Московское царство

То же самое правило распространялось на слободы в окрестностях Москвы (статья 5), так же как и на слободы в провинциальных городах (статья 7).

В качестве общего принципа было провозглашено, что с этого времени «больше не будет иных слобод ни в Москве, ни в провинциальных городах, кроме как государевых» (статья 1).

Еще одним важным пунктом в законодательстве «Уложения», касающемся горожан, было правило насильственного возвращения к тяглу тех прежних членов городских общин, которые незаконно вышли из общины, продав свои усадьбы не облагаемым налогом персонам и учреждениям или став их закладчиками. На будущее всем посадским было строго запрещено становиться закладником под патронажем какой-либо белой персоны или учреждения. Виновные же будут приговорены к суровому наказанию – избиению кнутом и высылке в Сибирь (статья 13).

С другой стороны, тем посадским, которые до 1649 г. переехали из провинциальной городской общины в Москву, или наоборот, либо же из одного провинциального города в другой, было дозволено оставаться в их новых усадьбах, и властям было запрещено высылать их обратно в места их первоначального жительства (статья 19).

«Уложением» узаконивалась облагаемая налогом городская община, основанная на принципе уравнивания прав и обязанностей ее членов и совместной гарантии выплаты налогов с их стороны.

Это установление удовлетворяло финансовые и административные нужды Московского государства и, в то же время, желания большинства самих посадских. Однако несмотря на принцип уравнивания, на котором община основывалась, с экономической точки зрения в общине было три уровня членов: богатые, средние и бедные, и этот факт был узаконен в самом «Уложении», которое определяло три слоя (статьи) посадских: лучшая, средняя и меньшая статьи.

Согласно шкале возмещении за оскорбление чести, лучшие посадские должны были получать по семь рублей с обидчика, средние – по шесть, а меньшие – по пять (глава Х статья 94).

Богатейшие (главным образом, оптовые) купцы и промышленники стояли значительно выше городских общин. Большинство из них жило в Москве. Они не платили налогов, но должны были служить в царской финансовой администрации. Высокий уровень их социального и экономического положения ясно демонстрировался их местом на шкале возмещении за оскорбление чести по сравнению с посадскими.

Возмещение за оскорбление члена семьи Строгановых (у Строгановых был уникальный чин – «именитые люди») было установлено в размере ста рублей; за оскорбление «гостя» (богатейшего оптового купца) – пятьдесят рублей. На следующая уровне находилось объединение богатых купцов (гостинная сотня). Этот уровень подразделялся на три слоя. Возмещения для каждого из них соответственно равнялось двадцати, пятнадцати и десяти рублям.

Следующий уровень купеческого объединения – суконная сотня – подразделялся таким же образом. Суммы возмещения составляли 15, 10 и 5 рублей. С точки зрения экономической и социальной, это была промежуточная категория между гостинной сотней и посадскими.

Именно из высшей прослойки посадских правительство заполняло вакансии среди членов гостинной и суконной сотен. Будучи переведен в подобное объединение, посадский из провинциального города должен был продать свою усадьбу и дело и переехать в Москву (глава XIX статья 34).

Гости занимали влиятельную позицию в московском правительстве, и голос гостинной и суконной сотни должен был приниматься в расчет администрацией во многих случаях. Обычная городская община посадских, хотя и вела автономную внутреннюю жизнь и представительствовала на собраниях Земского Собора, не имела постоянного голоса ни в центральной, ни в провинциальной администрации. Конечно, общины могли воспользоваться своим правом обратиться с петицией в случае какого-либо серьезного конфликта с администрацией. Однако на подобные петиции, если они не были поддержаны гостями и купеческими объединениями, правительство далеко не всегда обращало внимание. Тогда для посадских оставался единственный путь – открытый мятеж.

Шанс на успех подобных мятежей зависел от единства движения в городе, но различия в политических и экономических интересах между гостями и посадскими делали такое единство почти недостижимым.

Помимо того, всегда существовала возможность конфликта среди самих посадских, чей верхний слой часто поддерживал гостей и крупные купеческие объединения. Подобное отсутствие согласия между различными слоями купцов и посадских подорвало мощь волнений в Новгороде и Пскове в 1650 г. 933

933. Об этих восстаниях см.: Тихомиров, «Новгородское восстание»; его же, «Псковское восстание».

6. Религиозное возрождение (1634 – 1652 гг.)

I

Неудачный исход Смоленской войны (1632-1634 гг.) серьезно нарушил московские военные и политические планы, но не прервал надолго процесса укрепления царского правительства и экономического подъема страны.

За этим стояло усиление крепостного права, фактически узаконенное в своде законов 1649 г. Последовавшие увеличение бремени налогов и дальнейшее подчинение крестьян землевладельцам явилось главной причиной народного недовольства и бунтов 1648-1650 гг. Примерно в то же самое время царское правительство оказалось лицом к лицу с возможностью новой войны с Польшей из-за того, что на Украине началась освободительная война против польского режима, и украинский народ обратился к царю за поддержкой.

Два последовавших за Смоленской войной десятилетия имели большое значение для интеллектуальной и духовной жизни русского народа. Это было время интенсивно возрастающего влияния западной технологии и искусства, а также западного образа жизни на русское общество, и это влияние сказывалось, в первую очередь, на высших классах. Эта тенденция была связана с подъемом светского духа в целом. Продолжая признавать религиозную и этическую ценность церкви многие русские люди стремились (сознательно или подсознательно) к тому, чтобы держаться независимо от сурового вмешательства церкви в такие вопросы, как образ жизни, развлечения, художественный и литературный вкус и жажда светских знаний.

Ценность этих знаний, по всей вероятности, понимали просвещенные члены московского правительства. Москве требовались не только технические и военные эксперты, но и люди с соответствующей подготовкой для ведения международных отношений. Московский Посольский приказ приглашал все большее количество лингвистов в качестве устных переводчиков и переводчиков иностранных документов. Так русские знакомились с некоторыми западными литературными и научно-исследовательскими трудами.

Потребность в образовании ощущалась также и в сфере церкви. В этом случае, могучий источник западного типа учености существовал в Западной Руси в Киевской академии. Консервативные московские церковники, вроде патриарха Филарета, с подозрением относились к присутствию «латинских ересей» в киевских книгах, но, несмотря на это, московиты вынуждены были пользоваться киевской церковной литературой, поскольку ее научный уровень был выше, чем в их книгах. Просвещенные издатели Московского печатного двора прекрасно понимали ценность киевских методов в подготовке новых изданий церковных учебников и прочих религиозных книг. Ведущим московским издателем церковной литературы в 1630-х и 1640-х гг. был священник Иван Наседка, ученик Дионисия из Троицкого монастыря.

Исправление церковных книг было одним единственным проявлением духа возрождения русской церкви в тот период. Среди въедающихся фигур в этом движении были другие ученики Дионисия – священник Иван Неронов (родился в 1591) и исповедник царя Алексея архиерей Стефан Вонифатьев (дата рождения не установлена). К молодому поколению в этой группе относились будущий патриарх Никон (год рождения – 1605) и будущий предводитель старообрядцев протопоп Аввакум (родился в 1620 г.). На пике активности (конец 1640-х и начало 1650-х гг.) эту 1руппу иногда называли «Любящими Бога» или «Ревнителями благочестия».