Москва – город проклятых

— Почему бы вам не остаться с нами, товарищ гвардии майор? — в глазах Бульбы блеснула надежда.

— Что я тут забыл? — пожал плечами Легат.

— Под вашей командой, товарищ гвардии майор, нам снова повезёт, как тогда на перевале.

С улицы донёсся резкий треск выстрела. Легат рефлекторно схватился за кобуру, но сразу заметил равнодушную реакцию Бульбы. Здешний командир на выстрел отреагировал флегматичным поворотом головы, будто ничего особенного не случилось.

— Я же говорил, что предпочитаю лечить болезнь до того, как она заявит о себе, — усмехнулся он.

Глава 36

Окраина Москвы, Оранжевый сектор санитарного кордона, КПП номер 22.

Командир роты капитан Василий Васильевич Сенин открыл глаза и сразу взглянул на наручные часы. Он проспал ровно два часа. Не так уж и много, если учесть, что перед этим он не спал двое суток и буквально валился с ног от усталости. Капитан встал с походной кровати, взял полотенце и вышел из палатки, поприветствовав своего заместителя. Палаточный лагерь военных был разбит в тени возведённой в рекордные сроки десятиметровой «китайской» стены.

Пока Сенин скрёб себе заросшие щетиной щёки опасной бритвой возле умывальника, его заместитель лейтенант Кирилл Ляпин рассказывал, что произошло за последние два часа…

Слушая своего заместителя, Сенин старался смыть ледяной водой похмелье. Кровь стучала у него в висках, язык прилип к нёбу. Похоже, два часа назад они с командиром соседней роты здорово перебрали, раз сниться такая гадость. Сегодня у соседа по позиции день рождения, юбилей, вот и пришлось вопреки своему желанию выпить за его здоровье водки. Ну и заодно для укрепления боевого содружества, как того требуют военные традиции.

Давненько ему не снилась такая мерзость. Да ведь и водки он не пил уже очень давно. Вот и приснилось, что стоит он с дирижерской палочкой на подиуме с пюпитром над оркестровой ямой, в которой, как он знает, собраны лучшие ученики его музыкальной школы, в которой он работает директором. Только маленьких оркестрантов самих не видно, — ни лиц, ни голов — просто под ногами чёрный провал, как огромная братская могила. Взмахнув палочкой, он начинает исполнение своего любимого произведения и сразу же понимает, что оркестр с первых нот жутко фальшивит. Просто ухо режет.

Маэстро не узнавал своих маленьких музыкантов, ведь он собрал на концерт лучшие дарования школы. Он сразу почувствовал спиной недовольство публики: послышались покашливания, недоумённый говорок пробежал по рядам. Сенин загривком ощущал опасность…

На выручку из правой кулисы почему-то появился его заместитель по командованию ротой лейтенант Ляпин, только не в военной форме, а в образе этакого матёрого конферансье — в безупречном смокинге и в лаковых штиблетах, набриолиненные волосы, монокль в глазу.

Продолжая плескать себе на лицо из рукомойника капитан Сенин покосился на ничего не подозревающего заместителя: хорошо, что он не догадывается, в каком виде приснился командиру. В недавнем сне в руках у лейтенанта Ляпина было серебряное блюдо, сверху накрытое крышкой, а под ней оказалось шесть штук ручных гранат-«лимонок». Дальше — ещё хлеще. Ропот публики всё громче, уже слышны оскорбительные крики и свист. Одним словом назревает скандал! Ляпин делает командиру знак, что сейчас всё будет в порядке, и начинает преспокойненько швырять одну за другой гранаты в оркестровую яму, словно обычные лимоны! Видны яркие вспышки разрывов. Но самое поразительное, что публику во сне такое варварство радовало, каждый бросок она встречала аплодисментами и криками «браво!». Капитан поёжился, снова вспомнив, как он оглянулся в зал и ужаснулся. Со своих мест на него взирали пустыми глазницами тысячи мёртвых лиц… Странный, очень неприятный сон, после которого на душе осталась тяжесть…

Закончив мыться-бриться, капитан оглядел своё отражение в зеркале. Хорошо хоть уже не выглядит таким помятым и опухшим. И не важно, что скоро стемнеет, командир в любом случае должен выглядеть идеально. А иначе как он может требовать порядка от подчинённых, если сам будет показывать им пример расхлябанности.

Незадолго до нынешних событий капитан был призван из запаса на военные сборы. И отправлен со своею ротой таких же, как и он «пенсионеров», сюда, на стену…

Это был сорокалетний мужчина сугубо мирной наружности, в очках; музыкальный педагог по профессии, — выпускник консерватории. У себя в Лоховицах Василий Васильевич Сенин работал директором музыкальной школы. Хотя в молодости мечтал стать большим скрипачом и даже с отличием закончил консерваторию, но не сложилось… Одним словом, вроде как сугубо мирный человек. Но раз в несколько лет обнаруживая в своём почтовом ящике военкоматовскую повестку, «Вас Вас» (как его звали близкие друзья) преображался. К месту сборов он всегда отправлялся с удовольствием, в офицерской форме чувствовал себя удивительно естественно. Вероятно, ему на роду было написано стать профессиональным военным, но тоже не случилось…И всё же, числясь по документам командиром роты, фактически в этот раз он командовал сводным батальном резервистов. Такое доверие не каждому окажут, наверняка перед принятием решения где-то наверху изучали его личное дело и пришли к выводу, что у этого штатского музыканта есть командирская косточка.

…— Сколько вы говорите их теперь?… — неприятно поразился Сенин, выслушав доклад своего заместителя. — Вы ничего не путаете, Кирилл Петрович?

— Я сам был на НП пятнадцать минут назад, — заверил его лейтенант.

За то время что командир роты спал, количество скопившихся возле его КПП гражданских увеличилось ещё на пару тысяч человек. Было от чего прийти в растерянность. Такими темпами скоро здесь соберётся толпа, численность которой превысит население его родного городка. А ведь всех этих людей надо накормить, обеспечить водой; а ещё необходимо установить кабинки биотуалетов, развернуть полевой госпиталь… Кто этим должен заниматься, разве не МЧС?! Во всяком случае перед ним командование поставило совсем другую задачу…

После того как вокруг Москвы спешно было начато возведение защитной стены, армейские части выдвинулись к ней для обеспечения охраны периметра.

— Сорок минут назад снова была попытка прорыва, — мрачно сообщил Ляпин. Почему-то самую неприятную новость он приберег «на сладкое».

Ляпин рассказал, что пятеро крепких мужчин, приблизившись к караулу, нёсшему дежурство возле ворот, завели разговор с запасниками через пуленепробиваемое стекло. Старший караула даже приоткрыл дверь, чтобы угостить «землячков» сигаретой. А ведь им категорически запрещено выходить за ворота и напрямую общаться с людьми за стеной. Что тут скажешь, конечно часовые не проявили положенной бдительности. Да и откуда ей взяться, если бойцы в его роте только неделю как снова надели военную форму, а в мирной жизни они такие же водители, рабочие, частные предприниматели… Гражданские просили у них воды якобы для беременной женщины, которой стало плохо. Внезапно старший караула получил выстрел в лицо из травматического пистолета и был отброшен на несколько метров. Ворвавшись на закрытую территорию КПП, налётчики с наколками на руках вступили в схватку с двумя солдатами, пытаясь завладеть их автоматами. Но были расстреляны в упор подоспевшим подкреплением.

«На что они надеялись? — недоумевал Вас Вас. — Ведь должны были понимать, что попытка заранее обречена на провал».

Ляпин доложил, что трупы налётчиков стерилизованы выстрелами в голову и, согласно инструкции, облиты бензином и сожжены. При них обнаружены кастеты и ножи.

За последние двое суток это была уже трётья попытка. Правда, в двух случаях удалось избежать кровопролития, где уговорами, а где и прибегая для этого к предупредительным выстрелам поверх голов и оттесняя гражданских, у которых сдали нервы, за ограничительную линию. Но, к сожалению, не всегда это срабатывает, что и показали последние события.

Первые потери рота понесла ещё вчера — в ходе стычки с группой из десяти полицейских, которые требовали пропустить их за стену, а потом направили свой служебный автомобиль на таран. В результате погибло двое резервистов. Так что минувший день принес явные признаки краха и падения существующего порядка в городе. Теперь с каждым часом будет становиться только хуже…

После сна и умывания холодной водой крепкий хмель окончательно ушёл прочь, голова прояснилась, глаза обрели зоркость. На военных сборах Вас Вас пытался обходиться без очков, почти не вынимая их из нагрудного кармана. «Командир не должен выглядеть, как учитель», — считал он и пока удавалось не выглядеть перед подчинёнными подслеповатым интеллигентом..