Мосты, гордыня, фальшь...

– Хорошо.

Она расстелила ему в гостиной, и когда он удобно устроился, села на край кровати с планшетом.

– Сейчас найду, – пообещала девушка и начала долго читать что – то на экране гаджета. – Так… это не подходит…. Это слишком пошлый.

– Я все понял,– засмеялся он. – Анекдотов я сегодня не дождусь. А какая у тебя музыка в плейлисте? Дай посмотреть.

Девушка протянула ему телефон, с интересом наблюдая за его реакцией.

– О, это же наша песня, – удивился он. – А это та песня, которую мы тогда слушали с тобой вместе, – продолжал он, листая список аудиозаписей вниз.

– Ничего подобного они мне просто нравятся – перебила она его, совсем не желая, чтобы он узнал, что слушая эти песни, она всегда вспоминает его.

– А у тебя какие? – спросила она, забирая у него из рук свой планшет.

– Почти такие же, – и они начали слушать музыку теперь уже у него в телефоне.

За окнами стояли сумерки, весь город спал, уснули даже всегда беспокойные соседи – полуночники, у которых каждый день по ночам обязательно что – то происходит.

Только играющая рядом музыка и ощущение безграничного счастья.

– А ты меня когда – то любил? – задала девушка давно мучавший ее вопрос.

– Любил, но уже разлюбил, – спокойно ответил он.

– Я тоже, – солгала она.

– А ты меня никогда не забудешь? – спросила она, зная, что это невозможно забыть.

– Вдруг меня завтра по голове ударят, и у меня будет амнезия, – отшутился он.

Лица их склонились друг к другу все ближе, пока его губы не коснулись ее губ.

Полное забвение длилось не долго, всего пару мгновений.

– Паш, ты же знаешь, что я не одна живу.

– Знаю, – сказал он, продолжил уже начатый ими поцелуй.

– Тебе не стоит этого делать. Это неправильно, – сопротивлялась она из последних сил

– Все уходи, сейчас же, – выскочила она из его объятий, одновременно раскрывая перед ним двери.

– Ночью? – был обреченный вопрос.

– Ночью, – был обреченный ответ, и он неясной тенью шмыгнул за дверь и растворился в темноте.

Девушка до утра смотрела невидящим взглядом в потолок. Это было наваждение, и она с этим совершенно ничего не могла сделать. С одной стороны она безумно радовалась, что не переступила эту зыбкую грань, она осталась верной Алексу, которого любила и который ей доверял. Но с другой стороны, она боялась себе в этом признаться, но Пашу она тоже любила.

После бесплодных попыток уснуть, она набрала его номер, котoрый все это время она помнила по памяти.

– Алло, – раздался его голос.

– Паш, больше так никогда не делай, хорошо?

– Ты не хочешь меня больше видеть? – спросил он, по голосу она поняла, что он вот – вот бросит трубку и в ближайшее время врядли уже поднимет на ее звонок.

– Хочу, но больше так никогда не делай, ладно?

– Хорошо, – согласился он – Не буду. Тогда поехали ко мне печь курицу. Я сейчас за тобой заеду на мотоцикле.

– Но мне завтра на работу и я хочу спать.

– Ну, ничего одну ночь не поспишь. Ну, так что, за тобой ехать?

– Да, – удивилась она своему ответу и сама не зная, почему это делает, нырнула в джинсы, на ходу одевая курточку, и обувая кросовки.

«Хм, меня можно брать в армию», - подумала она, удивляясь, что успела собраться за две минуты.

Через несколько минут она услышала звук мотора мотоцикла гулким эхом разносящийся в тишине ночного города.

– Садись, – сказал он, вплотную подъезжая к ней и они быстро понеслись на большой скорости, по возникающей словно из ниоткуда дороге.

– Паш, не едь так быстро, – взмолилась она.

– Не могу у меня нет прав, нужно побыстрее доехать, – пояснил он.

«Если они вдруг упадут или врежутся, им мало не покажется», - думала она, все сильнее прижимаясь к нему.

«Быстрей бы мы уже приехали. Лучше бы мы пешком пошли», - носились хаотично в голове ее мысли.

– Все, приехали, – неожиданно сказал Паша, и она пулей соскочила на землю.

– Больше я на нем не поеду, – вынесла она свой вердикт, и они вошли в дом.

А дальше началось то, что обычно называют моделью семейной жизни. Они вместе готовили курицу, пили чай и смотрели фильм.

«Эти приятные мелочи, наверное, они намного хуже измены», - думала позже девушка уже после, по прошествии нескольких дней, а тогда она конечно ни о чем таком не думала. Она просто готовила курицу, заваривала чай, спрашивая у Паши, сколько ложек ему положить, смотрела в его лучащиеся глаза и жила. Каждая деталь каждая мелочь стойко откладывалась в ее памяти, чтобы потом эти обманчивые образы – миражи вставали перед глазами не давали уснуть, крутясь навязчивой мыслью в голове.

«А что было бы ?» К сожалению, на этот вопрос совершенно нет ответа. Она знала об этом и ничего не могла сделать, а еще она знала, что Паша тоже вспоминает эти момент. Он не может их не вспоминать. Это был ее собственный ад, ад воспоминаний, тягучих и сладких как нуга.

Конечно же, у нее был и еще один ад – это чувство вины перед Алексом. Конечно, она еще не совершила ничего такого, за что она могла бы себя не простить. С виду это были вполне невинные встречи, а о том чего по – настоящему они с Пашей хотели, девушка предпочитала не думать. «В доме, в постели, в голове – должен быть всегда один человек», - знала она давно известную истину. Иначе жизнь может превратится в кошмар, и она превратилась.

Через два дня из командировки вернулся Алекс. Она сначала со страхом ждала этого момента, думала, что не сможет смотреть ему в глаза и что обязательно выдаст себя.

Но за эти 48 часов до его прибытия она вполне уже успела оправдать себя: «А что такого? Это всего лишь невинное общение. К тому же Паша сам первый ко mне пришел, я его не звала. И, конечно же, это не повторится»

Потом главной причиной ее страхов стало то, чтобы Алекс ничего не узнал о ее ночных приключениях.

Он вошел в квартиру такой красивый с улыбкой на лице. Со всеми остальными такой опасный, с ней он был мягок, потому что доверял ей, знал, что она его не предаст. Она посмотрела на него, и сердце защемило от тоски. Больше всего на свете она сейчас боялась его потерять. Она точно знала, что он ее никогда бы за ее поступок не простил.

Алекс был ей очень нужен – такой твердый по натуре, но мягкий с ней. Трезвомыслящий и знающий жизнь Алекс, который точно знает, чего хочет, не строит воздушных замков и не живет одним днем, как это делает Павел. И он точно не исчезнет, испугавшись ответственности через несколько дней общения. Девушка со слезами на глазах кинулась ему на шею.

– Привет, любименький, я так скучала!

Алекс радостно принял ее в свои объятия, поднял на руки и закружил. Она уже и забыла, какой он сильный. Он мог ее кружить, как пушинку, легкую и воздушную. В этот момент в голове девушки созрело точное убеждение, что это никогда не повторится. Она так больше не поступит, не посмеет поступить и все. Тревожившие ее последнее время мысли исчезли из ее сознания.