Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель

– Там, – кивнул Михаил, – видите два окна справа? Нина в маленькой комнате, подпольщики – в прихожей и большой.

– Как незаметно подойти к дому?

– Лучше со стороны огорода. Во дворе дровяной сарай, вдоль него можно пробраться к самой двери.

– Хорошо, показывай дорогу.

– Но ведь мы договаривались, что я только доведу вас до места…

– Вперед, – жестко приказал Краух и ткнул Михаила в бок пистолетом.

Ползком добрались до дома, перелезли через низенький заборчик и перебежали к дровяному сараю. Укрываясь за ним, прошмыгнули к крыльцу. Во дворе и доме было тихо, никто, казалось, не заметил их приближения.

Вилли знаком велел Семенову оставаться на месте, а своим людям глазами показал на дверь. Те осторожно поднялись на крыльцо и приготовились к штурму. Сильным ударом один из гестаповцев вышиб дверь и ворвался в дом. Тут же грянули выстрелы, оба немца повалились на крыльцо – стреляли сразу с нескольких сторон. Вилли понял – засада. Он бросился назад, но далеко убежать не успел – Мишка прыгнул на него сзади и повалил на снег. Сцепившись, они покатились по двору.

Выстрелы стихли, на крыльцо выскочили подпольщики. Миронов первым подбежал к Крауху и точным ударом оглушил его. Штурмбанфюрер перестал сопротивляться и обмяк. Михаил с трудом поднялся, держась за бок, на шинели быстро расплывалось красное пятно. Краух успел-таки выстрелить…

– Ты ранен? – взволнованно спросил Алексей.

– Нет, скорее, убит, – чуть слышно прошептал Мишка.

Он побледнел и стал медленно оседать на снег, Миронов подхватил его под руки.

– Держись, сейчас я тебе помогу…

– Слишком поздно, – прошептал синими губами Михаил, – передай отцу, что я не предатель…

Глаза его закатились, и он бессильно повис на руках у Миронова.

– Мишка, не умирай! – отчаянно крикнул Алексей.

– Рана смертельная, ты ему ничем не поможешь, – сказал подошедший Ян Петерсен.

Алексей опустил тело друга на снег. Мишка лежал, закрыв глаза. Казалось, что он спит, но из-под шинели по мерзлой земле растекалась струйка крови.

– Ведите пленного в дом, – приказал Петерсен.

Подпольщики помогли Крауху подняться и втащили внутрь. В комнате его посадили на стул, налили немного водки и заставили выпить. Штурмбанфюрер, видимо, еще не до конца пришел в себя – со страхом переводил взгляд с одного подпольщика на другого. Но вскоре взгляд его стал тверже, и он сказал:

– Поздравляю, вы ловко подстроили мне ловушку.

– Вы хотели видеть подпольщиков, господин Краух, – ухмыльнулся Петерсен, – вот они, перед вами. Согласитесь, вы проиграли…

Вильгельм мрачно кивнул.

– Что со мной будет?

– У меня к вам деловое предложение, – ответил Петерсен. – Вы говорите, какой шлюз будет взорван, а я обещаю сохранить вам жизнь. Хотя сделать это, честно скажу, будет весьма непросто – товарищ Сталин приказал расстреливать всех гестаповцев на месте, даже тех, кто добровольно сдался в плен. А вас мы захватили с оружием в руках… Итак, я задам вопрос. Если вы ответите правильно, то я сохраню вам жизнь, нет – расстрел на месте. Понятно?

Краух снова кивнул.

– Какой шлюз будет взорван?

– Это абсолютно секретная информация, даже мой начальник, бригаденфюрер фон Вернер, не знает. Что уж говорить обо мне… Единственное, что я могу сказать, – нам приказали отступать по Ленинградскому шоссе и ни в коем случае не по Волоколамскому! Думаю, это как-то связано с затоплением города…

– Ладно, теперь другой вопрос – когда произойдет взрыв?

– Скорее всего, когда ваши войска уже будут в городе.

– Это вполне ожидаемо. Ничего нового вы, господин Краух, мне не сказали… Кстати, как и кем будет доставлен приказ о взрыве?

– Обычным офицером связи. На телефон фон Грот не надеется, скорее всего, к этому времени его уже отключат. Это все, что я могу сообщить, поверьте.

– Ладно, Вилли, сохраню вам жизнь, как и обещал… Хотя, честно сказать, шлепнул бы с большим удовольствием.

Краух заерзал на стуле.

– Заприте его в подполе, чтобы не убежал, – приказал Петерсен.

Штурмбанфюрера увели, в комнату вошла Нина.

– Как думаешь, он сказал правду?

– Похоже на это – нашим частям тоже приказали эвакуироваться по Ленинградке…

– Значит, восьмой шлюз, он как раз расположен возле Волоколамского шоссе, – решил Петерсен. – Удобное место – низкое, вода разольется далеко. Но надо все-таки уточнить время… Думаю, твой приятель-полковник нам поможет.

– Он мне не приятель, – обиделась Нина, – а теперь даже и не начальник. Как мы с ним свяжемся?

– В двух километрах отсюда есть железнодорожный разъезд, а в домике смотрителя – телефон. Если его еще не отключили, то мы успеем поговорить с Остерманом.

На разъезде

До домика смотрителя добрались за полчаса, он казался необитаемым. Но когда Ян постучал условным стуком в дверь, на пороге сразу появился хозяин – крепкий мужчина лет шестидесяти.

– Здравствуй, Иван Михайлович, все тихо?

– Вроде бы да, заходи скорее.

Смотритель пропустил гостей и запер дверь.

– Телефон работает? – спросил Ян.

– Да, пока действует, звони.

Петерсен подошел к черному массивному аппарату, висевшему на стене, и набрал номер. Потом передал трубку Нине. Сначала послышались длинные губки, потом раздался мужской голос, говоривший по-немецки:

– Остерман слушает!

– Карл, это я, Нина, – сказала Рихтер.

– Где ты находишься? Господи, ты знаешь, что тебя разыскивает гестапо? Ко мне уже сегодня приходили из управления и расспрашивали о тебе…

– Я в гостях у своего мужа, и он очень хочет поговорить с тобой. Но сначала убедись, что нас никто не подслушивает. Секретарша Марта излишне любопытна…

– Хорошо, я сейчас.

Краух вылез из-за стола, подошел к двери и тщательно запер ее на ключ. Потом вернулся к столу и снова взял телефонную трубку.

– Теперь можно говорить свободно.

– Добрый вечер, полковник, – раздался голос Яна Петерсена. – Мы выполнили свою часть нашего договора – Краух находится у нас. Теперь вам пора выполнить свою часть…