Москва времен Чикаго

— А ничего! Силы у меня хватает: я его обратно на кровать повалила и даже банки смахнуть успела. Все-таки госсобственность! Правда, с тех пор по номерам больше не хожу.

— Да, — задумчиво протянул Мягди. — А я-то размечтался!.

— А что предложите взамен? — обнажив ослепительно белые зубы, кокетливо спросила Люда.

— А что бы вы хотели?

— Белый „мерседес“, к примеру. — Вспомнила, наверное, песню Маши Распутиной.

— Будет сделано, — равнодушно согласился Джевеликян. — Значит, решено.

Все рассмеялись, и разговор перетек в другое русло. Через несколько минут Петраков поднялся и сообщил, что желает кофе.

— Так вам его сейчас принесут!

— Нет уж! Я пойду в бар, благо это несколько метров отсюда, и закажу сам. Леночка, или Наташа, или Люся приготовят по высшему классу. Этот напиток, господа, требует к себе персонального внимания. — Петраков поднял указательный палец и, слегка пошатываясь, впрочем, самую малость, направился в бар.

А в Каминном зале развернулось веселье вовсю. Попросили погромче включить музыку. Люда, большая любительница потанцевать и „повертеть попой“, как она сама выражалась, пустилась в пляс. Рядом с ней постоянно крутился Мягди. Оказывается, он тоже разбирался в современных танцах и обладал отличной пластикой. Пара была на загляденье.

Вернувшись к себе в кабинет, Усков сел, обхватил голову. И сразу ощутил какую-то непонятную пустоту. Все последнее время каждая его минута была подчинена одному: найти и задержать Джевеликяна. Теперь же, когда его освободили от дела, он вдруг почувствовал себя не только свободным, но и никому не нужным.

Были, конечно, и другие дела, которые в последнее время он практически забросил. К тому же шеф уже успел нагрузить его новой работой. Но он не мог себя сейчас заставить думать ни о чем другом. Поймать Джевеликяна было теперь для него делом чести.

„Но что делать, где искать? — в который раз вопрошал себя Андрей и не находил ответа. — С Виктором Васильевичем теперь тоже не посоветуешься. К коллегам идти бесполезно. Тогда к кому?“

И вдруг его осенило:

„Интерпол! У них база данных получше нашей. Да и связи Джевеликяна с международной мафией известны!“ Уже через полчаса „Жигули“ Ускова подруливали к серому невзрачному зданию на окраине Москвы.

Российское представительство самой мощной полицейской организации мира встретило сыщика неприветливо. Секретарша, к которой он обратился, сразу же задала встречный вопрос:

— А у вас есть запрос из Генеральной прокуратуры? На этого Джевкана?

— Джевеликяна.

— Тем более.

— Нет. Но вот мое удостоверение следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре России.

— Удостоверение предъявите, когда этого самого Джевкана арестовывать будете. А для меня оно ничего не значит.

— Можно пройти к вашему начальнику?

— Он занят. У него совещание.

— И здесь совещание! Бедная страна.

В ответ накрашенная секретарша лишь фыркнула и, не удостоив его даже ответом, достала зеркальце и стала демонстративно подкрашивать губы.

Андрею ничего не оставалось, как с позором ретироваться. Он вышел в длинный коридор с многочисленными дверьми и присел на подоконник углового окошка. Если бы он курил, то сейчас можно было бы сделать вид, будто он раскуривает любимую сигарету.

Но этой пагубной привычки у Андрея не было с детства, и потому оставалось лишь созерцать проходящих мимо людей.

И вдруг он увидел знакомого. Да, это был он, его давний друг из родного Пашкова, Иван Дементьев.

— Ваня! — окликнул Усков.

— Андрей! Какими судьбами?

— А ты?.

— Я здесь работаю. Сижу на запросах.

— Вот как? — оживился Усков. — Можешь мне помочь?

— Попробую. Пошли ко мне.

Андрей буквально потащил за собой приятеля, хотя и не знал, в каком тот кабинете. Его вела интуиция. И потому Иван не упустил случая заметить:

— Ну и прыть у тебя! Как у молодого жеребчика, вырвавшегося на волю. Мы здесь так работать отвыкли. Хочешь кофе?

— Потом! Понимаешь, от меня дважды ушел матерый преступник, объявленный в федеральный розыск!

— Так, — загорелся азартом земляк. — Кто это на сегодня у нас числится в розыске? — Он нажал несколько клавиш компьютера, который стоял у него на столе.

На дисплее замелькали десятки фамилий, кличек, адресов.

— Широка страна моя родная, — вздохнул Иван. — Пожалуй, в этих дебрях можно и заблудиться. Выбирай, какой твой?

— Джевеликян. Мягди Акиндинович. Президент российско-швейцарской фирмы „Интерметалл“. Проживает в Москве. Не судим. Холост.

— Подожди, подожди! Строчишь, как мой компьютер! Если ты знаешь о своем преступнике абсолютно все, зачем тебе я?

— В том-то и дело, что не все, — вздохнул Усков. — Вернее, того, что я знаю как следователь и что имеется в материалах дела, для нашего правосудия абсолютно недостаточно. На Джевеликяне — три заказных убийства. А свидетелей нет. И только когда он сделал непростительную глупость: сам взял в руки оружие и убил журналистку, был официально объявлен преступником. И сразу потребовался и Генеральному прокурору, и премьер-министру. И даже Президенту.

— А, вот кого ты ловишь! — заинтересованно воскликнул Иван. — Слышал, слышал! Об этом вся пресса пишет. В статьях, между прочим, и твое имя упоминается. Хочешь взглянуть?

Он вновь набрал на компьютере комбинацию цифр.

— Смотри, только в зарубежных изданиях твое имя упоминается двадцать пять раз. А в наших и того больше — около сотни. Ты что, о себе ничего не читаешь?

— А когда? Все за ним гоняюсь.

— И, насколько я понял, безуспешно. Давай его вычислять. Сначала сделаем запрос в Генеральный секретариат Интерпола в Лионе. Там хранятся данные на сто тридцать тысяч разыскиваемых.

— Но это же долго? — спросил Усков.

Иван гордо усмехнулся:

— По компьютерной связи это занимает всего несколько секунд. Вот, пожалуйста, фотография и отпечатки пальцев подозреваемого. Возьмешь на память. Так твой Джевеликян, оказывается, успел засветиться в Женеве. Он что, туда ездил?

— Неоднократно. Он же руководитель швейцарского филиала всемирно известной фирмы.

— Ага, напомни потом и о фирме. Посмотрим, нет ли криминала в ее действиях. Как название фирмы?

— „Интерметалл“.

— Записал. Так, смотрим, что же натворил твой друг в Женеве… Ага… Ровно год назад совершил покушение на гражданина Швейцарии. Ранил некоего Фишера. Тебе это о чем-нибудь говорит?