Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия

А у меня появилась возможность рассмотреть эту парочку получше. Тот, что пытался проломить мне череп, был небрит, тонкие губы сжаты, глазки маленькие, лоб под кепкой скошенный – вылитый уголовник. А вот второй выглядит не в пример интеллигентнее. Но такая ненависть во взгляде, что даже я невольно поёжился.

– Пока побудьте здесь, вам, наверное, придётся дать показания как свидетелю, – попросил меня сержант.

– Понял, подожду… А интересно всё-таки, что в этой папочке, ради которой они среди ночи потащились в подвал.

– Этим пусть следователь занимается, он скоро подъедет. Граждане задержанные, документы при себе имеются?

«Уголовник» отвёл взгляд в сторону, ничего не ответив, а вот «интеллигент» сквозь зубы процедил:

– Паспорт во внутреннем кармане пиджака. Можете сами достать.

Сержант так и поступил. Согласно документу, «интеллигента» звали Йонас Казлаускас. У его дружка документов не оказалось, то Казлаускас сказал, что его зовут Марюс Сепарс.

– Ага, понятно, – кивнул сержант. – А что в папке?

– Бумаги, – после некоторой заминки негромко ответил Казлаускас и опустил голову.

– Что за бумаги?

– Архивные, – после ещё более долгой паузы сказал задержанный.

Сержант с сомнением посмотрел на папку, но всё же развязал тесёмки. Открыл… Я заглянул через его плечо. На меня с маленькой чёрно-белой, порядком выцветшей фотографии смотрел мужчина средних лет в одежде, напоминавшей форму полицейского. Всего было два листа, заполненные ровным почерком на, подозреваю, литовском языке, так что для меня это виделось просто филькиной грамотой. И на каждом сверху красовалась чёрная свастика.

Следователь и сержант, оба с кобурами на поясах, из которых торчали рукоятки ПМ, а с ними ещё и криминалист, прибыли минут через пятнадцать. Следователь быстро пробежал взглядом по документам из папки, недовольно поджимая губы и качая головой, потом спросил меня, видел ли я, что в папке, на что я ответил, мол, видел, но ни черта не понял. Далее мне пришлось описать для протокола произошедшие в ночи события, ответить на несколько дополнительных вопросов, после чего меня и ещё двух понятых из числа обителей Дома отдыха попросили проследовать в подвал, где с задержанным Казлаускасом провели осмотр. Тот показал потайную нишу, до их визита с напарником заложенную кирпичами, где и хранилась папка. Сейчас кирпичи валялись на полу подвала. Криминалист всё это отснял со вспышкой на фотоплёнку, и мы вернулись в комнату дежурного.

– Товарищ Покровский, вы пока свободны, – сказал следователь. – Когда понадобитесь – вас вызовут. О том, что видели, попрошу не распространяться.

Казаков, конечно, поинтересовался, что там да как, но я, помня о просьбе следователя, ограничился словами, что двое воришек зачем-то залезли в подвал, а зачем – это они рассказывают сейчас следователю.

Когда моя голова коснулась подушки, на часах было без четверти час. И ничего мне не снилось. А ровно в восемь открыл глаза и посмотрел через оконные стёкла в хмурое ноябрьское утро. Сегодня у меня бой! Первый бой в моей жизни на чемпионате СССР. Знаменательная дата, и очень хочется, чтобы она осталась в моей памяти светлым пятном – символом моей Победы.

Изменив своей обычной привычке не делать утром зарядку, перед завтраком я успел пробежаться по парку и в его дальней стороне, где не так давно скрутил злоумышленников, попрыгать через скакалку и поработать бой с тенью. Не я один оказался таким умным, вместе со мной по парку бегали и скакали ещё с десяток боксёров. После обеда из дома отдыха в Каунас начал ездить автобус, в три захода перевезший участников турнира к месту соревнований. Мы с Казаковым поехали последним рейсом, нам спешить ни к чему. Над входом красовалась надпись: «Sveiki varzybu dalyviams!» Надо думать, что-то вроде «Привет участникам соревнований!» А сразу же по приезду ко мне подошёл невзрачный молодой человек в таком же невзрачном костюме и, отведя меня в сторону, представился сотрудником каунасского КГБ Витаутасом Станкявичусом, после чего попросил проехать с ним.

– А зачем я понадобился каунасскому Комитету госбезопасности? – задал я логичный вопрос, подозревая, что это может быть как-то связано с ночными событиями.

– Вам всё объяснят на месте.

– Ладно, съезжу… Только мне примерно через два – два с половиной часа выходить на ринг.

– К этому времени мы вас вернём обратно, не переживайте, – успокоил меня чекист. – Надеюсь, паспорт у вас с собой?

Региональное Управление КГБ (на табличке было написано «Regioninis Valdymas KGB») располагалась в монументальном, серого цвета здании. Тяжёлые, высокие двери словно бы нехотя распахнулись, впуская нас в вестибюль. Мой провожатый показал удостоверение, хотя видно было, что они с дежурным старлеем знакомы, потом попросил у меня паспорт, и старлей сделал в журнале соответствующую запись. Мы поднялись на третий этаж, после короткого стука в дверь Станкявичус толкнул её и заглянул внутрь:

– Разрешите, товарищ майор?

– Привезли?

– Так точно!

– Пусть проходит, а вы подождите в коридоре.

Я вошёл, из-за стола поднялся мужчина лет сорока в тщательно выглаженном костюме. Но выходить не стал, подождал, пока я приближусь, после чего через стол, чуть подавшись вперёд, протянул руку:

– Лейтис, Вальдемар Антанасович. Садитесь, – он кивнул на стоявший рядом со мной стул.

Рукопожатие у него было крепким, и ладонь сухая, а то не люблю я пожимать потные ладони.

– Евгений Платонович, – с характерным лёгким акцентом начал Лейтис, – прежде всего хочу вас поблагодарить за проявленные при задержании злоумышленников смелость и находчивость. А теперь у меня к вам вопрос… Папку, что была у одного из задержанных, при вас открывали?

Ну точно, что-то важное, видать, находилось в той папочке.

– Открывали, – признал я очевидное.

– И что вы увидели?

– Фото какого-то полицая, если судить по его форме. Судя по свастике наверху каждого из двух листов, что-то связанное с фашистами. А из того, что там было написано, ничего не понял, так как литовским языком не владею. Или это был какой-то другой язык?

– Нет-нет, литовский. А что не поняли – это хорошо. Незачем вам знать, что там написано. Надеюсь, вы никому не рассказали про эту папку?

– Нет, никому.

– Прекрасно! Тогда подпишите, пожалуйста, вот эту бумагу. Это подписка о неразглашении.

Я взял предложенную ручку и поставил подпись. Вернул ручку и лист бумаги.

– И вы даже не спросите, почему такая секретность? – приподнял брови до того совершенно невозмутимый майор Лейтис.

– Не спрошу, зачем мне лишние проблемы? А мои мысли останутся при мне.

– Хм, – чуть качнул головой собеседник, – если бы вы были каунасцем, я бы, пожалуй, предложил вам сотрудничество. Что ж, приятно было познакомиться, и желаю успехов ан ринге!

В Каунасский спортивный зал меня подвезли на той же «Волге», на которой отсюда и увозили. Видно, я очень был нужен этому майору, раз меня возят на таком представительском автомобиле. И видно, очень важный документ. Всё-таки интересно, чьё это личное дело? И чья физиономия красуется на фотокарточке? Впрочем, судя по всему, узнать мне это вряд ли суждено. Ну и ладно, меньше знаешь – лучше спишь.