Московский лабиринт Минотавра

–  Без проблем, поехали сейчас. Я пару бумаг подпишу и буду к твоим услугам.

Проскуров не обманул: через сорок минут его «Ауди» уже стояла в условленном месте.

–  Классная машина, - оценил Всеслав.
– Нана любила… любит на ней ездить?

Его мрачная оговорка не укрылась от Эдика.

–  Только не говори мне, что ее нет в живых! Дай Олега похоронить… Господи! Тетка совсем ума лишилась от горя. Кстати, я звонил в морг и в милицию, просил разрешения забрать тело. Вскрытие показало, что Олег в момент смерти был трезв и здоров.

–  Значит, предположение о потере сознания или сердечном приступе отпадает, - задумчиво произнес Смирнов.

– В общем, я и так это знал. Гайка…

–  Она могла сама раскрутиться, - перебил его Эдик.
– Мне гаишники сказали.

–  Послушай, ты же водитель. Не обманывай себя! «Хонда» - фирма надежная, и чтобы гайка крепления переднего колеса ослабилась, надо как минимум убрать фиксатор.

Проскуров понуро молчал.

–  Не трави душу, - выдохнул он уже у самого дома.
– Понимаю, что ты прав, а соглашаться не хочу. Кому понадобилось убивать Олега? У меня голова кругом идет! Нана пропала, брат погиб, тетка едва дышит, мать голосит, отец лекарства глотает. Еще похороны как-то пережить надо.

–  Да, конечно.

Они поднялись в лифте на пятый этаж. Эдуард возился с замками, руки дрожали.

–  Нервы ни к черту, - оправдывался он.
– Ночь не спал, выпил лишнего. Входи.

Квартира Проскурова ничем не напоминала квартиру Смирнова - гораздо более просторная, обставленная современной мебелью, много стекла, много света, прозрачные гардины на окнах, цветы на полу в керамических горшках.

–  Видна равнодушная рука дизайнера, - неодобрительно хмыкнул сыщик.
– Если б я случайно зашел, ни за что не догадался бы, кто здесь живет. Безликий интерьер.

–  Не буду отрицать. Внутреннее убранство помещений не по моей части. Думал, Нана переделает все по своему вкусу, а ее тоже не особо интересовал домашний уют. Чисто, удобно - и ладно.

Смирнов ходил из комнаты в комнату, не переставая удивляться: на первый взгляд ничто в этой квартире не выдавало присутствия Наны. Женских безделушек не оказалось, косметика хранилась в ящике туалетного столика, там же лежали несколько подаренных Эдиком жене золотых украшений. Вещи Наны аккуратно висели в шкафу.

–  Это все я покупал, - сказал Проскуров.
– И шмотки, и обувь, и белье.

–  У нее что, ничего не было?

–  Было, но… мы решили начать новую жизнь, и я предложил ей все старые вещи выбросить. Она не обиделась, засмеялась и согласилась. В общем, почти все оставшееся имущество Наны уместилось в одном чемодане. Она же в Москве квартиру снимала, ничего лишнего не приобретала.

–  А книги?

–  Они здесь, на полке, - Эдик указал на черный матовый стеллаж.
– Все по искусствоведению.

Всеслав бегло просмотрел издания: архитектура древней Индии, китайский фарфор, античность, поздняя готика, ренессанс, маньеризм. Никакой системы. Вкусы и пристрастия Наны по принадлежащим ей книгам определить невозможно.

–  Куда делся ее чемодан?
– со вздохом поинтересовался сыщик.

–  Я его в гараж отнес. Он пустой!
– Проскуров не скрывал удивления.
– В нем ты точно ничего не найдешь. Разве что стенки двойные или дно. Тряпки Нана отнесла на помойку, а книги перед тобой. Да в чем дело?

Смирнов пожал плечами. Если бы он знал!

–  Ума не приложу, где искать твою супругу. Ни одной зацепки. Не в Грузию же лететь к ее родителям и друзьям детства?

–  Стариков инфаркт хватит, - испугался Эдик.
– Повремени с этим визитом. Может, все выяснится?

–  А если нет?

–  Чем тебе помогут родители Наны?

Всеслав и сам сомневался, что поездка в Тбилиси окажется полезной. Чутье подсказывало: разыскивать пропавшую жену друга следует в Москве.

–  Но ведь неизвестно, за какой кончик потянуть, чтобы узелок развязался?
– лениво возразил он.
– Тут шашкой не рубанешь, тут тонкость требуется.

Подавленный исчезновением супруги и смертью брата, господин Проскуров угрюмо молчал. Он по пятам следовал за Смирновым, который выдвигал ящики, перебирал вещи на полках, заглядывал в шкафчики.

–  Что ты надеешься отыскать?
– не выдержал хозяин квартиры.
– Скажи, ради бога!

–  Записную книжку Наны, фотографии, письма какие-нибудь.

–  Вот, возьми альбом, здесь и наши свадебные фото, и несколько любительских, которые принесла Нана. Ее документы у меня в домашнем сейфе, паспорт, свидетельство о рождении и диплом. А блокнот был у жены в сумочке, я говорил.

–  Поставь чаю, - попросил Смирнов, чтобы отвлечь внимание удрученного Эдика от своих действий.
– Пить хочется. Сладкое есть?

–  Есть. Печенье, конфеты. Любишь трюфели?

–  С детства.

Проскуров удалился в кухню, а сыщик сел на диван просматривать альбом. Его не покидало чувство недоумения и растерянности. Чего-то в происходящем он никак не мог понять. Был во всем этом какой-то блеф, какая-то нелепость, фальшь.

Фотографии из альбома запечатлели обычные вещи, сценки институтского выпуска: Нана в скромном облегающем платье лилового цвета, получающая из рук дородного мужчины диплом и памятный сувенир; хохочущие девушки с цветами в волосах; стайка выпускников, прогуливающихся по набережной. А вот свадьба. Нана потрясающе красива в грузинском национальном костюме, Эдик, смущенный и немного неуклюжий, в обычном пиджаке и брюках, рядом с ней. Почему же он не оделся по-грузински? Один из снимков выскользнул и упал на пол. Смирнов наклонился. Где же фотография? Придется лезть под диван.

Он заглянул в пространство между нижним краем дивана и полом. Красивый паркет, дубовый, наверное! Фотография лежала рядом с каким-то предметом. Диван стоял на ножках, и можно было свободно просунуть руку, чтобы достать улетевший снимок и заодно забытую под диваном вещицу.

–  Что ты делаешь?
– воскликнул вернувшийся из кухни с чаем Проскуров. Он чудом не уронил поднос с чашками и сластями.

–  Извини, снимок доставал. А там еще вот что валялось.

Эдик, бледный, как стена, не сводил глаз с предмета, извлеченного сыщиком из-под дивана. Это была припорошенная пылью женская кожаная сумочка.

–  Дай…

–  Что с тобой?

–  Это сумка Наны! Я думал… Как это может быть?! Она же взяла ее с собой!

–  Минуточку!
– Смирнов открыл сумку: она была пуста. Абсолютно. Открывая отделение за отделением, он убедился, что в них ничего нет.
– Это сумка твоей жены? Ты уверен?

–  Я сам покупал ее… Других у Наны не было. Старую мы выбросили… Боже мой!
– Он поспешно поставил поднос на журнальный столик, схватился за голову.
– Ничего не могу понять! Как она очутилась под диваном?