Мост Верразано

— Погоди, пусть оторвется, — выдохнул в затылок Амалии Джек.

Она встряхнула головой и пошла. Четвертый, пятый, шестой дом; телефонная будка… Оп! Басс обошел угол изгороди и пропал из виду. Амалия на цыпочках просепетила следом — как раз вовремя, чтобы увидеть, как его впустили в дом. Хлопнула дверь, и опять настала тишина. Потом через ее завесу пробилось что-то вроде, кошачьего мяуканья; Марта Лионель изъявляла восторг по поводу прибытия нового гостя.

…Оставим их всех на время. Амалии надо набраться решимости, чтобы войти в дом, — или не входить пока, но тут ведь негде спрятаться и вести наблюдение, а «объекты» после рандеву могут и уехать (она не сомневалась, что Эйвон в доме). Оставим ее решать эту дилемму и вернемся в Нью-Йорк, на знаменитый остров Манхэттен.

Над Манхэттеном висела предутренняя тьма. За ночь теплынь сменилась резким холодом, ледяным ветром со снежными зарядами. Крупные хлопья лепились к окнам мабеновской квартиры в солидном доме на Коламбия-авеню. Еще не было шести часов. Спала госпожа Мабен, спали на своей двухъярусной кровати дети, спали собака с кошкой, но это было их всегдашнее занятие. Жак один бодрствовал. Он сидел в кабинете, небольшой комнате с глухими шторами, и прихлебывал из большой кружки растворимый кофе с молоком. И думал. Лучше всего ему думалось по утрам, в своем доме, в своем кресле, пока дети еще не встали и на Коламбия почти нет машин. Сейчас утро пятницы; если за сегодня он не найдет сыскного агентства, то почти наверняка пропадут еще два дня. Вчера вечером он побывал в агентстве, чванно именующем себя Пинкертоновским и дерущем чудовищно высокие гонорары — страшно подумать, какие. Живодеры… Он согласился на их требования, так они, видите ли, еще должны подумать! Разумеется, он пока не обозначил, в какой европейской стране надо вести поиск… Впрочем, это, возможно, и к лучшему — что дерут такие деньги: труднее будет перекупить… «Наверняка будут перекупать, — ду-

Мал Жак. — Ведь как нагло вчера висели на хвосте; слава Богу, я успел подогнать вторую машину к Рокфеллер-центру, пробежать насквозь и пересесть. — Он перекрестился, подняв голову к распятию, висящему над столом. — Господи, мне нужна Твоя помощь, как никогда. Помоги мне одолеть этих слуг дьявола, Господи!»

Он оттолкнул кресло от стола, поднялся Нет. Он не будет иметь дела с Пинкертономг Слишком известное агентство. Он будет работать либо с тем, кого найдет Бернанос, либо сам отыщет через знакомцев в ФБР. Сегодня же.

Покряхтывая, крутя головой, Жак Мабен прошелся по тесной комнате. Время, время… Он не думал о том, что чувство утекающего времени, потребность делать дело сейчас, сию минуту, — непременное качество хорошего полицейского. Он не умел и не любил философствовать и думал о том, что мисс Бонфельд велено звонить в любое время суток, а она почему-то не звонит, и что надо немедля увидеться с Джо Бернаносом.

Вернулся к столу, допил кофе и пошел будить детей. В Америке встают рано.

Они с Джо увиделись через полтора часа, то есть все еще ранним утром, причем Мабену на сей раз не пришлось уходить от «хвоста» — он назначил встречу в небоскребе «Дженерал карз», рассудив, что в утреннем потоке служащих фирмы Бернанос будет незаметен.

— Дружочек мой Жако, — сонно приветствовал Мабена старый приятель. — Безумный Жако. Ты знаешь, когда я вчера добрался до подушки? До подушечки своей? Что опять случилось, мой французик?

Он попытался перекладывать бумажки на хозяйском столе — Мабен это пресек. И объяснил, что ему с очень большой вероятностью понадобится команда сыщиков в Европе, для начала — в Голландии, чтобы найти одного американца. Известно, что он прилетел в Голландию, и возможно — весьма возможно, — придется искать дальше. Причем так, чтобы противник об этом не узнал.

Бернанос свистнул и снова протянул волосатую лапу к столу — пришлось дать ему по лапе. Тогда Джо объявил, что задача в принципе выполнима, у него есть в Лондоне парнишка, который возьмется за такую работу, но с единственной целью — выкачать побольше денег, потому что в проклятой Европе найти человека, не прибегая к помощи полиции, еще трудней, чем в благословенной Америке, и никто не сможет поручиться за результат, и никто не согласится на оплату по окончании поиска, не согласится и на аккордную, но только на поденную — хотя, если аккордная будет чудовищно высокой, то, может статься, на это и пойдут..

— Хорошо, — сказал Мабен. — Свяжись с этим человеком, но ни в коем случае — слышишь, Джо? — ни в коем случае не говори о Голландии. Пока — забудь. Переговоры за наш счет, само собой. Ладно. У тебя как успехи, старина?

Джо поправил пиджак — на этот раз он был в лиловом бархатном пиджаке и лиловых же, но другого оттенка кожаных брюках.

— Они быстро действуют, — сказал он уважительно. — Хей, престо! (По какой-то непостижимой случайности итальянское слово «престо», означающее «быстро», давно прижилось в английском языке.) Понимаешь, они уже подсылали к новому командиру своего парнишку — спокойненько так, на улице.

— К старшему агенту ФБР?

— Во-во.

— Вы прослушали разговор?

— Ты обо мне плохого мнения, если спрашиваешь, — Джо ухмыльнулся и засиял глазами. — Очень аккуратно он беседовал, хоть и черный…

Мабен поморщился — не любил он негрофобства.

— А что за человек этот новый? Ты его знаешь?

— Реджи Уэбб, детройтский. Никогда раньше не видел. Тоже черный.

— Да, не знаю такого. Что ему предлагалось?

— То да се — я, мол, из газеты, и ежели бы хоть какую информацию, и так далее. Уэбб его пока послал.

— Он его не арестовал?

— Помилуй, Жако, за что?

— Но вы его взяли под колпак?

— И опять ты обо мне плохого мнения. Ведем, ведем… Подозрение есть, что он тот же самый, что купил твоего испытателя, Уоррена. Вот фото — сам проверишь, или мне?

Мабен подумал, заодно еще раз убрал лапу Джо со стола.

— Нет, вы и проверяйте… Что еще?

— Еще? А еще я слабым своим умом выработал соображения.

И Бернанос изложил эти соображения. Они базировались на двух основаниях. Первое — что противник, судя по описанию Мабена, неограниченно богат, то есть, как принято считать, может буквально все. Второе — что противник, эти шестеро магнатов, буквально трясутся над своей драгоценной репутацией. Они не привыкли, они не умеют отдавать приказ — «убей». Прямому подчиненному отдашь — так он тоже приличный человек, он тоже не по этому делу и может предать со страху… У кого-то из них был случайный контакт с гангстерами, этот контакт и был использован.

— Понимаешь, Жако? — горячо говорил Бернанос, выкатывая глаза и шевеля пальцами. — Понимаешь, дружище? Убить, взорвать эти гангстеры могут. Даже первоклассно, если им отвалят по миллиону за акцию. Узнать, когда отправляется грузовик, приготовить бомбы… — знаешь ли, не очень профессиональные были бомбы, их только уложили как следует… Это они могут, говорю. Но сыск — не их профессия. Сморчки — шли за твоими вплотную да обделались. Между прочим, Уэбб уже расколол ту парочку, что твои взяли в Метро-Уэйн. С ними были еще трое.

— Ага, — сказал Мабен. — И что?

— Да ничего. Проболтались, а потом стали отпираться.

— Вот в чем дело…

— Какое дело?

— Да так, пустяки.

Мабен пока никому не хотел говорить об Амстердаме и о том, что Амалию и Джека никто не преследовал на пути из Франкфурта.

— Темнишь, — констатировал Джо.

— Не хочу отягощать тебя лишней информацией, — солгал Мабен.

— Ну и не надо, — жизнерадостно заявил Джо. — Вот что я хочу сказать: такая картинка — это ненадолго. Ставлю свой пиджак против твоей пуговицы, что сейчас они как бешеные ищут детективов — ловить твоего изобретателя. В Европе…