнее время она часто упоминала об одном укромном месте в Москве: гостинице «Красная звезда», расположенной в центре города. Там работал кто-то из ее знакомых. Она говорила, что однажды встречалась там с одним из своих осведомителей, которому было очень важно, чтобы об этой встрече никто не узнал. Чарли точно мог проследить ход ее мыслей. Он точно знал, что если ей надо будет укрыться, она поедет туда.

Шофер Чавадзе въехал на небольшую боковую улочку недалеко от площади Дзержинского. Стоун осторожно вышел из машины и вошел в маленькое, скупо освещенное здание. На облупленной вывеске была изображена красная звезда.

В холле за столом сидел мужчина средних лет с черными с проседью волосами и большими мешками под глазами.

— Я кое-кого ищу, — сказал ему Стоун.

Мужчина молча посмотрел на него, затем улыбнулся и произнес:

— Мне кажется, у нас с вами есть общие друзья.

— Чарли! — это был голос Шарлотты. Протянув руки, она бежала к нему из боковой комнаты.

— Слава Богу… — произнес Чарли, крепко обняв ее.

Шофер вел машину со скоростью семьдесят миль в час. Шарлотта сидела на заднем сиденье, крепко прижавшись к Чарли.

— Когда я вышла из дому на работу, то увидела белый фургон для перевозки риса. Как-то на днях меня подвозил такой же. Я сразу поняла, что это не просто совпадение. Я быстро уехала от дома. И единственное место, которое я могла придумать для того, чтобы спрятаться от них, была гостиница «Красная звезда».

Чарли поцеловал ее.

— Я страшно рад, что с тобой все в порядке. Ты нам нужна. Ты мне нужна. Ты мне очень нужна.

— Спасибо тебе, — тихо сказала она. — А Леман…

— Он мертв.

— Что?!

— Он знал, что никогда не сможет уехать из Москвы. Я ехал к нему, хотел попросить его о помощи. Он что-то принял перед моим приездом.

— Что-то принял? О чем ты говоришь?

— Он убил себя. И умер на моих глазах.

— Леман мертв?!

Стоун крепко сжал руку жены.

— Он когда-то очень много значил для меня, — произнес он, но что-то в его голосе подсказало ей, что он чего-то недоговаривает.

— Что случилось, Чарли?

— Позже расскажу.

Шарлотта вдруг выглянула в окно и сказала шоферу:

— Я знаю короткий путь туда, мы сэкономим минут десять. А они нам могут понадобиться.

Шофер, не привыкший к тому, чтобы им командовала женщина, проворчал:

— Может, сядете за руль?

— Нет, — отрезала она. — Просто делайте, что вам говорят, ладно? Я знаю все закоулки этого проклятого города, — и уже тише добавила: — Я знала, что когда-нибудь это может понадобиться.

«Волга» выехала на пустынную улицу на окраине Москвы. Это был бедный район на юге города.

— Тут, — скомандовал Стоун. Машина остановилась. Чарли поцеловал Шарлотту и вышел из «Волги».

— Будь осторожен! — крикнула она на прощанье.

Подойдя к гаражу, Чарли увидел Стефана Крамера.

— Чего же мы ждем? — спросил Стоун молодого русского. — Давайте войдем внутрь.

— Боюсь, что это невозможно.

— Что случилось, Стефан?

— Раньше этого не было, — ответил Крамер, подводя Стоуна к двери гаража Федорова, в котором его бывший сокамерник хранил взрывные материалы.

Облупленная дверь была измазана машинным маслом. На ней висел огромный замок очень сложной системы.

— Новый, — произнес Чарли. — Должно быть, совсем недавно повесили.

Оглядев замок, он повернулся к Стефану и сказал:

— Я отлично разбираюсь в замках.

78 6.57 утра

Незадолго до семи часов утра 7 ноября два человека в форме офицеров ГРУ подъехали к Мавзолею Ленина.

Красная площадь была темной и безлюдной, только милиционер мерял шагами вымощенную булыжником землю, да несколько караульных, расставленных по периметру, смутно виднелись вдалеке. Два гвардейца почетного караула неподвижно стояли у входа в Мавзолей.

Человек помоложе нес в руке ярко-голубую сумку с бомбой. Когда он и его начальник проходили через заднюю дверь Мавзолея, караульный отдал им честь. Он явно счел их посещение секретной проверкой. Все шло отлично.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Доброе утро, — ответил человек постарше и спросил: — Арсенал в подвале открыт?

— Нет, товарищ генерал-полковник. Вы же распорядились, чтобы туда никого не пускали. Он заперт.

— У кого ключи?

— У Соловьева, товарищ генерал-полковник.

— Он внизу?

— Да, товарищ генерал-полковник.

Они вошли и этажом ниже наткнулись на другого караульного, который тоже отдал им честь.

— Дайте мне, пожалуйста, ключи от арсенала.

— Да, товарищ генерал-полковник, — ответил он и начал снимать нужный ключ с большого кольца на его ремне.

Двое военных вошли в помещение и закрыли за собой дверь.

— Приступайте, — сказал генерал-полковник. Его голос эхом раздался в пустом помещении.

Взрывник присел на корточки и начал разгружать сумку. Он достал пластиковый кирпич, капсюли-детонаторы, гранаты, батарейки и моток проволоки. На его лице не отражалось никаких эмоций. Он установил цилиндр с газом в центре комнаты и разложил гранаты вокруг него.

Затем он приладил клапан выхода газа и наконец установил таймер детонатора на 11.10. В завершение всего подсоединил систему к электросети.

— Готово, — объявил он. — Сейчас двенадцать минут восьмого. Политбюро поднимется на трибуну в десять часов. В 11.00 газ начнет выходить из резервуара. Мало-помалу комната заполнится насыщенным кислородом, легковоспламеняющимся газом. Ровно в 11.10 сработает взрыватель и газ взорвется. Мавзолей разлетится на куски.

— Отлично. — Его начальник обошел комнату, тщательно осмотрев систему. Особое внимание он уделил клапану освобождения газа, прикрепленному к резервуару с пропаном. Наконец он сказал:

— Все сделано прекрасно. — Он еще раз огляделся. — Просто прекрасно.

Было 7.15.

В семь часов утра председатель КГБ был доставлен в Кремлевскую больницу на улице Грановского. Он жаловался, что не может двигать правой рукой и ногой. Его немедленно осмотрел лучший невропатолог клиники доктор Белов. После краткого обследования доктор пришел к заключению, что налицо все признаки удара, и распорядился переправить Павличенко в закрытую клинику в Подмосковье.

Очень быстро приехала «скорая помощь», и два симпатичных молодых человека, которые понятия не имели о том, что вот-вот должно было случиться в их родной стране, вошли в палату. Павличенко, улыбаясь, взглянул на них с больничной койки.