Мой брат Август
Шрифт:
– Лучше бы на физ-ру пошли, – говорит Мар и тяжело вздыхает.
– Черт, подруга, может, расскажешь, наконец, чем тебе так не угодил Илья? Он же лично тебе ни слова не сказал! – разозлилась я.
– Я же говорила, я чую, что он обманщик, скользкий тип, слишком уж скользкий. Эта его идиотская улыбочка, отбеленные зубы, волосики, прилизанные гелем, черненькие бегающие глазки! Фуух!
– Вот увидишь, он отличный парень. Ты зря наговариваешь! – сказала я и достала телефон.
Боже мой, зачем ты создал эту чертову школу? От немецкого, который преподает наша черствая, старая селедка – Ирина Дмитриевна, мне хочется залезть в петлю. Интересно, какого это – быть училкой? Стоять посреди класса, смотреть, как толпа людей нахально тебя игнорирует; проверять
Я опускаю взгляд вниз на свою тетрадь. Нарисовать еще смешную рожицу или поиграть в игры на телефоне? Господи, о чем я только думаю? Потерпеть-то нужно всего тридцать минут. А потом я увижу Илью, он мне улыбнется, и я забуду обо всем плохом. Как же я хочу его губы. О, только не это! Наша сушеная селедка начинает вызывать к доске. Неужели она думает, что кто-то до сих пор делает домашку? Только бы не меня! Я ведь на последней парте, может, она меня не увидит? Хотя, пусть спрашивает! Подумаешь, еще одна двойка в моем розовом дневнике! Может, она еще и папу вызовет, вот будет забавно!
Ух, пронесло, вызвала другую жертву. Ну что же, нарисую еще что-нибудь. Мой телефон снова вибрирует. Интересно, кто меня хочет? Ведь знают, что я на уроках! Что за неуважение?! Вот черт, это же Илья, пишет, что его отпустили с последнего урока, просит, чтобы и я ушла. Совсем с ума сошел, я же на уроке! Итак, тридцать минут каторги или губы моего любимого? Я была бы полной дурой, если бы выбрала первое!
– Ирина Дмитриевна, можно выйти? – спрашиваю я, прервав ответ ученика у доски.
– Только недолго, Александра. Следующей я хотела спросить вас.
– Хм, еще один повод свалить, – подумала я.
– Подождите, а почему вы с сумкой? – спрашивает надоедливая селедка.
– У меня там туалетные принадлежности, – говорю я и смотрю на Крис. Только бы эта недоразвитая поняла мои намеки.
– Мне тоже нужно выйти, – говорит Крис. Как хорошо, что сегодня она быстро соображает. Я киваю ей, чтобы она встала, и она поняла.
– Кристина, а вы куда? Я же вас не отпускала! – останавливает ее сущеная селедка.
– Я… я это… выйду. Мне срочно надо! – пытается объясниться Крис.
– Нет! Пойдете по очереди! Что за безобразие!
– Она же сказала, ей срочно надо!
– Ну да, вам обеим срочно надо! И обе с сумками стоят.
– Извините великодушно, но мы уйдем с вашего разрешения или нет! Скажите спасибо, что мы вообще на ваши уроки ходим! – разозлилась я.
– Что? Не надейтесь, что я удостою вас тем, что поставлю в четверти хотя бы тройку!
– Удивила! Я сейчас тресну от горя!
– Да как вы смеете!?
– Отстаньте, учите вон тех, кто еще остался.
Мы быстро бежим по коридору, чтобы нас никто не заметил и не поволок к директору. В принципе, пусть так, мой папа даст директору денег, и дело автоматически замнется. Как и всегда. А вот и он – мой улыбчивый друг, уже поджидает меня в своей машине. Как же меня выбесила эта глупая училка. Ха, думает, что разозлит меня, если поставит двойку. Святая наивность! Я, конечно, хотела добавить ситуации немного драматизма и показать этой стерве средний палец, но за такую выходку наказали бы нас обеих, а подставлять Крис я не хотела.
– Мне сесть на заднее сидение, да? – спрашивает Крис.
– Да, как всегда.
– Ой, а Илья сегодня такой красивый.
– Не поняла, это к чему? Ты же знаешь, я очень ревнивая!
– Ты не обижайся, но если бы ты с ним не встречалась, я бы у него…
– Фу, Крис!!!
– Что фу то? Это очень даже приятно! Как будто ты сама не пробовала.
– Это не важно.
– Ха. Тебе же тоже это нравится? Не стесняйся, расскажи подруге!
– Может, как-нибудь потом. Илья может услышать.
Крис хихикнула и плюхнулась на заднее сидение. Я села вперед и
потянулась к Илье. Он легко коснулся моих губ, они издали смешной чмокающий звук.– Ребят, не увлекайтесь! – крикнула Крис.
– Мы и не начинали!
Крис откинулась на сидение и уставилась в окно, как кошка искала там движущиеся объекты. Я посмотрела на Илью, он, и вправду, сегодня хорошо выглядел, темные волосы были чистые и хорошо уложены, голубые глаза сверкали от ощущения счастья и хорошего настроения, а улыбка сражала наповал. Он положил руку на мое колено. Я почувствовала аромат его парфюма, такой резковатый, но с ноткой сладости. Порой мне кажется, что у него могут быть скрытые фантазии с участием мужчин. Он немного погладил мою ножку, я ощутила, как что-то приятное бродит внизу моего живота, настолько приятное, что я на пару секунд закрыла глаза.
Было так интересно, что же я почувствую, если Илья прикоснется к более чувствительным участкам моего тела. Вы только не подумайте, что я девственница, которая бережет свой цветок для любимого, и представляет, что это будет нечто особенное. Я совсем не такая. Просто я не хочу быть чьим-то охотничьим трофеем, победой или чем еще нас считают парни, не хочу, чтобы кто-то хвастался, что был моим первым, рассказывал друзьям, как уламывал меня.
Я хотела, чтобы это случилось с тем, кто оставит это в тайне, и так и вышло. Этим летом мы с родителями отдыхали в Испании. Мама с папой тут же разбрелись по разным отелям, он найти себе даму, а она кавалера. Я осталась с мамой, днем мы вместе отдыхали, купались, а вечером были вольны делать, что хотим. В один день мама взяла нам экскурсию на катере. У нас был прикольный русскоговорящий гид, но не он приковал мое внимание, я смотрела на того, кто управлял нашей лодкой. Его звали Фабио, он был испанцем, ни слова не знал по-английски. Изредка наш гид переговаривался с ним на его родном языке, Фабио помогал с экскурсией, указывал местонахождение всего, что могло быть интересно двум незагорелым женщинам, травил шутки, понятные лишь нашему гиду. Мама взахлеб слушала рассказы гида, а я не могла оторвать взгляд от Фабио. Его густые черные, как уголь, волосы были связаны в хвост, его загар был золотым, он все время проводил на лодке, под открытым палящим солнцем, широкие плечи, мускулы, кубики пресса были такими идеальными, видно было, что он занимается тяжелым трудом. Я смотрела, как он что-то завязывет веревками на лодке, его мускулы напряглись, солце играло в каплях воды, попавших на его голый каменный торс. Еще он все время улыбался, такой простой довольный жизнью человек.
Вечером, когда никаких дел не намечалось, мама отправилась на охоту в очередной бар, а я решила наведаться на лодку к Фабио. Мои длинные каштановые волосы были еще мокрыми после купания в лагуне, на мне был лишь халат из отеля и пляжные тапочки. Фабио закончил свою последнюю экскурсию, он что-то делал на лодке. Я тихо и медленно поднялась туда и зашла в его каюту. Он возился с веревками, он был мокрый от пота, он не слышал, как я вошла. – Фабио, – тихо произнесла я. Он повернулся и с удивлением что-то спросил на испанском, в его вопросе единсвенным, что я поняла – было слово сеньорита. Я ничего не сказала, я просто развязала халат. Фабио все понял, понял, зачем я пришла.
Я до сих пор помню тот вечер, ночь, и даже следующий день. Сначала он целовал меня, так легко взяв меня на руки. Тогда бабочки в моем животе были не просто красивыми насекомыми, спокойно парящими в моем нутре, они были словно рой бешеных пчел. Да, стоит признаться, я не испытываю такого с Ильей. Фабио был очень нежным, он понимал, что это первый раз и спрашивал по-испански, не было ли мне больно, он понимал, когда нужно остановиться. Он называл меня сеньорита, от этого слова я только сходила сума еще больше. Мы не заметили, как наступила ночь, но ни он, ни я не хотели спать. Мне только перестало быть больно, да и он не хотел останавливаться. Мы делали это в каждом уголке его лодки, когда стемнело, перебрались на палубу, может это заводило нас, а может нам просто было уже наплевать.