Мост самоубийц

– Ничего. Обратно на такси доберусь. – Я попыталась улыбнуться. – Спасибо, что подвезли.

– Слушай, – Кирьянов вдруг высунулся из двери и наклонился ко мне, – к Морошину тоже больше не лезь. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, он может устроить тебе неприятности. Проверку лицензии – это как минимум.

– Ладно. Не буду дергать козла за бороду. – Я и сама понимала, что после такого неудачного наскока к следователю со странным именем лучше не ходить. Непрошибаемый, как скала, и убежденный в своей правоте Морошин действительно может встать поперек дороги. Надо этот РОВД за три квартала обходить, особенно учитывая тот факт, что один из моих клиентов скоро обвинит следователей во взяточничестве и подтасовке улик.

– Умница. И если что накопаешь, дай знать.

Я прищурилась:

– Ты же убежден, что это банальное самоубийство.

– Я убежден, что у тебя хорошо развита интуиция. Пока!

Владимир Сергеевич шуточно отдал мне честь, закрыл дверцу, и уазик, спугнув стайку голубей, топчущихся у обочины, с шумом и рыком отъехал от остановки. Я потерла поясницу и огляделась. Вход в парк – большая каменная арка с псевдолепниной – находился в нескольких метрах от меня. Вдали сквозь желтую и бурую листву полуоблетевших лип можно было разглядеть людей, гуляющих по дорожкам парка и увешанному замочками Мосту Влюбленных.

Глава 3

Туристической площади на карте не существовало – так ее называли только местные жители. В топонимике города это место носило скромное название парк Водников. Его пересекал приток реки, который был довольно широк, но неглубок. Раньше парк представлял собой лохматые кусты, необрезанные деревья и протоптанные между ними дорожки, заплеванные бычками и шелухой от семечек. Но несколько лет назад администрация позаботилась о благоустройстве сквера, чтобы создать зону притяжения для туристов, приезжавших в летнее время. Часть деревьев вырубили, а между оставшимся парком и ближайшим жилым кварталом втиснули новую улицу – дома на ней напоминали маленькие замки и кукольные домики. Создавалось ощущение, что архитекторы хотели оживить иллюстрацию из книжки сказок. В самом парке замостили дорожки, выкорчевали лишние насаждения и подстригли все оставшиеся. Место получилось приторным, искусственным и совсем не вписывалось в эстетику города, но местным жителям и туристам оно нравилось. Тут были дорогие кофейни, пара бутиков и ювелирных, а летом на выложенных брусчаткой дорожках устанавливали красочные ларьки с мороженым, булочками, прохладительными напитками и яркими сувенирами.

Жемчужиной парка был Мост Влюбленных, который перекинул свою картинно изогнутую дугу через речку. Это было излюбленное место для свадебных и семейных фотосессий. К нему я сейчас и приближалась.

Спина снова начала болеть, и я пошла чуть медленнее, разглядывая гуляющих людей и на всякий случай выглядывая пустую скамейку, на которой можно было бы отдохнуть, если дело станет совсем плохо.

Дорога к мосту вела одна – по ней, как я понимала, шла Полина в день своей смерти. Перед мостом парк расступался, площадка вокруг была выложена плиткой, украшена декоративными фонарями, скамейками, статуями и клумбами. Здесь было открытое место – обзор на мост был у всех домов, окружавших площадь. Если бы девушку кто-то сопровождал, это бы заметили свидетели, а они утверждают, что она была одна. Но перед выходом на площадь, в парке, с ней мог кто-то быть. Деревья скрывали от посетителей «туристических домиков» тех, кто гулял в парке. Да и за дождем никто бы ничего не разглядел. Может, она все же была не одна? Может, кто-то заставил ее сделать это? Но ведь она могла позвать на помощь.

Конец ознакомительного фрагмента.