Мост через огненную реку

– А то я не знаю, – буркнул Монтазьен. – У Бейсингема оно тоже отличное.

– О Бейсингеме можно пока забыть. Потом поквитаемся. А сейчас надо решить, что делать с этим. Я полагаю, коль скоро он занял место своего друга, то пусть и останется на нем до самого конца. Разве что подготовку надо сделать несколько иную, такую, чтобы наши козлики поняли: с Хозяином не шутят. Кто у вас лучник?

– Вы еще дубинки возьмите! – саркастически бросил Теодор. – Или зубами и когтями…

– Лучник, молодой человек – это не тот, кто стреляет из лука. Это тот, кто выпускает стрелу, летящую к цели. Стрелой будете вы, а цель… скоро узнаете.

– Короче говоря – палач! – презрительно усмехнулся Гален.

– Можно сказать и так, – слегка улыбнулся старик. – Итак, есть ли в свите лучник?

– Я! – При виде человека, который подошел к ним, Гален, при всем своем самообладании, вздрогнул. Капитан Шимони посмотрел на него и нервно облизнул губы.

– За ним один старый должок есть, сударь. Вы позволите его получить?

– Можешь. Только запомни: не повреди кожу. Он нужен нам целым.

– Есть много способов и без кровопролития. Например…

– Капитан, пожалуйста, избавьте нас от подробностей, – поморщился Монтазьен. – И подождите начинать, пока мы не уйдем. Я хочу побеседовать без шума.

– Отойдемте, герцог, – сказал старик. – Пусть молодые люди посмотрят друг на друга, им предстоит много времени провести вместе.

Они отошли на середину зала.

– Знаете, – проговорил Монтазьен, – может быть, все и к лучшему. – Это был опасный момент. Достижение цели всегда опасно, ибо влечет перемены, а большинству присутствующих здесь перемены далеко не полезны.

– Воистину, вашими устами говорит мудрость, – тонко улыбнулся старик. – Более того, здесь есть еще одна особенность. Дело в том, что достоверность этих пророчеств, мягко говоря… Мы, конечно, возимся с ними, но больше для того, чтобы чем-то заняться, чем с надеждой на успех. Хорошо бы, конечно, чтоб у Князя на земле быт один наместник, – но разве это так делается?

Герцог быстро взглянул на него, лицо слегка передернулось.

– Я с самого начала полагал, что все это задумано для козликов, – сказал он через несколько секунд, овладев собой. – Вы останетесь?

– Пожалуй, да. Не думаю, что ваш капитан справится с таким зверем. Ему наверняка потребуется помощь.

– А я уеду. Все же нельзя совсем забывать о Бейсингеме. Я почти уверен, что он сейчас мчится куда-нибудь в Ольвию, но надо учитывать все варианты. Так что я бы съездил в Трогартейн.

– Ну что ж, хорошо. Возьмите с собой полдюжины голубей и не забывайте извещать меня о том, что происходит в вашей столице. Молодой человек, – повысил он голос, – можете приступать. К вечеру я приду и посмотрю, что у вас получилось.

…Пять дней. Легко сказать, но как это сделать? За пять дней можно добраться до Трогартейна верхом, имея в поводу по запасной лошади, а лучше, так и по две. Но до Тарра – ближайшего городка, где можно раздобыть хоть каких-то кляч, двадцать пять миль пути. Можно бы купить коня в степи, у табунщиков – но кто-нибудь пробовал пешим искать табун в степи? Да, кстати… купить… а на что купить?!

– У тебя есть хоть какие-нибудь деньги? – спросил Энтони.

Артона сунул руку в карман и вытащил кошелек – Бейсингем с большим интересом узнал свой собственный. Из другого кармана он извлек туго набитый кошелек Галена.

– Денег – хоть банк открывай, – мрачно сказал Энтони. – Да вот толку от них…

И в самом деле – что толку от золота в безлюдном горном ущелье? Надо что-то придумать… Он шел, почти бежал по очередной каменной осыпи вслед за капралом, повторяя про себя: не может быть, чтобы не было выхода, не может быть… Он где-то есть, совсем близко… Внезапная мысль заставила его замереть на месте.

– Артона, – спросил он. – Ты не знаешь, припасы в замок привозят ежедневно?

– Именно так, – кивнул капрал. – То, что долго лежит, завезли загодя, а мясо, молоко и прочее всякое, что едят свежим, возят каждый день. Обоз выезжает из Тарра вечером, по холодку, и к утру приходит в замок, разгружается, коней и возчиков меняют, и обратно. При обозе шестеро стражников, верхами. Мы как раз успеваем к дороге, ваша светлость.

Надо же! И об этом они подумали! Нет, у Галена даже безумные разработки всегда превосходны…

– Может быть, лучше перехватить их, когда они из замка пойдут, на свежих конях?

– Может, и так. Но только там тоже не дураки. Они знают, что вам, ваша светлость, лошади нужны, так что могут обоз и не отправить. Или пошлют с ним взвод стражников. Нет, ваша светлость, коней надо брать сейчас.

Милорд Бейсингем, где ваша голова? Тоже мне, генерал деревянных солдатиков! – как сказала бы Эстер. Такой простейшей вещи не сообразить!

Энтони тряхнул головой и взял себя в руки.

Они уже прошли мили полторы по дороге, когда за поворотом послышался скрип колес и голоса. Вскоре показалась головная телега, рядом с ней – кавалерийский унтер на строевом коне. Хорошо, что не офицер, повезло…

– Коней берем всех! – шепнул Артона. Энтони вышел на дорогу.

– Сержант!

Тот подъехал, слез с седла, вытянулся.

– Нам нужны ваши лошади. Прикажите своим людям спешиться.

Сержант побледнел, не отводя глаз от лица Бейсингема.

– Что-нибудь случилось? – срывающимся голосом спросил он.

«Хорошо же я, наверное, выгляжу!» – подумал Энтони, а вслух сказал:

– Случилось. Но вам этого знать не обязательно. Отдайте нам лошадей и ступайте в замок пешком. Здесь недалеко.

– Зачем нам шесть усталых коней? – недоуменно спросил Энтони капрала, когда обоз скрылся за поворотом дороги.

– Чтоб они думали, что мы поедем туда, где свежих коней не достать: через горы в Мойзельберг или по ольвийскому тракту. А мы сделаем совсем не так. Мне генерал говорил: тут, если свернуть в другую сторону, через две мили будет степная дорога – она ведет к переправе через Сану и выходит на тракт в семидесяти милях от ольвийской границы. Там где-нибудь обменяем коней на свежих, и одежку раздобудем подходящую, а то в вашем парадном камзоле только по дорогам и разъезжать.

Они так и поступили. Еще до переправы через реку им удалось обменять коней – хмурый хозяин табуна не задал ни одного вопроса, лишь хмыкнул, взглянув на кавалерийские клейма, и дал по два коня за три. Артона не стал спорить, а Бейсингем и вовсе молчал. Солнце уже припекало, он исходил потом под солдатским мундиром, который дал ему капрал, чтобы не видно было шелковой рубашки. Табунщику, казалось, ни до чего не было дела, но вдруг он оглядел Бейсингема, покопался в седельной сумке, извлек простую застиранную холщовую рубаху и линялые коричневые штаны, кинул ему на седло и уехал. Энтони тревожно взглянул на капрала.