Московский вектор
Шрифт:
– Много чего, – тут же ответил человек у него за спиной. – Начнем с элементарных вопросов. Но помни: в игре два железных правила. Первое: если расскажешь правду, я тебя не убью. Второе: если начнешь врать, прострелю глотку. Все понятно?
Фадеев быстро закивал.
– Разумеется, понятно.
– Вот и хорошо, – ответил неизвестный, плотнее прижимая дуло к шее пленника. – Тогда начнем…
Штаб противовоздушной обороны
Киев, Украина
Старшие офицеры, ответственные за безопасность
– На ближайших к границе с нами истребительных и бомбардировочных базах скапливаются войска, – сообщил полковник с хмурым видом. – Мы перехватили несколько сообщений с воздуха и ответы диспетчеров, на основании которых сделали вывод: под Брянском, Курском, Ростовом и другими городами россияне готовятся к весьма подозрительным операциям.
Один из офицеров немного наклонился вперед.
– Но ведь нельзя полагаться исключительно на обрывки перехваченных данных, – заявил он.
– Конечно, нельзя, – согласился полковник. – Однако наши данные особенные: запросы летчиков из различных самолетов разрешить посадку. В каждом случае диспетчеры строго напоминали им о запрете выходить на радиосвязь, отдавали распоряжение следовать визуальным указателям, о которых экипажам сообщили перед вылетом.
– Что-то тут не так, – пасмурно согласился генерал-майор ПВО. Он командовал полком «Миг-29», базировавшимся под Киевом. – Ни один военачальник не отдаст такого приказа летчикам на учениях. Тем более зимой! Слишком велик риск. Такое впечатление, что россияне пытаются скрыть от нас секретные маневры.
Полковник, который вел совещание, кивнул.
– Вот именно, товарищ генерал. К тому же слишком уж перемещение масштабное. У границы собираются наземные, воздушные и ракетные войска… Огромное множество.
Последовало мрачное молчание. Выход на радиосвязь запрещают в исключительных случаях: когда не желают, чтобы о сосредоточении и распределении сил узнал перед боем враг. В мирное же время система радиосигналов более надежна и удобна и для авиации, и для танкистов, и для артиллерии, и для пехоты.
– Еще какие-нибудь признаки агрессии имеются? – спокойно поинтересовался командир зенитно-ракетных комплексов.
– Россияне проводят гораздо больше, чем обычно, приграничных самолетовылетов, – сообщил полковник. – И несколько раз «случайно» проникли на нашу территорию – улетели за пределы границы на двадцать – тридцать километров.
– Проверяют нас на вшивость, – высказал предположение другой генерал, плотный человек лет пятидесяти с небольшим. Он командовал радиолокационной станцией в Конотопе. – Хотят знать, насколько быстро мы засекаем проникнувший в наше воздушное пространство чужой летательный аппарат. Каждый раз, когда они «случайно» к нам заглядывали, у границы крутился самолет электронной разведки.
Он повернулся к седоволосому главнокомандующему ПВО, генералу-лейтенанту Лищенко. Тот слушал товарищей и пробегал глазами по предоставленным подчиненными
записям.– Каково ваше мнение, генерал?
Лищенко не ответил.
– Генерал?
Один из офицеров, что сидел рядом, протянул руку и осторожно прикоснулся к плечу Лищенко. Тот повалился на стол, с его головы стали клоками выпадать волосы. Кожу под ними покрывали жуткие язвы. Генерала затрясло, точно в лихорадке.
Вокруг испуганно заохали.
Полковник, который дотронулся до соседа, в ужасе взглянул на собственную руку и схватил трубку ближайшего телефонного аппарата.
– Соедините меня с медицинским центром! Срочно!
Час спустя низкорослый, не поддающийся описанию капитан ПВО стоял у окна своего тесного кабинета и со злорадным удовлетворением наблюдал суматоху во внутреннем дворе. Врачи и медсестры в биозащитных костюмах погружали в машины «Скорой помощи» перепуганных генералов. За последнее время заболело и погибло слишком много военачальников и ведущих политиков. Рисковать больше не желали: всех, кто присутствовал на сегодняшнем совещании, решили закрыть на строгий карантин.
Капитан улыбнулся. Три дня назад он вылил содержимое пузырька в обычный завтрак генерала Лищенко – тарелку с кашей. Результат столь безобидного поступка превзошел все ожидания капитана. Противовоздушную оборону Украины как будто обезглавили – полностью лишили командования в критический момент.
Капитан, проживавший на Украине, но русский по крови и преданный России, отвернулся от окна, снял телефонную трубку. И набрал секретный номер, который ему сообщили несколько недель назад.
– Да? – ответили на том конце провода.
– Говорит Рыбаков, – спокойно произнес капитан. – У меня хорошие новости.
Кремль
Российский президент Виктор Дударев взглянул на коренастого седоволосого человека и сдвинул брови.
– Говоришь, Кастилья собирается организовать встречу с союзниками, чтобы обсудить, как бросить нам вызов? Секретную? Ты уверен?
Алексей Иванов сдержанно кивнул.
– Наш человек из Белого дома прислал весьма подробный доклад. Источники в правительствах приглашенных государств сообщают то же самое.
– Когда?
– Остается менее двух суток, – ответил глава Тринадцатого управления.
Дударев встал из-за стола, прошел к окну. С минуту смотрел на освещенный фонарями двор, потом повернулся и снова взглянул на Иванова.
– Что конкретно известно американцам?
– Далеко не все, – заверил его Иванов. – В основном сплетни и догадки. – Он пожал плечами. – Но копают они глубоко и старательно, бросают на поиск ответов все силы.
Президент кивнул и смерил разведчика сердитым взглядом.
– Курьер с вариантом ГИДРЫ уже прибыл в США?
– Да, – с уверенностью ответил Иванов. – Сейчас он в Нью-Йорке, вот-вот отправится в округ Колумбия.
– Хорошо. – Дударев опять отвернулся к окну и, увидев в стекле свое кривое отражение, сильнее насупился. – Дай сигнал агенту: Кастилья должен уйти с дороги как можно быстрее. До секретной встречи с союзниками. – Он резко повернулся к Иванову. – Понятно?
– Так точно, – спокойно ответил тот. – Будет сделано.