Мой ботаник
Шрифт:
А вот Кексу требовалось обследование: сдать кровь, мочу и сделать узи. Чем мы с моим водителем и занялись. Погрузили кота в переноску и отвезли в клинику, куда недавно устроился Витя.
— Оставляйте его до завтра, — улыбнулся друг. Кажется, он как и я рад видеть старых наших подопечных.
После мы вернулись в питомник и сели за стол переговоров. Аня налила чай и приготовила нехитрый плов.
— А я тут фактически поселилась, — смеясь, призналась девушка.
— Без Ани и Серёжи я бы не справился, — добавил Михаил Петрович, размешивая в чае сахар. — Но и без управляющего
— Я ничего не знала, — призналась виновато. — Звучит как оправдание, но…
— Кира действительно не знала, — вступился за меня Александр Петрович. — Её отец забрал у неё телефон и без охраны не выпускал из дома. А с Иваном они давно не виделись.
— Печально это, — покачал головой управляющий. — Хороший он парень. Без лишних вопросов купил участок со всеми постройками. Вроде, машину свою продал. А она ведь дорогая, да? Сказал, что в глаза своей невесте смотреть не сможет. Влюблён он не на шутку…
Я покраснела, опуская взгляд в стол.
Оказывается, Зацепин так много сделал, а я без понятия. А ведь ему плохо было, температура… Я обязана с ним поговорить.
— Мой отец против, чтобы я на ветеринара училась и питомником занималась, — досадливо поморщилась и поджала губы. — Я и сюда приехала втайне от него, если узнает… попадёт.
— Разве так можно? — в глазах управляющего промелькнуло сочувствие. — У меня деток нет, не сложилось, но если бы были… не стал бы запрещать заниматься благородным делом. Животные ведь не виноваты, что люди сволочи…
И не поспоришь…
Времени на бутик уже не осталось. Мы сели в машину и поспешили вернуться домой. Уезжала с чувством глубокой тоски. Когда получится вернуться сюда вновь? Где документы, в которых сказано, что я владелица питомника? Или Зацепин просто так это сказал, а оформлено на него? Да и не важно это…
В гостиной меня встретила обеспокоенная домработница.
— Кира! — кинулась она ко мне. — Тут молодой человек приезжал с каким-то пакетом, говорит, курьер, и отдаст посылку лично в руки. Номер свой оставил, сказал связаться.
— Позвони сейчас с моего, — произнёс водитель, забирая визитку с номером. — Скажи, чтобы передал мне, самостоятельно съезжу.
Кивнула и приложила телефон водителя к уху.
Молодого человека звали Андрей, и он сообщил, что заказчик указал передать пакет лично в руки. Пришлось объяснять, почему я не могу сейчас приехать сама, и как мне нужен этот пакет.
В итоге решили, что Александр Петрович привезёт Андрея сюда и плевать, даже если отец уже вернётся. Я получу этот пакет!..
Через полтора часа я сидела у себя в комнате и обливалась слезами, как бы глупо это ни было. Смеялась и плакала. Участок питомника и все постройки, включая депозит с круглой суммой на счету на содержание, принадлежали мне.
В пакете также был новенький телефон с корпусом золотого цвета…
— Какой же ты дурак… — прошептала, шмыгая носом. — Какой же дурак.
Теперь мне ясно, что нужно делать, что наша история только начинается…
Глава сорок пятая
о начале перемен
Кира
Первым делом дождалась отца. Кажется, у нас давно зреет серьёзный разговор.
Тайком пробралась в его спальню и включила ночник. Поразительно… в этой комнате ничего не изменилось со смерти матери. Даже покрывало с тех времён. Старое, затёртое и застиранное, но я хорошо помню, как мама купила этот ужасный кусок синей ткани с огромными золотыми лилиями и радостная принесла домой. Помню, с каким ужасом отец взирал на него, но улыбнулся и сказал: «Какая же ты у меня замечательная. Заботливая…»
Сколько я сюда не заходила? Год? Три? Нет… неосознанно я избегала заходить в спальню родителей, после… после того, как наша жизнь перевернулась.
Я боялась наткнуться на следы присутствия матери. Какие-то ещё вещи, боялась душевной боли и тоски, а отец… он каждый день живёт с этими чувствами.
Он не убрал их свадебную фотографию в серебряной рамке, не снял кремовые шторы и даже маминого мягкого игрушечного кота оставил.
Забралась с ногами в кресло, в котором любила читать мама, и обняла кота.
Отец пришёл глубокой ночью, когда я уже спала.
— Кира? — просочился его голос в мой сонный разум. Как ни странно, но мне ничего не снилось.
Потянулась, зевая, и огляделась.
— Ты поздно, — заметила, улыбаясь.
— Что ты тут забыла? — неприветливо поинтересовался отец и забрал кота, кинув его на кровать.
Села ровно, опустив ладони себе на колени, и посмотрела отцу в глаза.
— Поговорить.
— Телефон не отдам, — сразу перешёл в наступление он.
— Сначала послушай, — настойчиво произнесла я.
— Давай утром? — устало поинтересовался он, развязывая галстук.
— Прости, но я не хочу больше тянуть.
— Тогда не здесь, — отец поморщился и первым вышел.
Мы устроились в его кабинете. Я чувствовала себя, будто бы на приёме у начальства. У очень недовольного начальства.
Отец открыл бар и, плеснув в стакан золотистый виски, сел в кресло у окна. Я опустилась на стул, испытывая жуткую неловкость. Все слова разом вылетели из головы, в горле пересохло…
— Ну давай начинай, — отец откинулся на спинку и глотнул виски, даже не поморщившись, хотя в стакане даже не было льда. А раньше он говорил, что никогда не станет пить эту дрянь тёплой и без лимона. Всё меняется…
Сглотнула и набрала в лёгкие воздух.
— Так не может больше продолжаться.
— О чём ты? — отец равнодушно вскинул бровь.
— О нашей жизни, господи, пап! Ты посмотри, во что она превратилась! Ты меня не слышишь, я тебя не понимаю, мы совсем перестали общаться и проводить время вместе. Маме бы это не понравилось…
— Не говори о ней, — процедил он, поджимая губы и отводя взгляд.
— А я буду. Говорить о маме нормально. Ненормально не выкидывать ужасное покрывало! Она умерла, но это не значит, что мы должны похоронить память о ней. Ей было бы приятно, вспоминай мы ещё чаще, говоря о ней хорошее и доброе.