Мой Бийск, моя Сибирь. Роман – признание в любви. Книга 1

Здесь живой червяк приобретал другую форму. Он заполнял клеточки – рабочие комнаты, цеха, где начинал кипеть как бульон на горячей плите. Каждая такая кипящая клеточка выдавала свою продукцию – кто чиновничьи и научные бумаги, кто какие-то изделия.

Я работала одна в лаборатории – здесь в стеклянном оборудовании изобреталась новая технология – создавалось красивое производство витамина «С», не хуже швейцарской фирмы «Гоффманн». Я уже собрала установку с платиновым катализатором, подогнала все узлы и сегодня должна была провести первый опыт – получить промежуточный продукт.

Работала сосредоточенно, ничего не слыша кроме звуков действующей установки, следя за движением кислорода по прозрачной трубке, за вращением стеклянных лопастей мешалки. Постепенно бесцветный раствор окрашивался сначала в жёлтый, потом в коричневый цвет и приобретал запах патоки или карамели. Процесс шёл медленно. Я и не заметила, что солнце уже нырнуло за крышу соседнего корпуса – значит, время скатилось к вечеру. Остановила поток кислорода, выключила нагрев и мешалку…

Прислушалась к внешним звукам – по коридору гулко раздавались шаги, последние «из могикан» торопились домой.

Села за стол и подробно описала свой эксперимент – это одно из железных правил научной работы. Отложив тетрадь, снова прислушалась. Теперь по коридору гуляли только звуки тишины – какие-то странные вздохи, шорохи, из открытого окна слышались голоса синиц.

Когда уходят люди по домам, молчат навылет модули строений – по ним гуляет Дух Изобретений, как изгнанный и проклятый имам.

Эти строки сами сложились из тишины и выткались в сознании как бы золотом по серебру. Мне было жаль НИИ, где проработала уже пятнадцать лет – почти всю сознательную жизнь. Западная волна варварского рынка ударила по этому научному учреждению, как и по всему живому в России, окатила его мутной грязью мелочной коммерции, источила, изъела его внутренности, как это делают паразиты, питающиеся чужими соками. Деньги, унесённые этой зловонной волной в лапы хищников, перестали быть эквивалентом труда. Неработающие деньги превратили в живой труп всю промышленность и науку.

Поэтому НИИ, где я работала, имел теперь жалкий вид – стал похож на нищего, собирающего подаяние. Опытные цеха, где раньше создавали уникальные технологии, были заброшены за ненадобностью и постепенно разрушались от холода, жары, дождей и ветров. Хозяйственные сотрудники унесли с развалин всё, что могло пригодиться в работе или на продажу.

Ухоженные когда-то тропинки в лесу, где стояли цеха, заросли дикой зеленью. Повсюду на территории топорщились свалки ржавеющего оборудования, торчали бочки, цистерны с неизвестным содержимым. Запустение и разруха смотрели отовсюду большими провалами в стенах зданий.

Я не могла равнодушно смотреть на эту картину распада. Было больно, словно это я сама неизлечимо заболела.

Многие, лишившись работы, ушли искать счастья в другие места, кого-то сократили, кто-то отправился в мир иной – так уменьшался коллектив НИИ. Новых сотрудников не принимали. Старели здания, старели люди – всё шло на убыль.

С прежней неистовой силой цвели только сирень и яблоня под окном научного корпуса. Сейчас, к вечеру, аромат их сгустился, и я чувствовала этот настырный запах жизни даже на втором этаже.

Сейчас ФНПЦ «Алтай» возродился, стал центром Бийска – наукограда. Всякий организм когда-то выздоравливает после болезни. Но я навсегда осталась там, в 1997 году – в научном корпусе 1-а, где под окном и сейчас цветут сирень и яблони, а в пустых коридорах гуляет Дух изобретений.

Бийск, ФНПЦ «Алтай», 1994–1997, 2015 г.

28. ОДНА ДОМА, ОДНА В МИРЕ…

Если я засну, никто не закрутит кран.Слышишь, капли стучатв позабытое блюдце.Никто не выключит радио,не польёт майоран,Терминатор не сможет в будущее вернуться.Если я засну…А ведь я засну —В сон уходят даже цари и князья!Обещаю не спать,Но если засну,Берегите себя, друзья!

Бийск, улица Ленинградская, 33. 2014 год.

29. Мой Бийск – это мой сын

Памяти сына Славы 29.07.1976 – 08.11.2003

* * *

Закончилось лето.И август прозрачен,Как спелый янтарный ранет.И солнце взошлоСовершенно иначе.Как жаль —Ничего постоянного нет.А завтра листва потечёт золотая,И снова в лесах запоёт листопад.И жёлтую книгу,Как время листая,Я буду читать невпопад.И вскореВ березовой охре листвянойПроявятся письмена —Твой почерк в строкеДолгожданной,Заветная буква одна…

* * *

Сыночек, детка милая,Проигран вечный бой —Какими злыми силамиРазлучены с тобой?Заплачет кто-то стансами,А, может, запоёт —Струна, струна цыганская,Литавры и фагот.Заплачет кто-то жалобно —Труба, кларнет, гобой.Когда могла да знала бы,Поспорила с судьбой.Всего лишь девять вечера,Но за окном темно.Смиримся, делать нечего —Другого не дано.

* * *

Мой мальчик,Я тебя узнаюВо тьме,В слепящем свете дня,В толпе.В пустыне,В настоящемИ будущем.Узнай меня!Уходит времяШаг за шагом,За флагом лет,Как пёстрый сон,Дороги из цветной бумагиЛетят за горизонт —Куда-то в царствие Синая,Где ты от холодаПродрог.И я бегу и догоняюТебяНа каждой из дорог.

ЕВГЕНИЯ

Слезинка Бога —Ясный день осенний.Течёт листва —Иначе ей нельзя.И девочкаПо имени ЕвгенияЛетит пушинкой,По ветру скользя.Евгения.Красавица Евгения —Любимица ребёнка моего,Фаната рока,Ангела и гения,Люби его!Покинул мирБезумный и жестокий,Но не забыл,Поверь мне, ничего —Он видит насИз дальнего далёка.Люби его!Люби его,Красавица Евгения.В живом рассветеСвета торжество.Ты, летняя, осенняя,Весенняя,Люби его!

* * *

Зима совсем некстати,Но Ангелы летят.И в белом, белом платьеРазгуливает сад.И ангельские лица,И ветреный фагот —Всё это мне приснитсяВ сиянье белых нот.И там,В полночном мире,Всё повторится в лад:Зима – весной в Сибири,И Ангелы летят.Вон там,Где как подснежник,От молнии – пробой,Мой маленький,Мой снежный,Мы встретимся с тобой.