Москва атакует

– Странник слушает, – вышел на связь Токарев.

– Молодцы, ребята, – раздался в гарнитуре голос Калюжного, – отлично сработали, по нашим данным, полностью уничтожено около пятидесяти единиц бронетехники, три вертолёта, потери по личному составу неизвестны, а теперь уходите к дому. Сейчас по дороге работают «Грады», они зададут там жару. Если Москва не поймёт предупреждения, то её потери будут так велики, что теперь они свой путь не скоро продолжат. Всё, конец операции. Кстати, как прошло, все целы?

– Нет, – доложил Вадим, – в роте потери, девять двухсотых и пять трехсотых. Правда, легкие – переломы и контузии.

Вадим снова вышел на командирскую волну.

– Говорит Первый, получен приказ на отход, повторяю – операция закончена. Уходим по запасному маршруту, до встречи дома. Как поняли?

– Поняли тебя, Первый, – синхронно отозвались Стрелок и Топаз.

Вадим посмотрел на помятый «Тигр», который уже стоял на колесах, бойцы вышибли поврежденный триплекс, и теперь машина могла двигаться. Туда уже загрузили раненых. За руль сел сам Костя.

– Всё, ребята, давайте домой, – скомандовал Токарев и пошёл к своей машине.

Тело Тимура уже положили к задней двери, упаковав в целлофановый мешок. Операция была закончена, но потери омрачили радость победы.

Вадим достал пульт дистанционного управления и нажал кнопку, активируя две мощнейшие мины, которые установили в пяти километрах от места засады. Если бы он знал, как удачно выбрал место для них… Две мины М-225 сработали именно в тот момент, когда мимо них проходили три оставшихся «Панциря» и «Тунгуски». Мины были не простыми, их приняли на вооружение не как мины, а как управляемые артиллерийские орудия, поскольку активируются они исключительно с пульта, а действие… При поступлении с пульта управления команды на взрыв срабатывает пиропатрон, сбрасывающий маскировочный слой грунта и крышку мины. Затем запускается ракетный двигатель, кассетная боевая часть поднимается на высоту сорока метров, после чего из кассеты на расстояние восьмидесяти метров выбрасываются суббоеприпасы в количестве 40 штук. При касании взрывателем поверхности земли или машины происходит взрыв. Поражение людям наносится осколками (в радиусе 17 м), а машинам – кумулятивной струей, прожигающей до 30 мм брони. Обе мины были начинены комбинированными элементами как противопехотными, так и противотанковыми. Две эти мины натворили дел, причем почти столько же, сколько и вся засада вместе взятая. Во всяком случае на них можно было записать почти все «Панцири».

Москва. Генерал Дугин. 23 июля 2015 г.

– Генерал, точных данных по потерям у нас нет, но примерные цифры – около трехсот человек погибли, ещё около пятисот ранены, потери в технике – сто одиннадцать единиц, причем потеряны все «Панцири» и половина «Тунгусок», остальное: легкая бронетехника, двадцать шесть танков и три вертолёта, два вместе с экипажами. Потери противника неизвестны, на дороге обнаружен один взорванный «Тигр», количество погибших в нём людей установить не удалось, но не меньше трех человек, плюс три тела нашли в лесу на позиции, убиты при заградительном обстреле.

Дугин устало потер переносицу и посмотрел на вытянувшегося полковника.

– Твою мать! – не выдержал он. – Они, значит, потеряли шесть человек и «Тигр» и отошли, а вы, дол…ебы, потеряли сто единиц брони, триста двухсотыми и пять сотен трехсотыми? Вас, как детей… – Генерал огляделся, переступил через оторванную руку и пошёл по пепелищу в сторону штабного «Тигра», который стоял метрах в двухстах, из-за завалов сожжённой техники он просто не смог проехать к месту, где носился полковник, командовавший головной колонной.

Генерал понимал, что это его ошибка, и за ошибку придётся отвечать. Они опять не учли способность противника к сопротивлению. Последствия удара ещё предстоит посчитать, Дугин понимал, что полковник назвал лишь приблизительные потери, к вечеру они, скорее всего, вырастут вдвое.

Он шёл по пепелищу, везде чадила битая техника, валялись куски тел, где-то горел лес и придорожные деревья. Это был настоящий разгром, такого урона ему не наносили даже духи, а уж они-то были мастерами засад. Но у духов не было и таких возможностей: по примерным подсчётам, обстрел колонны вёлся минимум из сорока противотанковых управляемых ракетных установок, а потом ударили «Грады», устаревшие, но всё-таки смертоносные, ударили на всю предельную глубину, фактически разметав остатки передовой колонны. А финальным аккордом стали две мощнейшие мины, которые дожгли драгоценные «Панцири».

Дугин закурил, тошнотворный запах гари, обугленного мяса перемешивался с запахом крови и сгоревшей взрывчатки. Генерала начало подташнивать. Когда он вывел свою бригаду из Грозного после двадцатидневных боев, его потери были даже больше, но сейчас он потерял людей и технику всего за двадцать минут, а не за двадцать дней.

– Господин генерал, воды? – протянув бутылку минералки, предложил водитель.

Дугин свернул крышку и залпом выпил почти половину, пузырьки ударили в нос, от этого запах стал ещё сильнее.

– Черт подери этих диверсантов, – выругался Дугин. – Как же я ненавижу партизанскую войну.

Потеря техники ерунда, хотя «Панцири» было реально жалко – это половина новейших комплексов, которыми вообще располагала Москва, и если специалисты говорили, что один ещё вроде как можно вернуть к жизни, то начинка остальных была разбросана в радиусе километра. Но хуже всего то, что погибли люди – самый ценный ресурс нового государства. Гибли мужчины – гиб генофонд. Кроме того, эта атака имела ещё одно очень пагубное действие – и без того небольшая армия была деморализована ещё до начала боев за город, а бои обещали быть страшными.

Дугин достал спутниковый телефон и по защищённой линии связи вызвал Дорохова:

– Здорово, я думаю, ты уже слышал?

– И даже уже видел, – отозвался Феликс. – Здорово тебе всыпали. Киприянов тоже в курсе, жди разноса. Он не в настроении, ногу ему врачи не спасли, топать не сможет, но орать будет страшно.

– Да срать я хотел на этого мудака, ребят жалко, техника – хрен бы с ней. Что по нашей задумке?

– Без вариантов, – ответил Дорохов. – Нет возможности… Он запараноил окончательно, а мы не обладаем возможностью нанести удар по «Искандерам» и Кремлю. Может, позже…

– Позже? – со злостью спросил Дугин. – Какое на хер «позже»? У меня тут трупы. Техника горит, а я ещё до Владимира не дошел.

– Нет у тебя другого пути, только вперед, – спокойно ответил Феликс. – Но, скорее всего, тебе сегодня будет дан другой приказ.

– Думаешь, он решиться?

Несколько секунд в трубке висела тишина.

– Похоже, что да, – ответил командир ОДОН. – Он захочет ответить по максимуму. Приказ сровнять непокорный город с землёй уже не за горами. Он сделает из Владимира пример тем, кто будет противиться его воле.

– Я тоже так думаю, и самое поганое, это будет сделано нашими руками. Ладно, рано или поздно шанс убрать его обязательно подвернется. Все, Феликс, отбой, у меня тут дел невпроворот.

– Удачи тебе, Иван Михайлович, – ответил Дорохов и положил трубку.

– Связь с Алфёровым, Степко и Лукашиным.

Связист молча кивнул и, переключив рацию на другой канал, передал гарнитуру Дугину.

– Товарищи полковники, я принял решение отвести войска обратно в Петушки, приказываю всем соединениям занять данный населенный пункт и ждать дальнейших распоряжений.