Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
Вообще-то никто меня не просил, но вахтёрше об этом знать необязательно.
– Ох ты, композитор, что ли? – с плохо скрываемой насмешкой спросила она. – Ладно, так уж и быть, подскажу… Ступайте в 115-ю аудиторию, это на третьем этаже, там преподаёт Натан Ефремович Козырев. Натан Ефремович мужчина хороший, обходительный, безотказный… В общем, попробуйте с ним договориться.
– Спасибо большое!
– Сразу-то не ломитесь, постойте у двери, у него последнее занятие не закончилось, – добавила она, бросив взгляд на циферблат висевших напротив входа часов.
Натан Ефремович
– Так вот прямо и сочинили? – спросил он без всякого намёка на какую-то язвительность.
– Так вот взял и сочинил, – подтвердил я.
В этот раз на щеках снова появился румянец, но зато уши уже не полыхали багрянцем. Наверное, привыкаю понемногу врать.
– Натан Ефремович, я готов возместить вам потраченное время.
– Молодой человек! – он аж засопел от возмущения. – Вы что, предлагаете мне деньги?!
– Да я не то что…
– Чтобы я подобного больше не слышал!
Надо же, обычно люди этой национальности куда сговорчивее в таких вопросах, и своего никогда не упустят. Хотя, конечно, встречались в моей жизни исключения, и вот, кажется, передо мной сейчас одно из них.
– Вы меня не так поняли, – пробормотал я, не зная, что ещё сказать в своё оправдание.
– Ладно, ладно, – примирительно махнул рукой Натан Ефремович. – Время действительно для меня дорого, так как не позднее 8 часов я обещал быть на дне рождения у товарища. Итак… Вы владеете какими-нибудь инструментами? Мне нужно услышать мелодию, прежде чем мы начнём подбирать ноты.
– Разве что акустической гитарой, но вообще-то я эту песню ещё не подбирал, только про себя напевал.
– Ещё лучше, – устало вздохнул Натан Ефремович. – Ну напойте, что ли, тогда.
Я и напел. Как мог, стараясь как можно более точно попадать в ноты, которых не знал. Пел вполголоса, так как не слишком надеялся, что смогу вытянуть в некоторых местах, как Кобзон или Лещенко.
– Та-да-дам, дам, дам, та-да-дам, дам-дам, – изображал я переход от куплета к припеву.
И в финале:
И Лен-и-ин такой молодой И юный Октябрь впереди! Та-да-дам, та-да-дам, та-да-дам!Натан Ефремович стоически выслушал песню до конца, после чего сел за видавший виды рояль «Эстония».
– Текст на бумаге есть?
– Да, конечно!
Он расправил сложенный вчетверо листок и поставил его перед собой на пюпитр.
– Попробуем такое вступление, – пробормотал он себе под нос и наиграл довольно бодрую мелодию.
Честно сказать, оригинал я не помнил, хотя наверняка Пахмутова какое-то intro сочинила. Просто давно не слышал саму песню, в последнее время всё больше в исполнении струнного трио сексапильных девушек «Silenzium». Но в целом то, что предложил сейчас глядящий на меня с вопросом в глазах Козырев, меня вполне устраивало. О чём я ему и сообщил.
– Прекрасно! – констатировал
педагог. – Теперь идём по куплету.Минут через десять вчерне при моём непосредственном участии набросок мелодии был готов. В целом, как мне показалось, эта версия почти ничем не отличалась от оригинала Пахмутовой. Но Натан Ефремович не был столь уверен в окончательной победе.
– Над аранжировкой ещё нужно поработать, – сказал он, опуская крышку рояля и бросая взгляд на часы. – Дайте мне пару дней, и я вам сделаю конфетку. Вы же никуда не спешите?
– Да в общем-то нет…
– Кстати, произведение получается весьма задорным, да и текст в тему, страна как раз празднует 100-летний юбилей Владимира Ильича Ленина. Я бы даже сказал, что эту песню не стыдно исполнить и на правительственном концерте. Ну а что, к 53-й годовщине революции в Кремле по традиции должен состояться концерт. Если быстренько предложить песню кому-то из более-менее известных исполнителей, да протащить её на радио…
– Лещенко.
– Что Лещенко? – заморгал Козырев, вырванный из своих грёз.
– Ну, есть такой молодой, но уже достаточно известный исполнитель, Лев Лещенко. Вот я и говорю, может, ему подсунуть песню?
– Лещенко, Лещенко… Нет, не слышал. Может, поищем среди свердловских баритонов? Тех, кто уже становился лауреатом всесоюзных фестивалей? Пару-тройку можно найти…
– Мне всё же хотелось бы поработать с Лещенко, – стоял на своём я.
– Экий вы упрямый! Лещенко какой-то… Где вы вообще о нём слышали?
– Да вот слышал как-то, как раз по радио. Не помню, что пел, но пел хорошо.
Опять вру, но почему-то мне казалось, что к 1970 году певец и впрямь уже должен был где-то прозвучать.
– Ну хорошо, пусть будет Лещенко… Где вы собираетесь его искать?
– В Москве, где же ещё.
– А конкретнее?
– Да разве это такая большая проблема? Пара звонков – и считай, Лещенко у нас в кармане. Вы только мне подскажите, кому в Москве можно позвонить?
Натан Ефремович малость охренел от моей наглости. Снова заморгал, потом откашлялся и заявил:
– Однако… Вам, молодой человек, палец в рот не клади – откусите по локоть. Но так уж и быть… Есть у меня в Москве один знакомый конферансье, знаком со многими из певческой среды. Позвоню, спрошу, слыхал ли он о Лещенко. Если не поможет, то ищите тогда дальше сами. Домашнего телефона у меня, к сожалению, нет, всё обещают провести, да никак, так что позвоните мне послезавтра днём завучу, она меня пригласит. Есть ручка и листок бумаги? Записывайте… Звоните только не раньше десяти утра. А мне, извините, уже пора бежать, опаздываю.
Вернувшись в общежитие, я рассказал Вадиму, как сходили в музучилище, и то тоже ко мне пристал, кто такой Лещенко и почему я хочу, чтобы именно он исполнил эту песню? Пришлось повторять то, что я не так давно говорил музыкальному педагогу, в итоге Вадим махнул рукой и улёгся с учебником в руках, включив приспособленный над кроватью светильник. А я уселся переводить статью из журнала «The Ring», посвящённую бою Джо Фрейзера против чемпиона мира в тяжёлом весе по версии WBA Джимми Эллиса.
– Это что у тебя? – оторвался от чтения сосед.