Москва - 36
Шрифт:
'Неужели это то о чём я думал последние два дня? Сделанные по спецзаказу из крупповской стали ключи от комнат управления, невозможно спутать ни с чем другим. Бокий что, в нарушение всех инструкций сделал себе дубликаты? А что вполне мог, инструкции писаны для простых людей, а не для небожителей'.
Обжигаясь, выпиваю стакан чаю и вылетаю в пустынный в этот час коридор. 'Не дрейфь, если что, найдёшь что соврать... ошибся дверью, или нашёл ключи Бокия- решил проверить к чему подходят. В конце концов, Я- Чаганов'.
Прислушиваюсь, не открывая двери, как там Новак, показалось даже, что
'Что за хрень? 233, 351, 417... а рядом в скобках W1, R2, T3... Где советские буквы? Как найти карточку Мальцевой Марии'?
Дёргаю наудачу первый ящик, выхватываю тонкую папочку.
'Мамаева Лариса Ивановна, кличка 'Лора', 1910 года... Не то... дальше, Попков Евграф Лукич, кличка 'Дед'. Понятно, здесь только краткие данные и дактокарты, отсортированные по группам Гальтона-Генри. Как же Оля не догадалась сообщить мне свою группу? Хотя кто мог предположить, что у меня появится доступ в святая святых'?
Выхожу в коридор, закрываю дверь, меня немного потряхивает от волнения. Из-за поворота появляется знакомый в лицо сержант, киваю ему в ответ на приветствие и поворачиваю ключ в замке.
'Не повезло... хотя ничего подозрительного. На двери только номер комнаты'.
– Чья очередь в столовую за кипятком бежать?- Авдеев выразительно смотрит на меня.
– Всё закрылась столовая,- Бросаю взгляд на часы и мы оба с Валентином поворачиваемся к Лосеву.- а давай попросим нашего новоиспечёного кандидата физико-математических наук, у него столько разных приспособлений: горелки газовые, генераторы высокочастотные а, на худой конец, сухой спирт.
Перед отъездом в Испанию, будучи в Ленинграде, я зашел в физтех и попросил Абрама Фёдоровича подготовить документы в ВАК на Лосева, который пять лет работал у него в лаборатории полупроводников, на присвоение тому звания кандидата физ-мат наук без защиты диссертации, по совокупности заслуг (как и произошло в реальной истории).
Извещение из Высшей Аттестационной Комиссии за подписью Межлаука пришло на домашний адрес первого апреля и Олег, опасаясь розыгрыша, целый день звонил по знакомым и выяснял подробности присвоения.
– Легко,- вставил модное словечко Лосев и начал разводить огонь в спиртовке.- только скоро лето и нам уже сейчас надо подумать о холодильнике. Какие будут предложения?
– Купим холодильник?- Авдеев пошёл за водой.
– Сами сделаем, на элементах Пельтье!- Осенило меня.
– Это как?- Замирает на секунду со спичками в руках Олег.- Ничего не выйдет, пробовал я в Нижнем пропускать ток через спай висмутовой и медной проволоки, только охлаждения почти нет из-за нагревания этих самых проводов.
– Ты просто повторял опыт
Пельтье, это- уже пройденный этап.- Делаю загадочное лицо.-Тут сообщение пришло, что если вместо висмута взять теллурид висмута (полупроводник с отрицательной проводимостью) и соединить его медным проводом с кремнием, то получится охладитель необычной силы.– То есть запирающего слоя нет?- Уточняет Олег.
– Нет, конечно, полупроводники друг друга не касаются. Только вот я о чём подумал, кремний у них был положительной проводимости: от бора чистить его не умеют.
– Пожалуй,- Лосев принимает от Валентина и ставит на огонь тонкостенную банку с водой.- можно даже дополнительно легировать его акцептором.
– Опять заговорили на птичьем языке...- деланно обижается Авдеев.
– А ты, давай, переходи в нашу веру,- шутливо толкает его в бок Лосев.- дни электронной лампы уже сочтены.
– Лошадка она себя ещё покажет...- по-будённовски подкручивает несуществующий ус Валентин.
'В Гиредмет надо позвонить Сажину, чёрт его знает, может быть этот теллурид висмута дороже золота'.
– Николай Петрович?- Делаю знак расшалившимся сотрудникам.- Здравствуйте, это- Чаганов.
– Вениамина Аркадьевича арестовали!- Вместо приветствия выпаливает Сажин.
– Когда?
– Только что!
'Зильберминца взяли... плакал наш германий. Как лавина пошла. Ну что я могу сделать'?
Помню перед расставанием, стоя в подворотне под пронизывающим холодным ветром, расстроенная Оля предложила, в сердцах, убить Ежова.
– А дальше что?- Резко возразил тогда я.- Те, которые 'при любой власти не пропадут', ударят с тыла в 41-ом... Не надо нам встревать в это. Перед войной не должно быть двоевластия.
Ничего Оля тогда не ответила, да и моя убеждённость в тех словах ныне ослабла...
– Понятно,...- замолкаю я на мгновение.- хорошо я разберусь. Вы завтра на месте с утра?
– Да, конечно, Алексей Сергеевич.- Веселеет он.
– Отлично, до завтра. Дело у меня к вам есть.
– Что случилось?- Тревожно глядят на меня соратники.
– Ничего, всё нормально.
'Блин, ну что делать, идти Ежова мочить'?
Сопровождаемый чуть подотставшими филёрами-телохранителями (ночные прогулки им явно не по душе), сворачиваю в Докучаев переулок к своему дому, останавливаюсь под фонарём у подъезда и смотрю на часы. Три тридцать утра. Машу им рукой (сопровождающие останвливаются, поворачиваются друг другу и шарят по карманам в поисках папирос).
'Позиционируют себя 'наружкой'? Или телохранители злятся на меня за ночные пробежки'?
Закрываю дверь на засов, тянусь к выключателю в прихожей, поворачиваю его и... что-то мягкое и волнующее прижимается ко мне сзади, а две шершавые девичьи ладошки застят глаза. 'Молчание... ну меня на это не купишь'.
– Товарищ Ежов?- Шепчу я официальным тоном.
Кто-то сзади сдавленно фыркает, объятия ослабевают и после недолгой борьбы передо мной предстаёт боевая подруга и отважная хронопутешественица, которой мне так не хватало в последнее время. Смотрим друг на друга глупо шучу. широко раскрытыми глазами, улыбаемся и боимся сморгнуть, чтобы не спугнуть набравшиеся слёзы.