Москва-сити

И она попросила инспекторшу отдела кадров, неприветливую тетку, которую к ней сразу прикрепили, показать ей если не должностные обязанности Георгия Андреевича (должны же быть такие, верно?), то приказ о его назначении.

– Ну должностные обязанности я вам не дам, – не задумываясь, отрезала инспекторша, – только если мэр прикажет. Что он не прикажет – в этом я абсолютно уверена. А приказ о назначении сейчас найду…

Приказ, подшитый в специальной книге «Приказы мэра», был довольно лаконичен: «Назначить Топуридзе Георгия Андреевича заместителем председателя правительства г. Москвы по внешнеэкономическим связям…»

Это звучало очень неконкретно, расплывчато, а главное – как-то непонятно соотносилось с тем, что Лена слышала о том необъятном круге забот, которые взвалил на себя Топуридзе…

– А можно я посмотрю еще относящиеся к Топуридзе приказы?

– Приказы мэра? – уточнила инспекторша.

– Да, приказы мэра, касающиеся конкретных поручений Топуридзе. Можно?

– Только из моих рук, – сказала грымза. – Что вас интересует?

Лена задумалась. Скажи она сейчас: не знаю – на этом все и кончится. Не знаешь, ну и нечего тебе смотреть. И она решила пойти от тех самых разговоров о деятельности подстреленного вице-премьера, которых она немало наслушалась за последние дни.

– Ну вот, скажем, есть приказ о привлечении инвестиций в реконструируемый Гостиный Двор?

– Ах, в этом роде? – сказала с каким-то облегчением грымза-кадровичка. – Это пожалуйста.

Нашелся приказ, и не единственный, содержавший примерно одни и те же слова: назначить ответственным за привлечение инвестиций или за контакты с международными инвесторами Топуридзе Г. А. Такой приказ был и по поводу строительства комплекса Манежная площадь, и по поводу реконструкции гостиницы «Националь», и по поводу создания инновационных проектов, связанных с суперпроектом «Москва-сити». Как поняла Лена, Топуридзе оказался на роли как бы доверенного лица мэра на строительстве и курировании валютных гостиниц и чрезвычайно дорогостоящих городских объектов, вроде автодрома в Нагатино или того же «Москва-сити»…

Еще один приказ она увидела мгновенным, словно бы фотографирующим взглядом, когда придвинулась поближе к инспекторше, заглянула через ее руку – много ли там у нее еще. Мэр, он же председатель правительства, приказывал создать комиссию по регулированию и соблюдению законности в сфере игорного бизнеса. Председателем комиссии назначался все тот же Топуридзе Г. А.

Инспекторша, уловив ее взгляд, мгновенно закрыла свою книгу.

– Ну, я полагаю, сполна удовлетворила ваше любопытство? – недоброжелательно спросила она. – Я могу вернуться к своей работе?

Лена могла бы и обидеться на такое отношение – не для своего же удовольствия она, в конце концов, провела здесь столько времени, могла бы и припугнуть кадровичку как следует, с прокуратурой шутки плохи. Но она не сделала ни того, ни другого – все равно болтаться в отделе кадров больше нечего. Выбравшись в коридор, она немного постояла у большого окна во двор, немного поразмышляла о том, куда двинуться дальше. Она еще не забыла, что собиралась пораньше унести отсюда ноги. Но кто ж знал, что все обернется именно так, как оборачивалось! Идя сюда, она думала, что все тут кипит и бурлит, а тут царила полусонная скука…

Лена встряхнулась, решительно взяла себя в руки. Нет, так дело не пойдет. Пожалуй, она двинется в бухгалтерию. Хотя нет, если она окажется в бухгалтерии, она точно завязнет там очень и очень надолго. Почему? Да все потому же – она опять-таки не знает толком, что там искать. Проверять, правильно Топуридзе получает свое жалование или нет? Да наверняка правильно. И наверняка ей покажут только те подписанные им платежные документы, что находятся в полном порядке, только «белую» бухгалтерию. А к тем, что не в порядке, она даже не подберется, потому что не знает, где искать. Стало быть, она должна продолжать свою разведку в начатом направлении: искать, чем Топуридзе занимается конкретно. Не вообще – «отвечает и обеспечивает», а конкретно: отвечает за то-то, обеспечивает то-то. Поставку такого-то оборудования или материалов, разработку таких-то проектов, строительство таких-то объектов, заключение таких-то договоров…

Она заглянула в свой блокнотик: Ковальская Галина Сергеевна, архивариус. Именно эту даму она должна найти, именно к этой даме ее еще от бюро пропусков направила невидимая руководящая рука.

Архивариусом оказалась молодая чернявая тетка с очень живым умным лицом, которое сразу понравилось Лене. Ковальская обнаружилась в довольно большой комнате, заставленной огромными стеллажами с папками дел, и тут же повела ее в закуток, половину которого занимал громоздкий стол, на одном краю которого высилась накрытая полотенцем могилка из чайной посуды, а рядом привычно шумел, неистово сверкая красным индикатором, мулинексовский чайник. А на другой половине теснился новехонький мощный компьютер с прибамбасами.

– Мы тут все больше чаи-кофеи гоняем, – сказала Ковальская. – Не положено вообще-то, но этой традиции столько уже лет, что никто с ней не борется… Тем более что говорят, и при Промыслове боролись, и при демократе из демократов Попове, а все без толку. Я-то тут недавно, но кое-что застала еще из прежних времен. Такие бабки боевые сидели – будь здоров! Фронтовички… Каждая втихомолку свое досье на начальство собирала… Ну это я загнула, конечно, не каждая, некоторые. Но зато у этих некоторых и дачки казенные в Серебряном Бору были, и квартиры в хороших старых домах после реконструкции… Ну это я так, к слову, потому как сейчас ничего этого нет и в помине, да и штат обновился сильно. Я, например, в городской думе работала, яблочница была. Пошла сюда только из-за того, что жизнь идет, семья растет – жилищные условия улучшать надо, а здесь вроде как еще что-то своим отстегивают… как теперь молодежь говорит… Думала, не выживу тут, ан ничего, выжила, даже нравится.

Она выложила все это так, будто не было в ее информации ничего такого, чего и вовсе не надо бы знать чужому человеку. И сделала это как-то так легко, что эта ее открытость окончательно расположила к ней Лену. А Ковальская, словно услышав ее мысли, пояснила вдруг:

– Я почему вам все это выкладываю, Елена Петровна…

– Просто Лена, – поправила ее Елагина.

– Пожалуй, да, – согласилась Ковальская, – Елена Петровна вас как-то старит. – Она засмеялась. – Так вот, Лена, вываливаю я все это потому, что рада вам. Рада, что хоть кто-то решил разобраться наконец в этих конюшнях. Многие видят парадную сторону – и никто не знает того, что творится за фасадом. Конечно, архивные документы откроют вам далеко не все, но многое в происходящем вокруг мэрии понять помогут. Вы ведь расследуете покушение на Топуридзе, я правильно поняла?

– Н-нет, – сказала Лена смущенно, но, заметив, как с лица Ковальской после ее слов начинает сползать та дружелюбная улыбка, с которой она ее встретила, поспешила поправиться: – То есть да-да! Но только не я одна расследую, понимаете? Целая бригада, и я там лишь маленькая сошка. Нас всех куда-то направили, у каждого свой участок. Меня вот начальник группы направил к вам, понимаете? Только я чувствую, – Лена обвела взглядом полки, сплошь, до самого потолка, заставленные унылыми папками, – что прежде, чем я докопаюсь до чего-нибудь, здесь у вас и пройдет моя молодость…

– Да ну, что вы, Леночка! – поспешила разубедить ее снова ставшая приветливой Ковальская. – Архивы тем и замечательны, что сохраняют все. Только надо знать – что искать и где. Давайте-ка мы с вами для начала, чтобы наверняка сохранить вашу молодость и красоту, посмотрим знаете что… Давайте-ка мы с вами посмотрим предложки. То есть предложения на заключение договоров по инвестиционным проектам. Понимаете смысл? Это ведь самая что ни на есть епархия Топуридзе. По предложкам можно довольно просто понять и направленность интересов основного заказчика, то есть Топуридзе, и его привязанности – наверняка тут будут встречаться повторяющиеся имена, я имею в виду имена партнеров, исполнителей, ну и так далее. По предложкам можно проследить, как осуществлялись проекты, а если не осуществлялись, а вместо них возникали другие, аналогичные, – то догадаться, почему именно проект не осуществился. Ну и соответственно можно увидеть степень конкуренции – сколько претендентов на тот или иной лакомый кусок, кому дано добро, а кому отказано. Вот от этой печки вы и сможете потом танцевать. Согласны?