Мост через туман

Она имела в виду папку. Кит поколебался секунду-другую и отдал, а затем сошел на паром. И ойкнул: судно просело под его весом. Совсем чуть-чуть, но желудок прыгнул к горлу.

– Ты чего?
– беспокойно спросила ближайшая торговка. Розали отвязала швартовочный конец.

Судорожно сглотнув, Кит ответил:

– Да не учел, что это туман, а не вода. Совсем другие ощущения.

Не было нужды добавлять, что он испугался - все и так поняли. Кто-то пробормотал слова сочувствия. Почтальонша с ястребиными чертами лица ворчливо пожаловалась:

– Сколько ни переправляюсь, все никак привыкнуть не могу. Не нравится мне это занятие.

Розали закрепила кормовое весло и окунула широкую треугольную лопасть в туман; тот неохотно раздался.

– Я по туману почти всю жизнь плаваю, однако и воду помню. Она быстрая и коварная. Нет, туман лучше.

– Это только на твой вкус он лучше, - возразила Уни Каменщица.

– Вода не такая опасная, - поддержал ее владелец поросят.

Розали налегла на весло, и паром отвалил от пристани.

– Ничто не опасно, пока оно тебя не прикончит.

Туман почти мгновенно поглотил тихие береговые звуки.

В числе первых проектов у Кита был простой, в один арочный пролет, мост через воду. Далеко на севере, в провинции Эскье. Прежде чем началось строительство, архитектор посетил участок и задержался на пять суток - угодил в буран, оставивший после себя двухфутовый снежный покров. Сейчас Киту ясно вспомнились те метельные безлунные ночи, тот густой воздух, глушивший голоса, как прижатая к ушам подушка.

Своим веслом Розали не столько галанила, сколько рулила. В любом направлении, кроме разве что верхнего, не было видно ни зги. Наверное, и правда туман разговаривал с Паромщицей: она умела направлять лодку так, чтобы течение подхватывало ее и несло в нужную сторону. Паром двигался по узкой долине, пока та не обмелела, а затем и вовсе не перешла в холм.

«Спокойная переправа», кренясь, съехала на несколько футов влево. При этом послышался хрип - это почтальонша задушила панический вопль.

Слово «туман» здесь явно не подходило. Белесая масса была слишком плотной; подчас казалось, паром плывет не в ней, а по ней. В этот вечер она больше всего походила на густую грязную пену, взбиваемую на бурном море сильным ветром.

Кит опустил руку за борт, и туман, на ощупь почти сухой, облепил ее, пополз вверх по запястью. Не сразу архитектор понял, что это за ощущение. А когда запекло, пришлось выдернуть руку и обтереть ее. Но все равно осталось жжение. И вправду едкое вещество.

– А если мы будем разговаривать или шуметь, крупняк не приманим?
– шепотом спросил свиновод.

– Лучше обойтись без болтовни и поросячьего визга, - ответила Розали.
– Крупняк, похоже, любит низкие звуки, иногда в грозу всплывает на гром.

– Если это не рыба, то что?
– поинтересовалась одна из торговок.
– На что похоже?

У нее дрожал голос. Туман угнетал всех, кроме Розали.

– Если хочешь узнать, надо увидеть собственными глазами, - отвечала Паромщица.
– На худой конец, обратись к рыбакам, пусть расскажут. Они рыбу потрошат и пластают прямо у себя в лодках, а все прочие видят только мясо в бумажной обертке или черные шкуры в рулонах для кожевников и канатчиков.

– Так ведь и ты видела живую рыбу, - возразил Кит.

– Да. Она широкая и плоская. И уродливая...

– А крупняк?
– спросил Кит.

Ее голос сразу огрубел.

– Про него тут говорить не принято.

Некоторое время все молчали. Туман - или все-таки пена?
– скучивался перед носом парома и раздавался в стороны с еле слышным шипением. Разок он вздыбился слева по борту, и там мелькнул кто-то темный, за ним еще один - но далековато, не рассмотреть толком. Торговка еле сдержала крик - молодчина, даже не шелохнулась, только слезы выдали ее ужас.

Наконец показался правый берег, но черная громада насыпи не приближалась еще очень долго, как показалось Киту, несколько часов. Он, превозмогая страх и стараясь не касаться лицом тумана, склонился над бортом и всмотрелся в глубину.

– Не может же он быть бездонным, - проговорил архитектор, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Что там, внизу?

– Да что бы ни было, тебе до дна не достать, - ответила Розали.

«Спокойная переправа» взмыла на верхушку туманного холма, соскользнула в лог и поплыла, развернувшись, дальше. И совершенно неожиданно для пассажиров паром оказался в броске камня от правобережного причала. Там горели факелы и ждали люди. Заметив паром, они зашевелились. Почти скраденный расстоянием, донесся мягкий баритон:

– Розали?

– Да, Пен!
– прокричала в ответ Паромщица.
– Десять на борту.

– Носильщики нужны?
– прилетел с другой стороны голос.

Кое-кто из пассажиров ответил утвердительно.

Между паромом и пристанью оставалось еще несколько футов, когда Розали сняла с кормы и уложила на днище весло, прошла на нос и перебросила веревку через сужающийся промежуток. На той стороне приняли конец, и через несколько мгновений лодка была надежно пришвартована. Высадка и расплата заняли меньше времени, чем посадка. Кит выходил последним. Недолгая торговля - и носильщик согласился доставить сундук на постоялый двор.

Кит повернулся, чтобы проститься с Розали; та с помощью мужчины, которого, помнится, звали Пен, отвязывала швартовы.

– Ты что, уже возвращаешься?

– Конечно, нет, - послышался в ответ спокойный, расслабленный голос, и лишь теперь Кит понял, какого напряжения стоила женщине переправа.
– Сейчас паром перегоним к аппарели, а близнецы вытянут его на берег.

Там, куда Розали махнула рукой, угадывались белесые силуэты двух волов, а перед ними лишь чуточку темнее - женская фигура.

– Погоди, - обратился Кит к Уни Каменщице и вручил ей свою папку.
– Не откажи в любезности, отнеси на постоялый двор и передай хозяину, что я скоро буду.
– Он снова повернулся к Розали: - Могу я чем-нибудь помочь?

Во мгле он скорее угадал, чем увидел ее улыбку.

– Всегда!

* * *

Постоялый двор «Рыжая ищейка», местными жителями именуемый «Сука», оказался маленьким и тесным. Он располагался в пяти минутах ходьбы от берега и в десяти, как сказали Киту, от ближайшей жилой улицы. Вновь прибывшему досталась комната, хотя и побольше, чем в «Рыбе», но с неудобной койкой и банкеткой, заваленной рукописными нотными листами старинной музыки. Под этой же крышей, по сведениям Кита, проживал Дженнер, но владелец - Видсон