Москва и Московия

– Фрейлина Корн, фрейлина Уокер! – повернулся государь в сторону стайки девушек, одетых в богато расшитые сарафаны. – Завтра приеду в картишки перекинуться.

Мы поклонились в знак согласия.

– Поздорову оставаться, сестрица. – Пётр поднёс ладонь к треуголке и, резко повернувшись, вышел. Кажется, его внутренне трясло.

– Фрейлина Корн, фрейлина Уокер! Принесите карты в мой кабинет. Остальных я не задерживаю. – И шпионов от своей родни по матери, и соглядатаев от Нарышкиных «ненаследная принцесса» устранила от дальнейшего общения.

Похоже, после того как Пётр отличился на поле брани, вопрос о том, кто в доме главный, перестал беспокоить хоть бояр, хоть иных служилых людей. Конечно, царь. Но никаких перестановок в верхах не произошло, как это всегда случается при смене власти. Общественность между тем ожидает возвышения Нарышкиных и изгнания с руководящих постов Милославских. Поэтому прямо сейчас необходимо подготовить шаги к тому, чтобы грядущие перетасовки не оказали негативного воздействия на с таким трудом наладившееся хрупкое равновесие в отношениях между братом и сестрой.

Вот для чего обеим сторонам срочно потребовалась фрейлина Уокер, через которую и ведутся переговоры на столь щекотливые темы. Лизе как-то удаётся смягчать резкости Петра – мы с Софи только что видели, как буквально один взгляд её лукавых глаз заставил государя сдержаться. Фрейлина же Корн служит исключительно для отвода глаз из-за своей общеизвестной тяги к картам.

* * *

Четвертинка глобуса, старательно разрисованная прилежной Лизой, занимает специальный стол у стены кабинета самодержицы. Карта на ней, конечно, изобилует неточностями, но, в принципе, масштабы отражает правильно. Тем не менее занимает нас только участок от Балтики до Урала и от Баренцева моря до Чёрного.

Лиза с максимальной точностью наносит по снятым Софочкой координатам оба Чусовских городка, устье реки Койвы и маршрут планируемой к постройке дороги к Туре.

– Интересный вариант. – Вошедшая Софья одобрительно посматривает на труды Рисовальщицы, проводящей чётко выверенную линию на почти белом пятне. Почти белом потому, что раньше эти местности были изображены в других расположениях. – Как строить твои брусовки, мои мастера уже переняли, да только за колёсами для них дело стало. За ободьями железными, кои с двумя выступами по кромкам. Так что начинай делать, их много потребуется. Шутка ли, одной лошадью сотню пудов можно перевезти на пяти телегах разом!

И вот что, девица Софи! Ты с подарками казне не горячись и у братца моего на поводу не ведись. Те твои барки, кои он измыслил на оборонительной линии по Самаре-реке применить, всё лето его в Азове снабжали. Плату за перевоз я тебе пришлю, как только ясак с башкир возьму. Разорение твоё никому не надобно.

Ещё донесли мне, будто пушки твои, те, что поменьше и похуже, снасть корабельную знатно портят. А другие, что побольше да получше, кораблям не шибко большой урон наносят. А ну, объясни, что там твой мастер намудрил?

– Всё верно говоришь, твоё высочество. В снарядах отличие. Чтобы по снастям один раз выстрелить, трое опытных мастеров три дня книппель собирают. А ядро отлить – дело нехитрое, с этим и простые работники управляются, да куда как скорее, – поспешил объяснить я.

– В Азове-то и каменными ядрами палили, и вместо картечи галькой морской пушки заряжали. Оттого это, что железа у нас не в изобилии. И потому ты дорогу к Уральским казённым заводам мастерить собралась. А ну, говори: чего ещё затеяла?

– Так, твоё высочество, мне бы через тех башкир дорогу по реке Белой за Камень поискать. Да не решаюсь я без проводника.

– Не решается она! Скромница какая! – откровенно развеселилась царевна. – Да те башкиры давно уже мне служат. То есть теперь уже брату моему. Там и воевода сидит, и крепостицы стоят, чтобы тех же башкир от кыргыз-кайсаков оборонять, да от калмык, да от ногаев. И казаки яицкие за тем же по Яику-реке обитают. Так что дам я тебе проводника, знающего и речь, и обычаи, да и грамотку воеводе отправлю. А только мастера своего пушечного ко мне пришли.

* * *

В комнату, где мы с Рисовальщицей поджидали визита, Пётр вошёл без стука и сразу обнял Лизу, нимало не стесняясь Софи.

– Здравствуй, душа моя!

– Петруша, будь сдержанней! Ты ведь царь! – попыталась вырваться фрейлина Уокер. – Вот что о тебе подумает профессор Корн?

– Ах, профессор! – повернулся к нам с Сонькой увлёкшийся юноша. – Здравствуй. Ты ведь не станешь порицать меня за приязнь к подруге твоей?

– Дело житейское, – махнул я нашей с Софи рукой. – Тебя женить-то ещё не собираются?

– Матушка настаивает, – вздохнул Пётр. – Хочет Дуньку Лопухину мне сосватать. То есть сосватала уже, а я упираюсь.

– Напрасно ты так, Петруша, – вклинилась Лиза. – Я наследников для престола российского рожать не собираюсь.

– А это кто? – Царь по-хозяйски огладил живот Рисовальщицы. Под его рукой стала заметна чуть наметившаяся выпуклость.

– Вырастет, выучится и сам решит, – отрезала фрейлина Уокер. – Или сама, если родится девочка. А ты сделаешь вид, будто совсем ни при чём, что это мне на бастионе ветерком надуло. Так что там тебе нужно по картам погадать?

– А то, что без собственного флота Очаков нам не удержать.

– Так без флота он и не надобен, – улыбнулась Софи. – Устье Днепра в наших руках, как и все переправы через эту реку. Крымчакам тут ходу нет. Разве что турки их своими кораблями перевезут в междуречье Днепра и Южного Буга. Так о том пусть у ляхов голова болит, там же их земли.

– А Азов что? Тоже не надобен? – возмутился юный государь.

– Азов – это путь на Кубань, на Терек и в Тамань. В места, где много тепла, почвы плодородны, а с гор текут не пересыхающие летом реки, – ответил я. – Воевать их, конечно, придётся не сразу. Но, возможно, если немного подождать, тамошние жители сами под руку Москвы запросятся. Очень уж воинственные соседи вокруг. Сразу и не скажешь, как карта ляжет. Понимаешь, Пётр Алексеевич, если в царстве твоём порядок и покой, то люди сами к тебе потянутся. А уж тогда ты назначишь условия, на которых примешь их под руку свою. Торговаться всяко выгодней, чем воевать.

Глава 15. Семейно-техническая

К началу ноября Софи уже была в Архангельске. Ей нынче шестнадцать, то есть пришла и для неё пора побеспокоиться о витье собственного семейного гнезда: нынче с этим не особо сильно тянут. А шхуна «Энтони», где служит её избранник, ожидается именно в этом порту. Пока же вовсю строится «дом» – двенадцатитонная тупоносая баржа оборудуется для комфортного проживания ограниченного контингента. То есть маленького экипажа – из одной молодой семьи.