Мотылёк над жемчужным пламенем

Прекрасно.

Мои действия сопровождаются внимательными взглядами. Почему они так смотрят? Почему, мать твою, так смотрят?

– Расскажи о себе, Витя, – с хмурым видом просит Михаил. – Кто твои родители? Кем работают? Они местные?

Проглотив кусок резиновой говядины и облокотившись на спинку стула, я без интереса начинаю сочинять:

– Мамы у меня нет, умерла при пожаре, а отец – мореплаватель. Все время пропадает в рейсах. Крайне затяжных.

Варя отрывается от салата и выгибает бровь. Она знает, что я нагло вру, потому что уже успела побывать на нашем корабле. Тем не менее, у меня нет другого выбора. Рассказывать правду – значит, повесить на себя очередной ярлык неудачника.

– Как часто он ходит в рейсы? – отхлебнув вина, спрашивает отец. Он не намерен сдаваться. Он чувствует подвох. Догадливый гад.

– Да каждый день! – вырывается у меня. – То есть, я хотел сказать, каждый месяц. Его практически не бывает дома.

– Ты находишься дома один?

– Да, мне ведь не девять.

– Опасная работа у твоего отца, однако.

– Вы правы. Но он зависим. Не представляет свою жизнь без моря. Готов продать последнюю вещь, чтобы снова окунуться с головой в синюю пучину. Море так его и тянет. Уверен, если он начнет тонуть, то будет светится от радости, как новогодняя лампочка.

Варя хохотнула в кулак, отчего получила толчок от Татьяны.

– Почему ты перевелся из другой школы? – спрашивает блондинка. – У тебя были проблемы с классом?

Я отмахиваюсь.

– Я тебя умоляю, Таня.

Чувствую себя в разы лучше, почти как дома. Михаил мрачнеет, услышав как я обращаюсь к его жене. Варя тоже удивилась. А я еще раз выпил.

– Никаких проблем. В прошлой школе сильно хромала программа. Учителя не спешили донести до нас какие-либо знания. Я деградировал. Понимание пришло слишком поздно, но я безгранично рад, что пошел на этот шаг и поменял школу. А когда познакомился с Варей, то убедился в правильности своего решения на сто процентов. Она замечательная.

Я улыбнулся. Девчонка помрачнела. Я снова выпил.

– Давно вы с Варей встречаетесь? – спрашивает Татьяна, и ее дочь давится.

– Мама, мы не…

Меня умиляет ее реакция. Остановится уже не могу.

– Пару недель, – лгу я, не скрывая победной ухмылки. – Варя покорила меня своей улыбкой. Она не переставала улыбаться, даже когда я случайно порвал ее рюкзак. А стихи? Вы читали ее стихи? Я был покорен. Варвара пообещала посветить один мне. Да, милая?

Ее бледное лицо, руки и шея, покрылись красными пятнами.

– Ох, эти стихи, – фыркнула Татьяна. – А она говорила тебе, что будет поступать в юридический?

– Мельком.

– У нас хорошие знакомые в адвокатской фирме. Для нее пригрето местечко.

– Прекрасно, – восхваляюсь я и снова выпиваю. – Ей пойдет костюм.

Это тоже ложь. Ее идеальное одеяние – серые тряпки. Она словно была рождена картофельном мешке и отлично с ним гармонирует.

– Ну а ты? – нагнетает Михаил. – Куда планируешь поступать?

Чертов зазнайка, он поставил меня в тупик.

– В строительный, – быстро вставляет Варя. – Витя испытывает особенную привязанность к кирпичам.

Она приняла игру. Мне это нравится. Порой, я не успеваю за ее ходом мыслей. То она зажата, как пятиклашка в переполненной маршрутке, то чересчур раскрыта и навязчива. Если бы я мог, то поставил бы ее на паузу. Слишком неопределенная личность. Слишком непонятная.

– Да, ты права, Варя. Дай бог, и я построю тебе уютный дом. С джакузи и огромной спальней.

– Дай бог, Витя. Дай бог.

К вечеру обстановка за столом теряет свой накал. Родители Тарасовой стремительно пьянеют. Михаил покидает нас – идет спать. С продленки приводят Арину, та мучает меня сложнейшими вопросами и называет дядей Витей. Варя же не сводит с меня глаз. Знаю, она мысленно проклинает. Может даже хочет, но нельзя. Как бы она не старалась это скрыть, но я уверен, что нравлюсь ей. Больная, даже не понимает куда лезет.

В какой-то момент Татьяна идет за очередной бутылкой, которая находится в самом нижнем ящике. Ее облегающее платье натягивается на округлом месте. Я даже не стараюсь прятать взгляд. Смотрю нагло. Любуюсь. Это не нравится Варе, она молча проглатывает оливку, даже не переживав, но давится только от возмущения.

– Я очень рада, что Варя обзавелась партнером, – говорит Татьяна, открыв новую бутылку, только уже красного. – Ее прошлые отношения закончились очень плачевно. Я вообще не рассчитывала, что она захочет встречаться с кем-либо.

– Мама! – возникает дочь, чем разжигает во мне больший интерес.

Становится жарко.

– Я могу узнать подробности? – спрашиваю я, стягивая с себя вонючий свитер.

– Нет! – отрезает Варя. – Не можешь!

Мне на помощь приходит Татьяна. Мне определенно она нравится.

– Здесь нет ничего такого, дочка. Каждый совершал ошибки. Если Витя узнает правду, то это пойдет на пользу вашим отношениям.

– Нет! Я не хочу этого! Да как ты смеешь?

– Прекрати истерику! Это неприлично!

– Да пошли вы!

Все летит к чертям. Варя подрывается со стула и вылетает в подъезд. Татьяна устало вздыхает и возвращается ко мне, будто сыта по горло подобными выходками.

– Знаешь, Витя, потом она поймет, что так будет лучше. Варя не понимает, что я только хорошего ей желаю. Она видит во мне врага. У меня не осталось сил доказывать ей обратно. Не пойму, где я оступилась?

Я кладу локти на стол и накланяюсь. Настолько, что чувствую аромат парфюма соблазнительной мамочки. Он дурманит голову похлеще вина.

– В тебе? Врага? – шепчу я. – Как можно так подумать на прекрасного ангела?

Она краснеет. Закусывает губу. Очевидно флиртует. Я нехило пьян и поэтому не могу разграничить свои действия. Поступаю так, как думаю. Делаю то, что хочу. Уверен, не будь тут отца за стенкой, то нас даже малышка Арина не остановила.

– Так что там с бывшим? – прочищаю я горло. – Что за история?

– Влюбилась там в одного циркача. С ума по нему сходила. Целыми днями стихи писала. Была сама не своя. Познакомила их подруга, так они сразу сошлись. Варя могла сутками пропадать и у него, а по возвращению домой, не убирала телефона от уха. Я подозревала, что добром этот фанатизм не закончится, но Варя уверяла меня в ином. Любовь у них, понимаешь, – ее глаза блеснули. – А через полгода он ее бросил. Вернулся к бывшей девчонке, и тогда Варя конкретно поехала.

– В каком смысле?