Москва не принимает
Шрифт:
– Моими руками решила, значит, жар загрести. Уж я-то знаю, что такое для тебя деньги! Тебя развод не устраивает. Или нет… Тебе нужен компромат. Свидетельство того, что муж тебе изменял. Тогда ты его разденешь до нитки. Тебе не привыкать.
– Они дважды встречались. Ренат и Людмила. Последний раз сегодня ночью. Не говори, что ты этого не знаешь!
– Ну, допустим, – усмехнулся Мануков. – Так до постели же не дошло.
– Она тебе врала, ты что, не понимаешь? Семнадцать лет врала! Все открылось случайно. А если бы не открылось? Ты бы так и прожил всю жизнь в неведении! И оставил бы все нажитое тобой ребенку человека, которого
– Чего ты от меня добиваешься?! – вскипел бывший муж.
– Отомсти ей.
– Да пошла бы ты к черту! Учить она меня будет!
– Я ославлю тебя на всю Москву! – пригрозила Элина. – О! Я уверена, у нас есть общие знакомые! Пущу сплетню. Тем более это правда. Достаточно посмотреть на Надю…
– Да заткнешься ты или нет?!
– Папа!
Они оба вздрогнули и обернулись: к ним почти бежала Надя. Элина видела, как перекосилось лицо у Манукова. Он, похоже, еле сдерживался. «Папа», – вот что его взбесило.
– Там маме плохо! Здравствуйте, – Надя кивнула Элине.
«Хорошая, вежливая девочка, – подумала Катыкова. – И как похожа на Рената! Почему я раньше этого не замечала?»
– Идем, – Мануков запахнул халат и зашагал к пляжу. Недопитая банка полетела в урну.
«Что теперь будет? – подумала Элина, глядя ему вслед. – По крайней мере, он предупрежден. Если Людмила начнет с ним сейчас откровенничать, она в любом случае опоздала. Генка уже ее ненавидит. Но что с ней такое?»…
Двадцать пятьдесят
– Значит, ей стало плохо в кафе? – уточнил Алексей.
– Да.
– Когда же ее отравили? И кто?
– Я же вам сказала…
– Элина Виленовна, хватит! Не хочу больше этого слышать! Не вы ее убили! А теперь я хочу знать правду. Когда было последнее свидание Мануковой и Рената Алексеевича?
– Что? – вздрогнула Элина.
– Вы говорили, что они встречались дважды.
– Накануне вечером, но…
– Вечером или ночью?
– Вы хотите сказать… Нет!
– А кто тогда?
– Да зачем это нужно Ренату?!
– Пока не знаю… Но мне с вашим мужем пора серьезно поговорить. Пойду поищу его. – Алексей встал.
– Стойте! – дернулась Элина. – Не нужно, слышите?
– Я пошутил. Мне к жене надо.
– Да есть ли для вас что-то святое?!
– И это вы мне говорите?! – разозлился он.
– А, делайте что хотите, – Элина махнула рукой. – Мне уже все равно…
– Я действительно иду к жене и детям.
Он машинально глянул на часы, висящие на стене. Почти девять. Самолет скоро сядет, меньше часа осталось. Разгрузится, потом начнется посадка. Рейс возвратный, остаться здесь, в Италии, они не могут. Хоть в Сибири, но сядут. Лишь бы на родине. Значит, скоро…
Внезапно он почувствовал тошноту. Заболел желудок, появилась изжога. «Это от сухомятки. Я весь день питаюсь сэндвичами и пиццей. А еще эта кола. Плюс крепкий кофе, – подумал Алексей и начал озираться в поисках свободного местечка. – Надо присесть и отдышаться. А вдруг меня тоже того… Отравили… Ерунда! Я ничего не ел и не пил из «вражеских» рук. Разве что кофе с Артемом… Да нет. Это от сухомятки».
Алексей сел на ближайший свободный стул и сделал несколько глубоких вдохов, резко выдыхая из легких воздух. Тошнота почти прошла, зато его стало клонить в сон. Леонидов опять вспомнил, что встал сегодня в пять утра.
Надо бы поспать, но где? На стульях? Если только кого-то подвинуть, все места давно уже заняты. Люди приходят и уходят, кроме томящихся в терминале русских, чей рейс надолго задержали, все остальные улетают.«Европа открыта, причем вся», – грустно подумал он, глядя на идущих мимо англичан. Этих видно сразу: организованные, на посадку идут гуртом, и все как один жуют. Пройдя рамку, дружно направились в дьюти-фри, накупили чипсов, шоколадок, печенья и теперь так же дружно открывают яркие коробки и пакеты. Хруст, шелест оберточной бумаги, сосредоточенное и молчаливое поглощение вредной еды. Как это вообще можно есть?! Но по времени положено принимать пищу, вот они и стараются. Такое ощущение, что в самолете их не кормят. Или они экономят, питание не заказывают? Спиртное не пьют, ни-ни! Осуждающе косятся на шумных русских, оккупировавших оба кафе. Достали мы их, понятно.
Англичане прошли на паспортный контроль и дальше – к воротам. Наши завистливо посмотрели им вслед. И вдруг раздались шум, гвалт, тут же создалось ощущение, что на ягодную поляну опустилась стая ворон. Алексей вздрогнул, подумав, что разгорается скандал: крики, отчаянная жестикуляция. Но потом сообразил: итальянцы летят. Куда им надо, из солнечной благодатной Италии, в какие края? Но они так кричат, будто сегодня вновь состоится гибель Помпеи. Вещей у них столько, что можно подумать, что там, куда они летят, еще не научились разгружать багаж! Алексей уже хотел заткнуть уши, но кто-то из итальянцев сообразил, что начинается посадка на рейс, и по залу ожидания словно ураган пронесся. И вновь стало тихо.
Маршем прошли японцы, напоминающие оловянных солдатиков. У всех одинаковые кепки и рюкзачки за плечами, на шеях болтаются одинаковые фотоаппараты. Бесшумно расселись и замерли, как истуканы. Эти, похоже, вообще не едят, а также не спят и не отправляют естественные потребности. И почти не разговаривают. Глядя на японцев, Алексей успокоился и сам почти задремал, словно под гипнозом.
В чувство его привели сидящие рядом соотечественницы, мило болтающие о пустяках. Обе оказались заядлыми цветоводами. Только одна безвылазно жила в московской квартире, а другая с апреля уезжала на дачу и не покидала ее вплоть до белых мух. Женщины выясняли, какой режим комфортнее для цветов.
– …нет, не спорьте со мной. Олеандр – это южное растение. Все равно не приживется.
– Зато какой он красивый! Согласна, за ним нужен хороший уход. Вот у меня дома растет белый олеандр. Хотя я всю жизнь мечтаю завести розовый…
«Какая чушь, – поморщился Леонидов и хотел было встать, но не смог. Все тело охватила непонятная слабость. – Посижу еще пять минут… Пять минут…» – он прикрыл глаза.
– …он очень любит солнце. Яркий свет олеандру просто необходим. И температура в комнате должна быть не ниже двадцати градусов.
– Да потому что это южное растение! А как ему, скажите, зимовать?
– Зимует он у меня в прохладе, – важно сказала любительница комнатных растений. – Его, кстати, надо постоянно опрыскивать. Поливать с осторожностью, в определенное время. А еще обрезка. Необходимо формировать компактный куст, и цветы бывают только на зимних побегах. Поэтому без обрезки вы обильного цветения не дождетесь. Листья вообще могут опасть, и растение погибнет.
– Вы меня заинтриговали. Скажите, а подкармливать его надо?