Мой босс — сволочь

 - Ты смущена?

 - Ты смотришь прямо на это.

Аня ахнула, когда он не только поглазел, а сунул палец внутрь неё, потянув ее, и водя вокруг ее клитора.

 - Я предполагаю, что это ужасно горячо.

 Она задыхалась, выгибаясь. Слишком рано после ее последнего оргазма, и все ее тело было уже перегружено удовольствием.

 Он усмехнулся и откинулся на спинку стула, еще раз помассировав ее мышцы.

 - Я не могу поверить, что мы делаем это, - сказала она.

– Я могу. Это, детка, был лучший секс в моей жизни.

 - Для того, чтобы сделать ребенка.

 - Неужели ты думаешь, что я только собираюсь остановиться на ребёнке?

 - Хочешь подождать, чтобы увидеть, вдруг сегодня нам повезёт?

 - Конечно нет. Я хочу ребенка, но этого я хочу точно так же, - он двигался между ее ног, лежа рядом с ней, целовав ее в щеку, и поворачивая ее, чтобы посмотреть на него, - Ты не могла бы сказать мне, когда будет достаточно.

– Я никогда не чувствовала такого раньше. Я никогда не делала такие вещи прежде.

 Она собралась повернуть голову, но была поймана зеркалом над потолком. Вот, что он сделал с ней. Она даже не заметила зеркало на потолке:

– Ты действительно не шутил о том, что можно наблюдать за всем, когда ты говорил??

 - Помещение говорит само за себя. Я был с большим количеством женщин. Я говорил тебе, я не стану лгать. Я люблю секс. В тот момент, когда ты согласилась на это, Аня, те женщины больше не имеют место в моей жизни, но я люблю ебаться. Я люблю трахаться грязно, сильно и везде, где мне нравится.

 - Ты ожидал, что я отдамся тебе?

 - Мы оба получаем что-то от этого. Ты не можешь отрицать то, что тебе понравилось. Это было ужасно горячо, и стоит каждой секунды из четырех последних лет.

 Она посмотрела на него.

– Что ты пытаешься сказать?

 - Я хочу сказать, что наблюдать за твоей горячей задницей, ходящей вокруг, было не так-то и просто из всего в мире, чтобы я смог сделать. Есть ли у тебя какие-либо идеи, сколько раз я хотел тебя трахнуть? Нагнуть тебя над моим столом, и ебать так сильно, чтобы весь офис знал, что ты принадлежишь мне.

– Это было бы очень неуместно.

 - Мне бы понравилось, как все в офисе сплетничают о том, что ты принадлежишь мне и только мне. Это означало бы, что все остальные держатся в стороне от тебя.

 - Ты настолько собственник?

 - Детка, даже представить не можешь, как тяжело было для меня наблюдать, как ты ходишь на эти свидания. Я помню, как ты выходила из ванной комнаты одетая, и мне было трудно отпустить тебя. Бывало так много раз, когда я хотел следить за тобой, чтобы показать тебе, на кого настоящий мужчина был похож.

 - Ты этот мужчина?

 - Ты сейчас в моей постели, удовлетворенная. Я бы сказал, что я самый лучший твой выбор.

 Она улыбнулась. Ане не могла не нравится мысль о нем, желающем ее, или даже его собственнические мысли. Она не привыкла к мужчинам, смотрящим на нее так, желающим её, нуждающимся в ней.

 Ксавьер схватил ее за бедра, сжимая.

 - Когда я смогу встретиться с твоими родителями?
– Спросил он.

 - Скоро. Мама и папа, у них будет много вопросов к тебе. Даже страшных вопросов.

– Расскажи мне эти страшные вопросы.

 Она облизала губы, вспомнив, что у него не было каких-либо реальных родителей.

– Хорошо, они спросят, будешь ли ты заботиться обо мне, будешь ли ты беречь меня и любить. И любишь ли ты меня на самом деле. Каковы твои планы на будущее.

 - Мы женимся на следующей недели.

 - Я знаю. Я думаю о том, как ты будешь справляться. Они не будут сильно давить на тебя, - она собиралась замуж за Ксавьера Ли, но самая большая проблема была в том, что она хотела сохранить это в тайне.

 Жизнь с ним волновала ее, но это также заставляло ее нервничать. Он был богат, а она не была. Вот и всё.

 Рука поднялась с ее бедра, переместившись на ее груди. Он зажал сосок, заставив ее стонать.

 - Ты хоть представляешь, что делаешь со мной?
– спросил он.

– Я начинаю понимать.

 - Чёрт, детка, твое тело. Это мечта, и ты заводишь меня. У тебя нет об этом ни малейшего понятия.

 Он взглянул на свой жесткий длинный член, дав ей представление о том, насколько он был заведен.

 - Я знаю, что прошло немного времени. Готова ли ты ко второму раунду?

 Глядя в его глаза, Аня почувствовала волнение. Небольшое, но все же. И она этого не понимала. Была договоренность между ними двумя, и тем не менее, что-то происходило. Он причинил ей боль. Он заставил ее тосковать по нему. Это не будет настоль просто, как лишь быстрый трах ради детей.

 Нет, Аня боялась, что она влюбится влюбляться в Ксавьера.

 Она надеялась, что, если это произойдет, то это не так уж и плохо.

 В конце концов, он был ублюдком только в офисе.

***

Прошла славная неделя. Ксавьер смотрел из окна своего кабинета, и не мог сдержать улыбку на своём лице. Он был женат, и медленно он заставлял Аню переезжать к нему. Их свадьба не была большим событием. Не было белого платья, ни цветов, ни гостей. Как хотела Аня, они спустились в ЗАГС во время перерыва, и просто поженились, подписали документы, запечатали все это, и он надел ей на палец кольцо. Это должно быть было одним из самых холодных моментов его жизни. Потом он вспомнил улыбку Ани, и никакой холод у него больше не ассоциировался с этим днём. Все они должны были жертвовать чем-то, и она отдавала свою жизнь, чтобы быть с ним.

Но было несколько мелких проблем. Она не хотела, чтобы кто-либо в офисе знал, что он был женат, так что кольцо он носил на шее, которое прилагалось к ожерелью. Аня не стала носить своё кольцо совсем, чтобы никто не приставал с вопросами. Она принадлежала ему. Они вместе были в процессе зачатия ребенка, и они были мужем и женой. Был лишь вопрос времени, прежде чем он родится, и затем ей пришлось бы столкнуться со всем этим.

Они также назначили встречу для него, чтобы удовлетворить ее родителей. Ещё одна неделя прошла, и он узнал немного больше об Ане. В кругу общения он нашел её, разговаривающую с леди, которая забирала бумаги, Лотти. По какой-то странной причине, Аня считала, что было бы хорошо для него помнить имена коллег или в его случае, имена сотрудников. Он на самом деле не собирался помнить имя каждого, кого он нанимает. Их так много. Он относился к ним хорошо и уверен, что если бы они облажались, то он обязательно узнал бы их имена. Выросший в приемных семьях, он всегда говорил, когда он что-то делал неправильно, когда он мог облажаться. И это не остановило его.