Мотылёк

На дороге полно народу. Идут китайцы. У некоторых с плеч свисают лианы, другие несут диких свиней, у третьих – связки пальмовых веток. Похоже, все направляются в лагерь. Жан пояснил, что есть несколько причин для выхода в буш: охота на дикую птицу; за лианами, которые идут на изготовление мебели; за пальмовыми ветками для плетения матов, чтобы защитить от жаркого солнца грядки с овощами; лов бабочек, насекомых, змей и так далее. Некоторым китайцам разрешается выходить в лес на несколько часов после того, как они сделают положенную работу. К пяти часам вечера они должны быть в лагере.

– Послушай, Жан, вот твои пятьсот франков и ружье (которое я заблаговременно разрядил). У меня есть нож и тесак. Можешь уходить. Спасибо. Да вознаградит тебя Бог еще больше за помощь несчастному, который пытается начать новую жизнь. Ты не подвел меня. Еще раз спасибо. Надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь об этой истории детям, и скажешь им: «Этот каторжник был хороший парень, я нисколько не раскаиваюсь, что помог ему».

– Месье Папийон, уже поздно, и я не успею уйти далеко до ночи. Держите ружье. Я останусь с вами до завтрашнего утра. Если позволите, мне хотелось бы самому остановить китайца по вашему выбору, чтобы он пошел и предупредил Квик-Квика. Он не испугается так, как при виде белого беглеца. Разрешите мне выйти на дорогу. Если даже и подвернется багор, то, увидев меня здесь, он не заметит ничего странного. Скажу, что ищу палисандровое дерево для мебельного комбината «Сенфорьен» в Кайенне. Положитесь на меня.

– Ну ладно, в таком случае ты хоть ружье возьми – безоружный человек в джунглях выглядит подозрительно.

– Тоже верно.

Жан вышел на дорогу. Договорились так: если появится китаец и он мне понравится, я тихонько свистну.

– Здлавствуй, холосый человека, – сказал маленький старый китаец на ломаном французском. Он нес на плече порядочный кусок капустной пальмы – великолепная еда. Я свистнул, мне понравился этот вежливый старичок, поприветствовавший Жана первым.

– Здравствуй, шин. Постой, надо поговорить.

– Ичито хотеть холосый человека?

И китаец остановился.

Они болтали больше пяти минут. Я не слышал, о чем шел разговор. Появились еще два китайца. Они несли на шесте большую лань – ноги привязаны к шесту, а голова волочится по земле. Черного они не приветствовали и прошли мимо, а вот соотечественнику бросили несколько слов на своем языке, и он им ответил тоже коротко.

Жан повел старика в лес. Подошли ко мне. Приблизившись, китаец подал мне руку:

– Твоя фруфру (бежал)?

– Да.

– Откуда?

– С Дьявола.

– Холосо, холосо.

Он смеется и смотрит на меня глазами-щелочками.

– Холосо, холосо. Твоя как зовут?

– Папийон.

– Моя не знает.

– Я друг Чана. Чана Вокьена, брата Квик-Квика.

– Аха?! Холосо, холосо.

Он снова пожал мне руку:

– Твоя ичито хотеть?

– Передать Квик-Квику, что я здесь и жду его.

– Моя не мозет.

– Почему?

– Квик-Квик украл шестьдесят утка начальник лагерь. Начальник лагерь хотеть убить Квик-Квик. Квик-Квик фруфру.

– Давно?

– Два месяца.

– Ушел морем?

– Моя не знает. Моя ходить лагерь, говорить другой китаец, холосая друг Квик-Квик. Он решает. Твоя сидит здесь. Моя вернется эта ночь.

– В каком часу?

– Моя не знает. Моя придет, несет есть, сигареты. Твоя не делает здесь огонь. Моя свистеть «Ла Мадлон» [11] . Твоя слышит, твоя выходит дорогу. Поняла?

11

Народная песня, популярная во Франции в годы Первой мировой войны.

– Понял.

И китаец ушел.

– Что скажешь на это, Жан?

– Вы ничего не теряете; если хотите, можем вернуться по нашим следам в Куру. Там я раздобуду лодку, еду и парус, и вы сможете выйти в море.

– Жан, я направляюсь очень далеко, а одному бежать невозможно. Спасибо за предложение. Может быть, в худшем случае придется его принять.

Китаец оставил нам большой кусок капустной пальмы, и мы принялись за него. Блюдо свежее и приятное, с резко выраженным привкусом ореха. Жан вызвался подежурить. Я полностью ему доверяю. Натер себе лицо и руки табачным соком, так как уже начали донимать комары.

– Папийон, свистят «Ла Мадлон».

Жан только что меня разбудил.

– Который час?

– Еще не поздно. Может быть, девять часов.

Мы выбрались на дорогу. Ночь темная, хоть глаз выколи. Свистевший приблизился, я ответил. Он подошел еще ближе. Чувствуется, где-то рядом, но я его не вижу. Так, свистя по очереди, подошли друг к другу. Их трое. Каждый пожал мне руку. Скоро должна взойти луна.

– Давайте присядем у дороги, – предложил один из них на прекрасном французском, – в темноте нас никто не увидит.

К нам присоединился Жан.

– Сначала поешьте, а потом будем разговаривать, – сказал образованный китаец.

Мы с Жаном принялись за горячий овощной суп. Он нас хорошо согрел. Съели не весь, оставили про запас. Выпили горячего сладкого чая с мятой. До чего хорошо!

– Ты близкий друг Чана?

– Да. Он попросил меня найти Квик-Квика, чтобы вместе с ним бежать. Однажды я уже бежал и добрался до самой Колумбии. Я неплохой моряк, вот почему Чан хотел, чтобы я взял с собой его брата. Он мне доверяет.

– Очень хорошо. Какая у Чана татуировка?

– Дракон на груди и три точки на левой руке. Три точки означают, что он был одним из вожаков мятежа в Пуло-Кондоре. А его лучший друг тоже был в числе вожаков и зовут его Ван Хуэ. У него нет руки.

– Это я, – сказал интеллектуал. – Ты действительно друг Чана, значит и наш друг. Слушай: Квик-Квик еще не смог выйти в море, поскольку не умеет управлять лодкой. Сейчас он один в буше, в двенадцати километрах отсюда. Делает древесный уголь. Друзья продают, а ему отдают деньги. Когда скопится достаточная сумма, он купит баркас и будет подыскивать напарника, чтобы вместе бежать. Там, где он сейчас, ему нечего опасаться. Он живет на своего рода острове, который со всех сторон окружен трясиной. К нему не подобраться, если не знаешь дороги: засосет. Я зайду за тобой на рассвете и провожу к Квик-Квику. Пойдемте с нами.

Мы двинулись вдоль дороги, чтобы нас не заметили, потому что уже взошла луна и было достаточно светло. Кругом все просматривалось метров на пятьдесят. Когда подошли к деревянному мосту, он мне сказал:

– Спускайся под мост, там выспишься, а утром я за тобой приду.

Они пожали мне руку и пошли. Шли в открытую, не прячась. Если их прихватят, они скажут, что проверяли капканы, поставленные в буше днем. Жан посоветовал:

– Папийон, не спи здесь. Иди спать в буш. А я останусь тут. Когда он утром придет, я тебя позову.