Московский Кремль

Когда-то давно по большим праздникам первым начинал звонить «Иван Великий», после чего к нему присоединялись голоса колоколов московских монастырей, затем – приходских церквей. На Пасху в Кремль мог прийти любой желающий и ударить в колокол «Ивана Великого». Не так давно эта древняя традиция возобновилась.

В третьем ярусе звонницы расположена церковь во имя Николая Гастунского, которую в XIX в. переместили сюда с Ивановской площади Кремля. Этот храм строился при Иване III на месте бывшего ханского двора и, таким образом, являлся символом освобождения Москвы от татарской зависимости. Некоторое время здесь служил дьяконом первопечатник Иван Федоров. К этой церкви с Соборной площади поднимается лестница на каменных столбах.

Почему колокольня получила свое название, до сих пор точно установить не удалось. Вероятно, это связано и с церковью Иоанна Лествичника, и с именами русских князей, боровшихся за освобождение Москвы от татарского ига, за независимость своего народа: Ивана Калиты, Ивана III и Ивана IV.

По названию колокольни стали называть и расположенную рядом площадь – Ивановская. Здесь находились судный и казенный приказы, откуда с высоких крылец громко возглашались царские указы и объявлялось о наказании виновных за различные проступки. Отсюда и пошла известная русская поговорка: «Кричать во всю Ивановскую».

У подножия Ивана Великого находится самый большой в мире колокол. Со стороны Ивановской площади можно разглядеть на нем изображение царя Алексея Михайловича, при котором был отлит самый большой в XVII столетии Успенский колокол. Судьба этого колокола оказалась печальной: он сорвался со звонницы и раскололся, а его части были переплавлены и использованы при отливке Царь-колокола.

Царь-колокол

Царь-колокол, самый большой в мире, пожелала иметь у себя Анна Иоанновна. Она попробовала обратиться к западным мастерам, но те не решились взяться за отливку этого гиганта. Тогда императрица пригласила русских литейщиков, отца и сына Маториных, людей в своем деле известных и пользующихся огромным уважением.

Мастера вырыли неподалеку от колокольни Ивана Великого десятиметровую яму и обложили ее кирпичом. Пришлось долго подбирать подходящий для колокола металл, поскольку его требовалось очень много. Его привозили в кремлевские литейные мастерские. Форма для будущего гигантского колокола, или болван, изготавливалась в вырытой яме. Работа велась в продолжение нескольких лет и была завершена к 1733 г. Наконец настал день отливки. Мастера, помолясь, пустили расплавленный металл из четырех печей, однако по неизвестной причине он весь стал уходить под землю, и отливку пришлось прекратить.

Через год решили сделать еще одну отливку. К этому времени старший Маторин умер, и ответственность пришлось взять на себя его сыну Михаилу. Отливка продолжалась ровно 1 час 12 минут. В этот раз все прошло на редкость удачно, и в литейной яме застыл невиданный доселе колокол. Еще три года лучшие русские мастера – Василий Кобелев, Петр Галкин, Петр Кохтев, Петр Серебряков – работали над украшением колокола. Поверхность Царь-колокола украсил тончайший рельефный орнамент, а также изображения государей – царя Алексея Михайловича и Анны Иоанновны. Здесь же находятся пять икон и надписи, повествующие об истории отливки: «Лит же сей колокол из меди прежнего, осми тысящ пуд колокола, пожаром поврежденного, с прибавлением материи двух тысящ пуд, от создания мира 7241, от Рождества же по плоти Бога Слова 1733».

Неизвестно, как дальше сложилась бы судьба этого чуда, но в 1737 г. в Кремле вспыхнул пожар. От нестерпимого жара и от того, что жители плеснули холодной водой на колокол, он треснул и от него отвалился кусок. Архитектор М. Ф. Казаков, освидетельствовавший колокол в 1797 г., писал: «А как на него множество в ту яму горевшего леса падало и огонь размножился, то, по незнанию бывших при том, для утушения оного заливано было водою, которая на колокол попадала, отчего сделалось на нем 10 больших трещин и край вышибло». Теперь колокол стал непригодным для звона. Так и пролежал Царь-колокол в яме ровно 99 лет. Несколько раз предлагалось извлечь его из земли, но идея смогла осуществиться только в 1836 г., когда архитектор Август Монферран – строитель Исаакиевского собора и Александровской колонны в Петербурге – соорудил специальные подъемные машины. Колокол появился над поверхностью земли, и его поставили на постамент, который наши современники могут видеть и сейчас. Под колоколом находятся языки от разных кремлевских колоколов, но сам колокол-великан так и остался без языка: быть может, он просто не был отлит, а быть может, не сохранился.

Для Царь-колокола собирались возвести новую звонницу, поскольку он был бы слишком тяжел даже для Ивана Великого. Вес гиганта равен 200 т, а отколовшийся кусок весит 11,5 т. Высота колокола 6,14 м, а диаметр составляет 6,6 м. Несмотря на то что этот колокол никогда не звонил, он является одной из самых чудесных достопримечательностей не только Москвы, но и всей России.

К северу от Успенского дворца находится Патриарший дворец с двумя домовыми церквями – во имя апостола Филиппа и «Двенадцать апостолов», с Крестовой, или Мироварной, палатой, личными покоями патриарха и монашескими кельями.

Патриарший двор в Кремле был основан в XIV столетии. В то время он располагался у Боровицких ворот. Когда Москва вела борьбу за объединение удельных княжеств в единое государство, митрополит Петр перебрался из Владимира, где тогда жили митрополиты, в Москву, подчеркнув таким образом первенство Москвы в делах Русской православной церкви. Чуть позже от Боровицких ворот двор патриарха перенесли на теперешнее место, и постепенно он стал обустраиваться. В 1450 г. при митрополите Ионе стал возводиться каменный дворец с церковью Ризоположения.

В начале XVII в., в период Смутного времени и польской интервенции, Патриарший двор, не уступавший в роскоши даже царскому Теремному дворцу, был разграблен, затем вновь отстроен. Здание, которое можно увидеть сейчас, строилось при патриархе Никоне в 1656 г. зодчими А. Константиновым, Д. Охлебининым и А. Макеевым. Когда патриарх шел на службу в Успенский собор или на прием к царю, то на колокольне Ивана Великого начинали звонить все колокола. Перед иерархом несли крест со свечой, а весь его путь кропили святой водой. Карету патриарха запрягали шестеркой лучших лошадей, а на карете ставили роскошно убранный драгоценными камнями золотой крест. Перед каретой два священника верхом на конях везли крест и патриарший посох.

Здание дворца четырехэтажное, и его стиль типичен для московской архитектуры того времени. В декоре фасадов использовались элементы владимиро-суздальского традиционного строительства. В Патриаршем дворце множество помещений, но особой роскошью отличается Крестовая палата, которую позже начали называть Мироварной. Это огромный зал на втором этаже, площадь которого составляет 280 кв. м, перекрытый одним сомкнутым сводом без единого столба.

Когда в XVII в. сюда прибыл антиохийский патриарх Павел Алеппский, то не смог сдержать своего изумления: «Зал поражает своей необыкновенной величиной, длиной и шириной, особенно удивителен обширный свод без подпор посередине». Приемный зал православного иерарха имел настолько же важное значение, как и Грановитая палата царского дворца. Здесь патриархи принимали царей и послов иностранных государств. Здесь устраивались церковные соборы и торжественные обеды. К столу царей приглашали в Вербное воскресенье, в праздник Успения Божией Матери и в день памяти митрополита Петра.

С 1763 г., после упразднения Петром I патриаршества и передачи дворца в ведение Синода, в этой палате варили миро – благовоние из масел, вина, воды и ароматических растений. Для этой цели была устроена печь, которую можно видеть и в настоящее время. В 1960-х гг. под дворцом проводились реставрационные работы, во время которых на глубине 11 м специалисты обнаружили деревянные срубы, датированные XI столетием.

Небольшой храм «Двенадцать апостолов» возводился на месте старого собора во имя Соловецких чудотворцев и части двора Бориса Годунова. Здесь патриархи служили каждый день, за исключением церковных праздников. С северной стороны собора пристроена открытая галерея, опирающаяся на столбы. Через эту живописную галерею храм соединялся с жилыми покоями патриарха.